хотела, и не могла представить не просто будущего с ним, но завтрашнего вечера.
«Я лгунья. Я обманула самого достойного человека в своей жизни», – подумала Лиза, и ей показалось, что она заслужила самое тяжелое наказание, которым будет жизнь без любимого мужчины.
Каждый момент, когда она могла рассказать об этом, на фоне происходящего в данную минуту казался ей подходящим и уместным.
«Ну почему, почему я этого не сделала?» – проносились мысли в ее голове, и события прошлого мелькали, как в доказательство ее размышлений.
Она испытывала сожаление. Горькое, безутешное сожаление. Она лгала не только ему, но и самой себе, что может потянуть жизнь, которую не заслужила. Она пробежалась глазами по написанному и продолжила:
«Я сожалею об этом. И о том, что скрывала, и о том, что замужем. Я не люблю своего мужа и не могу наверняка сказать, что когда-нибудь испытывала к нему больше, чем навязанные самой собой в признак солидарности с обществом чувства важности просто быть рядом с мужчиной, не рассмотрев его прежде до атомов и не ощутив родственности жизненных целей.
Я люблю тебя, Теодор. Ты знаешь, что твое имя было придумано ради тебя, потому что означает «подарок Бога». И это так и есть. Ты самый главный подарок в моей жизни, который я не могу принять, потому что не заслужила его.
Ты всегда говорил мне, что не веришь в ошибки и что все в нашей жизни является жизненным опытом. Разреши мне, пожалуйста, получить мой, пусть и таким неразумным способом.
Я не могла поступить иначе, так как думала, что могу испортить наши отношения и ты больше не захочешь меня знать. И это было бы для меня гораздо хуже, чем просто сбежать от тебя, чтобы не видеть твоих разочарованных глаз. Это было бы невыносимым. Не осуждай меня за то, что я была счастлива рядом с тобой хоть и совсем короткое, но зато самое лучшее время моего существования в этом мире.
Так сложились обстоятельства, что мне необходимо уехать в Россию, и сейчас я буду собираться в дорогу, которая не имеет без тебя никакого смысла, ровно так же, как и все остальное.
Ты – мой дом.
Но я не уверена, что теперь ты думаешь обо мне так же. Поэтому прощаюсь и желаю тебе всего самого доброго, что может быть на этой прекрасной земле.
Пожалуйста, в знак уважения нашей любви, после того, как ты прочитаешь это письмо, не ищи меня.
С любовью,
навеки твоя,
Элизабет»
* * *
Лиза закрыла лицо руками и позволила себе громко расплакаться. Спустя несколько минут она подходила к дому Тео, чтобы в последний раз насладиться его обстановкой. Она еще раз прошлась по кухне, провела рукой по его рабочему столу в гостиной, зная, что именно здесь было сосредоточение силы Тео и скопление его энергии. Он словно по-прежнему сидел здесь и внимательно изучал свои проекты.
Теперь ей казалось, что она чувствует запах этого дома, что он определенно есть и что она будет очень скучать по нему в Москве.
Она поднялась в спальню и легла на кровать, раскинув руки по сторонам, пощупала покрывало, словно запоминая его ощущения.
«Как быстро летит время, – подумала она, – ведь только пару дней назад я обнимала здесь Тео, а он целовал мое лицо и волосы в знак того, что наша любовь взаимна».
Ей вспомнились сокровенные сцены их близости, когда она растворялась в нем и чувствовала, что его молодое, полное энергии тело принадлежит только ей.
Ей захотелось остаться в этой комнате, закрыться и никогда из нее не выходить, чтобы не быть частью никакого другого мира, кроме их с Тео. Вместо этого она встала с постели и быстро пошла к выходу, чтобы не передумать. Эта была заключительная глава в их сказке, где она окончательно поставила точку.
Глава 30
На Тео была безупречно выглаженная, белоснежная рубашка, галстук и костюм Ermenegildo Zegna темно-синего цвета. Он не мог сомкнуть глаз прошлой ночью, и короткий перелет Лондон-Париж показался ему вечностью.
В одиннадцать часов у него была назначена встреча с крупнейшим французским архитектором, с которым он был давно знаком, но редко общался в силу занятости обоих и немаленького расстояния. Он хотел обсудить с ним свой проект галереи, узнать, сколько разрешений на строительство нужно получить и где, с какими людьми лучше всего сотрудничать, а каким не стоит доверять. Послезавтра он встречается с арт-критиком по поводу картин матери. Он знал, что они имеют ценность в общем, абстрактном смысле этого слова, но больше всего они представляли конкретную ценность для их семьи.
Он подумал, что бабушка Габриэль безусловно гордилась бы своей внучкой и что в этот раз он переживет любые рабочие неурядицы, связанные с его проектом, и что прошлую ночь он плохо спал вовсе не из-за этого и думая не о предстоящих встречах, а о собственном будущем бизнесе и жизни с Лизой. Раньше он с удовольствием отправлялся в командировки, он любил останавливаться в гостиницах. В них он чувствовал, что у него нет ни прошлого, ни будущего, а только настоящее, которым он в полной мере умел наслаждаться, потому что его все устраивало, и он не знал другой жизни. Он уезжал, не оставляя в Англии ни одной частицы себя. В этот же раз он с трудом заставил себя собраться и, посмотрев на сонную Лизу, на ее ангельское невинное лицо, он испытал гнетущую тоску и сожаление, что ему придется оставить ее на какое-то время одну. Неделя вдали от нее казалось ему несуразным расточительством.
Он решил купить помолвочное кольцо для Лизы именно в Париже, тайно попросив Лию узнать размер пальца своей возлюбленной и посоветовавшись с ней насчет его формы и цвета, он находился в предвкушении самого главного события своей жизни и еще не сел в самолет, как ему уже не терпелось вернуться обратно и склонить одно из колен перед женщиной, которую он любил.
Париж ассоциировался у него не просто с романтикой, но с новой жизнью и новыми возможностями. Он с детства мечтал иметь дом во Франции, и сейчас эти мечты были подкреплены желанием создать семью.
Он неохотно вылез из такси, осознав, что был настолько погружен в собственные раздумья, что оставил попытки водителя завести с ним светскую беседу без всякого внимания.
Перед ним предстало во всем своем величии огромное здание одной из самых крупных архитектурных компаний во Франции, и Тео подумал как бы
