Вниз он падал тоже как искры — медленно планируя, качаясь из стороны в сторону, погружаясь в темноту. Королева Огня поймала его и опустила на мягкую, чуть влажную землю за пределами ковра из углей. От его ног повалил пар и он снова, совершенно неожиданно, ощутил жар от костров.
— Отличный танец, — похвалила Королева Огня. Позади нее костры уже потухли, а угли подернулись золой. — Может, в один прекрасный день мы с тобой еще станцуем.
Она развернулась, собираясь шагнуть обратно в огонь, и только тогда Пол очнулся от мечтательного забытья, навеянного танцем.
— Не уходите! Пожалуйста! А как же ваша помощь? Мне нужно… То есть я хотел сказать, ваша огненность… я хотел бы попросить вашей помощи против Тряпичной ведьмы. Мне нужно вернуть сестру…
— Ах, да, — откликнулась Королева Огня со странной улыбкой. — Моя помощь, за которую ты обещал сделать все что угодно.
Она замолчала, глядя на Пола сверху вниз. Он заметил, что она стала выше ростом и как будто отдалилась. Ему снова пришлось заслоняться рукой от нестерпимого жара, исходящего от этого пламенного существа.
— Я танцевал, — неуверенно сказал он, боясь обидеть ее. Ему вдруг вспомнилось, что она ничего, по сути, не обещала — только попросила его станцевать.
Палящий жар немного спал, и он отважился взглянуть на Королеву. Она по-прежнему стояла перед ним — огромная, высокая фигура из пламени. Раскаленными добела пальцами она протягивала ему уголек.
— Вот, — сказала она, выдержав драматичную паузу. — Это Дух. Хочешь его получить?
Пол взглянул на тлеющий уголек и тонкие струйки дыма, поднимающиеся от него, и кивнул. Но руку за подарком не протянул.
— Протяни руку, — велела Королева Огня и повторила, отчетливо произнося каждое слово, словно учитель, который собирается ударить ученика линейкой по пальцам: — Протяни… свою… руку.
Полу показалась, что земля под ногами заходила ходуном, а безвольно висевшая рука дрогнула. Он сглотнул раз, другой. Горячий воздух иссушил ему горло. А Королева Огня все стояла, протягивая ему тлеющий уголек.
«Я не могу, — думал Пол, глядя на светящийся красным источник боли. — Просто не могу…»
И тут он вспомнил, как гварульхи ворвались на пристань в Донбрее, как Джулия кричала, чтобы он бежал, когда Тряпичная ведьма запустила пальцы в ее волосы. Вспомнил, как Алейн отдал ему своего коня, а сам вернулся на поле боя. Вспомнил старого солдата, умершего у него на руках…
Пол закрыл глаза и протянул руку. В первое мгновение ему показалось, что в руку упало что-то холодное, что все обошлось. Потом он почувствовал тонкую струйку воздуха или дыма, а в следующий миг жгучая боль впилась в ладонь, мгновенно дошла до мозга и взорвалась жесточайшей мукой.
Пол завопил и посмотрел на свою руку. Уголек, который он держал, превратился в ярко-алый рубин, и не было никаких следов обожженной или почерневшей кожи. Боль исчезла так же быстро, как и появилась, оставив напоследок только тупое нытье.
— Вещи горят только тогда, когда я разрешаю им гореть, — сказала Королева Огня самодовольно. Она взбила руками волосы, вытряхнув застрявшие искорки, сказала: — Спокойной ночи, — и исчезла. В тот же миг погасли все костры, а дым от них потянулся в небо.
Пол, дрожа, смотрел на свою руку. Дух лежал у него на ладони, освещая все вокруг на несколько метров. Пол заметил, что камень переливается всеми красками огня и мерцает, подобно языкам пламени. Мальчик осторожно переложил подарок в другую руку. Дух был совершенно холодный.
Пол приподнял его, как фонарь, и стал разглядывать свою правую ладонь. Прямо посередине красовался тонкий шрам в виде четырех лепестков пламени. Он провел пальцем по шраму — эти лепестки останутся на его ладони навсегда, как память о безумном танце.
Пол еще раз глянул на камень и понял, что просто на ногах не держится от усталости. Спотыкаясь, он добрел до одеяла и рухнул рядом с Квигином и Лизеллой. Зайчиха внимательно посмотрела на него, а потом ткнулась влажным носом ему в ладонь.
— Спасибо, — сонно пробормотал Пол. — Но мне не больно… во всяком случае, сейчас.
Последние слова он пробубнил уже в одеяло и мгновенно заснул. Зато Квигин вдруг перестал храпеть и сел. Он огляделся, принюхался к дыму и сказал, ни к кому не обращаясь:
— Огонь потух. — После чего снова лег и уже через минуту опять захрапел. Только зайчиха не спала и настороженно всматривалась в дымовую завесу, плотно затянувшую поляну.
19. Внутри разума ведьмы. Ризамарн
Ощущение вялых, налитых свинцом конечностей, сухого змеиного языка, приглушенных звуков… а потом водоворот злобных, жестоких мыслей Тряпичной ведьмы — все это вновь обволокло Джулию, подавив крик.
— Добро пожаловать назад… дитя мое, — сказала Тряпичная ведьма, наблюдая, как Джулия пытается сопротивляться натиску ее тела и чувств. — Мы так давно вместе, а я все так же чужда тебе?
— И всегда будешь чужда! — крикнула Джулия, собрав все силы и постаравшись сконцентрировать свои собственные мысли. Но она уже чувствовала, как ее мозг приспосабливается к органам чувств Тряпичной ведьмы, как медленно стихают боль и головокружение.
— Ты все еще сражаешься, — прошипела Тряпичная ведьма. — И ты кажешься… сильнее. Что дало тебе силы, Джулия? Или кто?
Страх клинком впился в Джулию — она испугалась, что Лиссу и остальных обнаружили слишком рано. Но потом она уловила мысли Тряпичной ведьмы — та думала о Поле, о том, как увидела его с холма. А вот и другие картины: гварульхи раздирают Пола на части, Ороч связывает его, и еще сотни разных видений, в которых Пола убивают, пытают и даже обращают в безжизненного…
— Это неправда! — крикнула Джулия.
— Пока нет! — выплюнула Тряпичная ведьма. — Но он еще заплатит за то, что пошел против меня! Как и ты, Джулия. Я была слишком терпелива…
Она говорила, а девочка чувствовала, как вокруг поднимается волна черных, злобных мыслей. Они просачивались изо всех щелей ее сознания и памяти. Самым страшным было воспоминание о пребывании за черной дверью в тот день, когда Анхивар оказалась в Безымянном царстве.
У Джулии оставалось лишь мгновение, чтобы подумать о помощи и мысленно позвать Анхивар, потом волна накрыла ее, и она потонула в чудовищных мыслях. Сейчас у нее не было даже ощущения собственного тела, которое могло помочь оставаться собой и не раствориться окончательно в Тряпичной ведьме.
Картины ужасов, зверств и жестокости стирали всякое представление о самой себе. Они волокли ее в самый центр сознания Тряпичной ведьмы. Там ей сулили могущество, обещали власть, возможность разрушать все подряд, испытывать бесконтрольный гнев, исполнять любую свою прихоть и даже жить вечно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
