Соответствующие мысли метались в моей голове, как вспугнутые летучие мыши на чердаке, затрудняя составление нормального плана действий. Тем временем я все-таки действовала, хотя и без всякого плана, спонтанно, по ситуации.
Врагиня, которую Ирка огладила по макушке колбасой недостаточно крепко, стартовала из классической беговой позиции «упор присев», опередив меня секунд на десять, не больше, но и это в условиях бега по сильно пересеченной больничной местности была неплохая фора. Тем более женщина в белом не помчалась по прямому коридору, где я могла бы постепенно развить нужную скорость. Выскочив из палаты, она вильнула на боковую лестницу и с дробным стуком каблучков поскакала по ней, точно горная козочка. Когда я, с трудом вписавшись в крутой поворот, на ватных ногах заковыляла по ступенькам, моя врагиня уже прошла один лестничный марш и безостановочно продолжала стремительный спуск. Я тоже не стояла на месте, но мои ноги еще не вполне прошли затянувшуюся стадию обратного превращения из бескостных грабловых трямпов, и сократить разрыв никак не удавалось.
Впрочем, я и не отставала. Шесть лестничных пролетов до просторного холла первого этажа мы с врагиней прошли с фантастической скоростью. Думаю, это был внутрибольничный рекорд за все время существования этого богоугодного заведения! Однако до конца дистанции было еще далеко, впереди простирался больничный холл, сопоставимый по размерам с хоккейным полем. Ситуативное сходство с популярной спортивной игрой усугублял входной портал, дополнительно суженный стеклянной будочкой охраны.
– Шайбу, шайбу! – сорвалось с моих губ, когда мы вышли на финишную прямую.
Эта прямая начиналась в верхней точке последнего – если считать сверху лестничного марша. Он был заметно длиннее, потому что первый этаж у больницы выше последующих. Неожиданно я поняла, что это обстоятельство дает мне реальный шанс настичь отступающего противника, и сразу же им воспользовалась.
Врагиня прошла уже две трети последнего спуска, выводящего точнехонько на ворота, когда я отчаянно всплеснула трямпами и полубоком вспрыгнула на перила. Отполированные ладонями бесчисленного множества пациентов и посетителей перила были скользкими, как натертые салом морские стапели, и я быстроходной яхтой свистнула по ним вниз. В руке я крепко стиснула приготовленное к бою трофейное оружие – портативный электрошокер. Мой план был прост, как все гениальное: коршуном рухнуть на плечи врагини и треснуть ее электрическим разрядом в полном соответствии с суровым, но справедливым принципом «око за око, зуб за зуб». Кто к нам с электрошокером придет, от него и поляжет!
У преследуемой еще был шанс избежать принудительной электрификации. Ей достаточно было на бегу свернуть с прямого пути, и я, не имея крыльев (о, это досадное несовершенство конструкции и человеческих, и грабловых организмов!), не смогла бы подкорректировать курс своего крутого пике. Однако врагиня не оборачивалась и потому еще не знала, что ее участь практически решена. Я воспряла духом не хуже, чем телом, и в этот критический момент в пустом дотоле холле откуда ни возьмись появились люди, и я потеряла едва обретенный контроль над ситуацией.
Дальнейшие события разворачивались сами собой, хотя и в моем присутствии.
Группа учеников выпускного класса школы-лицея с медицинским уклоном прибыла в Первую горбольницу на экскурсию. Она была организована с разрешения и одобрения больничного руководства, живо заинтересованного в пополнении трудового коллектива медработниками низшего и среднего звена. Юноши и девушки в накрахмаленных и отутюженных халатах и шапочках пришли ознакомиться с условиями работы в муниципальном учреждении здравоохранения. Будущих санитарок, медсестер и медбратьев представитель администрации больницы – заместитель главного врача – с широкой улыбкой и распростертыми объятиями встретил на парадном крыльце.
Вход в больницу по такому случаю был украшен гирляндой воздушных шаров и рукописным плакатиком «День открытых дверей». Чтобы неорганизованные граждане из числа родных и близких пациентов не приняли это сообщение на свой счет, охрана главного портала была усилена за счет дежурного стража бокового входа.
Трое забритых под машинку парней в камуфляжной форме беспрепятственно пропустили в холл белое бязевое стадо в четырнадцать голов и сомкнулись стеночкой позади него. Один из охранников сразу начал распутывать гирлянду шариков, которые экономное больничное руководство распорядилось после проведения торжественной встречи бережно сдуть и приберечь для другого раза.
– Добро пожаловать, друзья мои, в нашу скромную обитель! – сказал замглавного, широким жестом охватив просторный холл, отделанный новой керамической плиткой под дикий камень.
Евроремонт был новый, дорогой, что неизменно вводило в заблуждение посетителей больницы. Оценив интерьер холла, они ожидали найти нечто подобное и в отделениях, однако в глубинку цивилизация, как водится, продвигалась медленно и на данный момент охватила только начальственные кабинеты.
Своей обителью холл с полным правом могли называть разве что охранники, но замглавного любил выражаться фигурально и говорить с преувеличенной экспрессией. Под высокими каменными сводами слова его прозвучали громко и были многократно повторены подхалимским эхом. Неискушенные школяры притихли и в почтительном молчании сгруппировались вокруг речистого зама, демонстрируя подкупающую готовность внимать его речам.
– Понимаете ли вы, мои юные друзья, где мы с вами сейчас находимся? – вопросил польщенный зам.
– В больнице? – ломким голосом подсказал оратору единственный юноша в группе.
Великолепный зам иронично взглянул на него прищуренным глазом и промолчал.
– В прихожей? – робко предположила пигалица в халате до пят и шапочке, которая сползала ей на глаза, как колпак куклусклановца.
Замглавного одобрительно кивнул, поднял палец и сказал:
– Мы находимся на пороге! На пороге нового времени, когда медработник вновь становится значимой фигурой, деятельность которой адекватно оценивается обществом!
Тут оратор потер указательный палец о средний, выразительным жестом давая понять, что адекватная оценка труда медработника должна производиться обществом непосредственно в денежных знаках, а затем заложил руки за спину и широкими шагами пошел вперед, приговаривая:
– Мы неуклонно движемся к тому моменту, когда каждый медицинский работник, от санитарки до заслуженного врача, сможет гордиться своей принадлежностью к самой гуманной профессии.
Школяры потянулись за лектором, как послушные белые овечки за бараном-предводителем.
– Забудьте о мизерной заработной плате и неуважительном отношении к низшему медперсоналу! – попросил зам. – У нас в больнице, например, уже сейчас все обстоит совершенно по-другому: разработана и действует эффективная система материального поощрения и моральной поддержки сотрудников. Причем именно низшее и среднее звенья работников нашего учреждения здравоохранения максимально охвачены вниманием администрации! Вы не поверите, но наше руководство буквально бегает за каждой медсестрой, а санитарок как особо дефицитных специалистов просто носит на руках!
Юные слушатели, может, и не поверили бы в сказанное, но им внезапно явилось зримое доказательство правоты и искренности оратора.
С дробным топотом с боковой лестницы в холл слетела типичная медработница низшего или среднего звена – женщина в белом халате, резиновых перчатках, стерильной маске и бязевой шапочке. За ней, в полном соответствии со словами замглавного, очертя голову неслась другая особа – вероятно, представительница заботливого руководства медучреждения. Она не просто бежала, а прямо-таки летела и в полете простирала к убегающей медсестре руку, в которой серебристо посверкивал какой-то небольшой предмет. Возможно, медаль или даже орден: наглядное воплощение эффективной системы материального и морального поощрения сотрудников.
– Однако! – не тая приятного удивления, ломким басом обронил будущий медбрат.
Страсть, с которой администрация больницы в лице отдельной своей представительницы предавалась заботе о трудовом коллективе, очень впечатляла.
Замглавного уронил челюсть. Девчонки-школьницы взволнованно запищали, но без команды не сообразили расступиться, и бегунья-медработница влетела в толпу будущих коллег, как велосипедист в стаю гуляющих по берегу чаек.
За несколько секунд до этого драматического момента с парадной лестницы скромно, стараясь не привлекать к себе особого внимания, сошла диетсестра Тыковкина. Ее округлая фигура, очертаниями напоминающая крупный корнеплод, перекосилась под тяжестью большой клетчатой сумки, которые с ностальгией вспоминают успешные торговцы, начинавшие свой бизнес с челночных рейсов в Китай.
