Они приближались, ничуть не смущаясь направленного на них револьверного ствола. Почему-то подумалось, что эта броня не боится и автоматной пули. На это, наверное, и делалась ставка.
Но в случае с револьвером Зигфрида был один нюанс.
Пуля. Шут его знает, где Зиг доставал такие боеприпасы, или это тоже было следствием воздействия Поля Смерти, но эта пуля легко пробивала танковую броню.
– А ну, стойте там! – срывающимся голосом крикнул Книжник. – Стрелять буду!
Ответом на его слова стал очередной железный штырь, с грохотом пробивший металл у него над головой. И тут же рефлекторно палец вдавил спусковой крючок. Грохнул выстрел – и пуля прошла мимо ближайшего врага. Выстрел как будто немного подбодрил этих «железных дровосеков», и они прибавили шагу, намереваясь, видимо, взять его живьем.
Но очередной плен не входил в планы Книжника. Сжав зубы, он прицелился – и одним выстрелом разнес в клочья странное оружие ближайшего противника. Эффект вышел неожиданный: вырвавшись из уродливых металлических перчаток, огрызок ствола заметался, как взбесившийся пожарный шланг, отчаянно шипя и колотя своего хозяина. Надо думать, так под мощным давлением выходил воздух из заплечного баллона. Второй «броненосец» отпрянул от неожиданности, и тут же с мощным хлопком выпустил в Книжника очередную «стрелу», благо мимо. Книжник попытался ответить выстрелом на выстрел – но револьвер дал осечку. По какому-то наитию Книжник бросил «ствол» и выхватил из ножен меч.
На долю секунды он замер, потрясенный собственной дерзостью и видом этого страшного, светящегося красным, обдающего жаром клинка. Оставалось только молиться, чтобы меч веста не убил наглеца, посмевшего прикоснуться к нему помимо воли хозяина. Но Книжник не знал молитв, он знал только одно: его долг – спасти друга. А значит, не дать себя убить на полдороге.
Схватив меч двумя руками за длинную рукоять, он ринулся прямо на врага. Сделал быстрый маневр в сторону, успев увернуться от очередного, торопливо выпущенного железного штыря, и зашел к врагам с фланга. Первый противник все еще пытался справиться со взбесившимся шлангом, и Книжник теперь знал слабое место этих бронированных ребят. Может, против холодного и обычного стрелкового оружия эта броня была хороша – но только не против стали, закаленной в Поле Смерти. Так что охотников ждет неприятный сюрприз, как ту хищную рыбу, которую неожиданно загрызает крохотная с виду рыбка-убийца.
Он двигался быстро и четко, будто какая-то новая сила вселилась в него. Может, так действовал стресс, угроза неминуемой смерти. А может – новое оружие в его руках. Меч словно жил самостоятельной жизнью, выискивая жертву, в стремлении обрушиться на врага. И то, что произошло дальше, было уже не его, Книжника, волей, а волей меча, продолжением которого он вдруг стал. Короткий замах – и меч рубанул по баллону за плечами второго противника, срезав металл, как масло. Эффект был еще сильнее, чем с первым: за спиной «броненосца» грохнуло, едва не ударив взрывной волной и в Книжника – и вся эта груда металла и плоти, кувыркаясь, полетела в сторону, толкаемая реактивной силой из развороченного баллона. Удар о железную стену – и враг замер в неестественной изломанной позе.
Первый противник уже пришел в себя после бунта собственного оружия. Но страшный пневматический «метатель арматуры» был разворочен пулей. Зато в руках врага появился массивный клинок наподобие палаша. Но это оружие не представляло угрозы для обладателя меча веста. Короткий удар – и палаш перерублен пополам. Еще удар, плашмя по уродливому шлему с зарешеченным «окошком» – и «броненосец» тяжело рухнул на колени, выронив рукоять с торчащим обломком палаша. Враг безоружен – осталось только вонзить в него острие меча. Раскаленный клинок с удовольствием проткнет и податливый металл, и тело под ним.
Что-то остановило его. Даже не врожденный гуманизм или неспособность прикончить безоружного и поверженного врага, а какая-то усталая обреченность в поведении жуткого с виду противника. Книжник осторожно приблизился, держа меч в отставленной для удара руке – и ухватился за скобу на макушке шлема. С силой потянул – и сдернул тяжелую, уродливую «башку».
Новая волна изумления едва не заставила его выронить меч. Из-под шлема выпала копна густых черных волос, за которыми возникло лицо… девушки. Красивое, с тонкими чертами, но вместе с тем решительное, с жестким ненавидящим взглядом.
– Вот те раз! – вырвалось у Книжника. Он отбросил тяжелый шлем, в упор рассматривая незнакомку и не зная, что говорить дальше. – Баба…
– Чего уставился? – зло бросила девушка. – Давай, делай свое дело!
– Какое дело? – тупо спросил Книжник.
– Бей, уже, давай! – девушка оскалилась острыми белоснежными зубками, и сжала смотрящиеся диссонансом мощные железные кулаки. – Только учти: живой я не дамся. Не доставляю вам, гнидам, этого удовольствия!
– Да не нужна ты мне, дура! – заорал Книжник, отталкивая от себя врага, обернувшегося вдруг красоткой, как в той сказке про стрелу и лягушку. Он, наконец, пришел в себя. – Да и вообще… – он запнулся. – У меня в Кремле подруга осталась!
– Где? При чем здесь Кремль? – на лице девушки появилось недоумение. Она пронзительно поглядела на Книжника.
– Чего уставилась? – хмуро спросил он. Меч в потной ладони стал как-то особо тяжел и неудобен.
– Да, ты не похож на них… – протянула девушка, вроде даже немного разочарованно.
– На кого это – на них? – не понял Книжник.
– Те, Кто Приходит, те, кого мы ненавидим – ты не такой, как они…
Перед глазами Книжника все поплыло. Даже в ушах зазвенело.
Вот, значит, как. Его приняли за одного из этих мерзавцев, что терзают окрестности. Интересно почему? Он ведь не умеет подавлять волю, управлять людьми на расстоянии.
– У тебя их оружие… – девушка указала на меч.
До парня дошло: это ведь оружие вестов, такое же, как у тех, кого он видел на окраине поселка. Наверняка Те, Кто Приходит и бывшие весты, ненавистные «кровники» Зигфрида, как-то связаны.
За спиной со скрежетом зашевелился второй «латник». Выходит, живой.
– Там тоже… э-э, девчонка? – поинтересовался Книжник.
– Это ты девчонка, – дерзко отозвалась пленница. – Мы – амазонки.
– Очень интересно, – проговорил Книжник. – Я читал про амазонок. Вы тоже убиваете новорожденных мальчиков?
Девушка изумленно вытаращилась на него:
– Зачем?
– Ну, чтобы в племени оставались одни только женщины. Так амазонки поступали в древности.
– Не знаю, что там делали в древности, – проворчала девушка. – Но у нас амазонки – это женские боевые отряды. Мужики ведь не могут противостоять подавлению разума.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
