Гланг Сноррисон жил согласно этому правилу, но людей он недолюбливал, что часто случается с теми, кто вынужден постоянно иметь дело с бродящей по улицам публикой. Поэтому два человека, подошедшие к прилавку магазина, раздражали его. Один из них был маленьким и выглядел безобидным, хотя где-то в глубине души (возможно, на генетическом уровне) вызывал нервозность. Другой разбой… покупатель был не более, чем мальчишкой, и, следовательно, в любой момент мог совершить какое-нибудь преступление.
Гланг решил проблему просто: сделал вид, что не понимает, о чём они говорят, а сам принялся бормотать себе в бороду всякие оскорбления на своём языке. Риска практически никакого — изучением гномьего интересовались лишь стражники. Поэтому он очень удивился, когда раздражающе-безобидный незнакомец вдруг произнёс на чистом льямедском гномьем, с лучшим произношением, чем смог бы теперь сам Гланг:
— Подобная неучтивость в отношении дружелюбного незнакомца позорит твою бороду и стирает письмена Така, первого торговца.
— Что ты сказал ему? — спросил Трев, когда Гланг вдруг рассыпался в извинениях.
— Ерунда, просто традиционное приветствие, — небрежно ответил Орехх. — Не могли бы вы передать мне мяч, пожалуйста?
Он взял мяч в руки и стукнул им об пол.
"Бумц!"
— Полагаю, вам знаком секрет изготовления эластичной резины?
— Но… но… «Бумц» это имя моего деда, — заикаясь пробормотал Гланг.
— А, хорошее предзнаменование! — поспешно вмешался Трев.
Он взял мяч и, в свою очередь, заставил его отскочить от пола.
"Бумц!"
— Я могу вырезать из кожи и сшить кожаную оболочку, если вы возьмётесь изготовить из резины внутренний баллон, — предложил Орехх. — Мы заплатим вам пятнадцать долларов плюс дадим лицензию на изготовление неограниченного количества подобных предметов.
— Разбогатеешь на этом! — ободряюще посулил Трев.
"Бумц! Бумц!" пел мяч, и Трев добавил:
— Лицензию подтвердит Университет. Никто не посмеет нарушить твою монополию.
— Как вы догадались про эластичную резину? — спросил Гланг.
Он выглядел словно гном, которого загнали в угол, но который, тем не менее, не сдастся без борьбы.
— Потому что король гномов Рис шесть месяцев назад подарил леди Марголотте наряд из такой резины и кожи. Это помогло мне ухватить основной принцип.
— Что? Вы про Тёмную Леди? Она способна убивать одной лишь силой мысли!
— Она мой друг, — спокойно ответил Орехх. — Позвольте, я вам помогу.
Гленда и сама не знала, зачем дала троллю на чай целых два пенса. Он был старым и медлительным, но кресла свои содержал в порядке, и даже соорудил над ними двойной зонтик. Тролли обычно не любили заходить в этот район, потому что прежде чем они успевали выйти, подростковые банды до пояса разрисовывали их своими граффити.
Шагая к дому, она ощущала на себе взгляды любопытных глаз, но это её ничуть не беспокоило.
— Ладно, — сказал она Джульетте. — Иди домой и хорошенько отдохни, ладно? Возьми выходной.
— Я пойду на работу вместе с тобой, — неожиданно заявила та. — Нам нужны деньги, а про пятьдесят долларов Папе говорить нельзя, верно?
Пока в голове Гленды спорили друг с другом разные мысли, Джульетта продолжила:
— Ты права, у меня хорошая работа и я должна её сохранить. Я такая бестолковая, что ту, другую, наверняка завалю. То есть, это было весело и всё такое, но потом я подумала, что ты всегда давала мне хорошие советы и заботилась обо мне. Помнишь, как меня доставал Склизкий Дэмьен? Ты так наподдала ему по шарам, что он целую неделю потом ходил скрючившись. Кроме того, если я уйду к тем гномам, мне придётся покинуть Сестричек, и Папу, и братьев. Я боюсь. А ещё ты сказала быть поосторожнее со сказками, и тут ты обратно права, там же сплошь гоблины и прочие ужасы. Я не знаю, что я буду делать без твоих советов. Ты такая надёжная. Ты всегда была рядом со мной, а когда одна из подружек начала хихикать над твоим старым пальто, я сказал ей, что ты много работаешь.
"Я всегда читала тебя, словно раскрытую книгу. Такую, детскую, в которой много крупных картинок и мало слов, — подумала Гленда. — А теперь не могу. Что же случилось? Ты соглашаешься со мной, и я вроде бы должна радоваться, но радости нет. Наоборот, я чувствую себя скверно, сама не знаю почему, и от этого только больнее".
— Знаешь, мне кажется, тебе надо поспать. Утро вечера мудренее, — предложила Гленда.
— Нет, нет. Я всё испорчу, я знаю.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Что-то внутри Гленды кричало на неё.
— Я в норме, — ответила Джульетта. — О, было весело, но ведь такое для богатеньких девушек, не для меня. Сплошь обманка, ничего верного. А вот пирог всегда пирог, правда? Верное дело! Кроме того, кто приглядит за Папой и братьями?
"Нет, нет, нет! — кричал голос Гленды в её собственной голове. — Только не это! Я не хотела такого. О, неужели? Не хотела? А зачем тогда ты потащилась с ней на эту гулянку? Она же смотрит на меня, и я пошла, чтобы подать ей хороший пример! Почему? Потому что хочу защитить её. Она такая… уязвимая. Я научила её быть мной, и даже это проделала из рук вон плохо!"
— Ладно, можешь пойти со мной на работу, если хочешь.
— А на банкет нас пустят? Папа волнуется из-за этого банкета. Говорит, Ветинари собирается всех убить.
— Он что, часто кого-то убивает?
— Конечно, только втихушку, так Папа говорит.
— Там будут сотни людей. «Тихушки» понадобится очень много.
"А если мне не понравится то, что я там услышу, всей тихушки мира не хватит, чтобы заставить меня замолчать", — мысленно добавила она.
Пока Орехх и гном трудились над новым мячом, Трев бесцельно слонялся по магазину. С крыши раздавалось какое-то тихое царапанье. Словно когтями. "Просто птица", — подумал он. Даже Энди не пришло бы в голову лезть в магазин через крышу. Кроме того, его волновала другая проблема. Должен тут быть сортир, или нет? По крайней мере, точно была задняя дверь, а задняя дверь всегда ведёт в переулок, а что такое переулок, если не спальня для бродяг и не место для справления естественных надобностей? Порой в одном и том же месте, если тебе угодно проявить жестокосердие.
Трев расстегнул пояс, повернулся лицом к вонючей стенке и задумчиво уставился в звёздное небо, как поступил бы на его месте любой мужчина. Хотя, любому мужчине вряд ли повезло бы взглянуть при этом прямо в лица двух пернатых женщин, которые стояли, нет, сидели, словно птицы, на краю крыши. Они крикнули "Ак! Ак!" и улетели во тьму.
Трев, спотыкаясь, поспешно вбежал обратно в магазин. Этот чёртов город с каждым днём становится всё хуже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
