Затем подали «сладкое мясо», тушенное с луком-пореем, ризотто и шоколадный мусс на десерт. Питт отодвинул пустую тарелку и счастливо вздохнул. Лорен со своей порцией так и не справилась.
— Джулиан, обед просто потрясающий от начала и до конца! Если тебе когда-нибудь надоест морская история, станешь великолепным ресторатором, — заметила Лорен.
— Весьма возможно, однако придется изрядно поднапрячься, — расхохотался Перлмуттер. — Кроме того, как ты, верно, знаешь на примере собственного мужа, любовь к морю не умирает никогда.
— Тоже верно. Даже не представляю, чем вы занимались бы, если бы люди никогда не выходили в море.
— Что за крамольные мысли! — пророкотал Перлмуттер. — Послушай, Дирк, ведь ты приехал не только славно пообедать в компании друга…
— Ты прав, Джулиан. Я занимаюсь поисками одного редкого минерала, появившегося в Арктике примерно в 1849 году.
— Как интересно! А зачем он тебе?
Питт кратко рассказал о важности рутения и изложил историю эскимосской руды, проданной «Кооперативу горнопромышленников».
— Говоришь, полуостров Аделейд? Если память мне не изменяет, это чуть ниже острова Кинг-Уильям, ровно посередине Северо-Западного прохода, — изрек Перлмуттер, поглаживая густую седую бороду. — И единственные исследователи, посетившие тот район в 1849 году, — экспедиция Франклина.
— Какого Франклина? — спросила Лорен.
— Сэра Джона Франклина, офицера британского флота и известного арктического исследователя. В юности он участвовал в Трафальгарской битве на борту «Беллерофонта», если не ошибаюсь. Достигнув преклонных лет, ушел на двух крепких судах в Арктику в надежде отыскать легендарный Северо-Западный проход. Франклин почти отыскал его, и тут корабли попали в ледяной плен. Пришлось команде их покинуть и отправиться к ближайшему торговому поселку, который находился в сотнях миль к югу. В итоге сам Франклин и сто тридцать четыре человека команды погибли, и его экспедиция стала самой трагической в истории покорения Арктики.
Перлмуттер извинился, ненадолго покинул гостей и вернулся со стопкой старых книг и рукописью в грубом переплете. Пролистав одну из книг, он прочел запись вслух.
— Ну вот. Франклин вышел из устья Темзы в мае 1845 года на кораблях «Эребус» и «Террор». В последний раз их видели в конце лета того же года в море Баффина, возле Гренландии. Запасов провианта хватило бы на три года; по крайней мере одну зиму они должны были провести во льдах, прежде чем экспедиция выйдет в Тихий океан или вернется в Англию, если проход окажется мифом. Вместо этого Франклин с командой сгинули в Арктике, а корабли так и не нашли.
— Почему же никто не отправился на поиски, когда они не вернулись через три года? — спросила Лорен.
— Ну, конечно же, их искали! Беспокоиться стали к концу 1847 года: от экспедиции не было ни слуху, ни духу, и со следующего года предпринимались неоднократные попытки ее найти. Правительство посылало буквально десятки спасательных экспедиций, которые обшарили проход с обоих концов. Леди Джейн Франклин также пыталась отыскать пропавшего мужа и финансировала несколько подобных вылазок. Поразительно, что вплоть до 1854 года не удавалось обнаружить ни малейших следов. Лишь через девять лет после отплытия судов из Англии на острове Кинг-Уильям нашли останки нескольких моряков, и худшие предположения подтвердились.
— Сохранились ли какие-нибудь записи вроде вахтенного журнала? — спросил Питт.
— Только леденящая кровь записка, обнаруженная в 1859 году на острове под пирамидой из камней. — Перлмуттер отыскал в одной из книг фотокопию и передал Лорен и Питту.
— Здесь говорится, что Франклин умер в 1847 году, но причина смерти не указана, — заметила Лорен.
— Записка оставляет больше вопросов, чем дает ответов. Экспедиция почти миновала самый опасный участок прохода, однако лето выдалось совсем коротким, и корабли погибли во льдах.
Питт нашел в книге карту района, где пропала экспедиция. До полуострова Аделейд оттуда было менее сотни миль.
— Найденный в этой местности рутений почему-то прозвали «черный коблун», — проговорил Питт, пытаясь отыскать ответ на эту загадку на карте.
— Коблун — эскимосское слово, — пробормотал Перлмуттер, разворачивая потрепанную рукопись.
— Да, эскимосы называют так белых людей.
Перлмуттер постучал согнутым пальцем по открытой книге:
— В 1860 году нью-йоркский журналист по имени Стюарт Лютнер решил разгадать тайну экспедиции Франклина. Он отправился в Арктику и прожил семь лет в эскимосском поселении, изучая язык и обычаи. Лютнер обшарил территории вокруг острова Кинг-Уильям вдоль и поперек, расспрашивая каждого местного, который мог встречаться с Франклином или его матросами. Однако информации было ничтожно мало, и в Нью-Йорк журналист вернулся практически ни с чем. По какой-то неведомой причине он не стал публиковать свои заметки, бросил все и уехал в Арктику. Там он женился на юной эскимоске и ушел из поселения, решив жить сам по себе. Больше о нем никогда не слышали.
— В этой рукописи его заметки о жизни среди эскимосов? — спросил Питт.
Перлмуттер кивнул.
— Несколько лет назад мне посчастливилось приобрести их на аукционе по вполне сносной цене.
— Странно, что заметки никогда не публиковались, — удивилась Лорен.
— Ты бы изменила свое мнение, если бы прочла рукопись. Девяносто процентов составляют разглагольствования о ловле и разделке тюленей, строительстве иглу, а также борьбе со скукой долгих полярных ночей.
— А оставшиеся десять процентов?.. — спросил Питт.
— Давайте выясним, — улыбнулся Перлмуттер.
На протяжении следующего часа хозяин дома листал рукопись и зачитывал отдельные отрывки с эскимосскими описаниями санной экспедиции, повстречавшейся им на дальних берегах острова Кинг-Уильям, и закованных в лед огромных кораблей. Ближе к концу дневника нашлась запись беседы с эскимосским юношей, которую Лорен и Питт слушали не дыша.
По свидетельству некоего Кооника, в 1849 году, когда ему было тринадцать лет, он отправился со своим дядей охотиться на тюленей в западной части острова Кинг-Уильям. С высокого тороса они увидели массивное судно, вмерзшее в лед.
— Коблун, — сказал дядя, направившись к кораблю.
Подойдя ближе, они услышали крики, несущиеся из глубин трюма. Длинноволосый мужчина с безумными глазами помахал им рукой, приглашая подняться на палубу. Мальчик и дядя только что добыли тюленя, и моряк сильно обрадовался. Следом появилось еще несколько грязных и очень худых людей в залитой кровью одежде. Один матрос пристально смотрел на Кооника и что-то бессвязно бормотал, двое других пустились в пляс. Команда пела странную песню и называла себя в ней «людьми черноты». Кооник решил, что все они одержимы злыми духами, и испугался. Он покрепче прижался к дяде, который тем временем обменял мясо тюленя на два ножа и несколько серебристых камней. Якобы они обладали уникальными свойствами и могли хорошо согревать. Коблуны обещали дать им еще ножи и камни в обмен на мясо тюленей. Кооник с дядей ушли, и мальчик никогда больше не видел тот корабль. Однако добавил, что несколько недель спустя его дядя и другие мужчины отнесли к судну много тюленей и вернулись с ножами и лодкой, наполненной «черным коблуном».
