— Есть такое дело?
— Есть, — согласился Вальтер. — Только не в недоверии дело… Нельзя же сразу полностью изменить свою жизнь. Нам надо подумать и подумать.
— А почему особенно я? — спросил Петя.
— Да потому, что Вальтера учили, хоть в какой-то степени соотносясь с реальностью. Он хоть в какой-то степени представляет себе мир, в котором живет. А вас воспитали, как жителя выдуманной планеты. У вас, Петенька, шок побольше будет, и предупреждаю — станете Посвященным, еще не так все перевернется.
— Почему?!
— Потому! — отрезал Менделеев. — Потому что вспомните все. И сами проверите все, что вам сказано. Вам обоим еще многое предстоит узнать, да и просто привыкнуть к новой роли.
А после этого вам нужно, во-первых, решиться. Это ж вам не Шамбалу искать под командой отцов-командиров, тут другой уровень ответственности.
Во-вторых, придется поучиться… Почитайте, что вам подберет Казанцев, посмотрите наши материалы.
А в-третьих, что бы мы в вас ни вложили, придется потренироваться. Надеюсь, это понятно?
— Сквозь стену проходить, — заулыбался Петя. — А то вон Вальтера вели — он чуть сознание не потерял.
— Мальчишка, — процедил сквозь зубы Александр Гумбольдт. — И с этим сопляком еще разговаривают серьезно.
— Голубчик, — покачал головой Менделеев, — чтобы уверенно проходить сквозь стены, вам хватит максимум месяца. А вообще я бы сказал, что время учения не ограниченно… Согласившись на Посвящение, вы начинаете новый и очень долгий путь.
— И очень не простой путь, — обронил Гумбольдт. — Может, молодым людям еще захочется трудиться, скажем, на гидропонике…
— Я готов… — раздумчиво проговорил Вальтер. — Только все же хочется понять, что именно настанет, если начнем мы менять правительства… И что? Что тогда должно произойти?
— Смотря как менять и на кого… Чтобы проделать эту работу, вам потребуется и «третий глаз», и много чего еще. Учиться придется всерьез. Ну, согласны начать нелегкий путь?
Парни переглянулись. Петя кивнул первым. Вальтер присоединился.
Третий глаз
Вальтер вышел из комнаты на подламывающихся ногах, держась обеими руками за голову. Сердце у Пети упало: что же там делают с людьми?!
— Вальтер, что с тобой?
Фон Штауфеншутц мученически застонал:
— Уже все… Но это ужасно… ужасно… Не позволяй им делать этого… Не позволяй…
— Да что они с тобой делали?!
Петя подхватил Вальтера, поволок его к дивану.
— О-о-о-о…
— Да что такое?!
— Невыносимая боль… О-о-о-о…
И не выдержал Вальтер, фыркнул… Фыркнув, перестал сдерживаться, расхохотался. Петя не сразу понял, что его разыграли, а когда понял, по-детски стукнул фон Штауфеншутца кулаком между лопаток.
— Тьфу на тебя!
— Ты бы видел свое выражение лица! — не унимался Вальтер. Он так заливисто, так весело хохотал, что Петя не выдержал, невольно стал смеяться вместе с ним.
— Вечно ты что-нибудь затеешь…
— Это разве «затеешь»? Мелочи.
Вдруг сделавшись серьезным, Вальтер фон Штауфеншутц говорит очень веско:
— Не бойся… Там все сам увидишь, но сразу говорю… Никаких ужасов тебя не ожидает. А вот результаты — налицо.
Вальтер обнял Петю за плечи:
— Иди!
Петя шагнул в пахнущий травами полумрак.
Вальтер присел на удобный кожаный диван. Физически он не изменился… Но теперь он знал, как именно его предок предсказывал будущее императору Священной Римской империи. Он знал, как можно перемещаться в пространстве и проходить сквозь стены. Он мог послать мысленный сигнал и даже мысленно поговорить… если не долго. Уже несколько минут, как он умел понимать, чего хотят и о чем думают люди. Он мог мгновенно загипнотизировать кого угодно.
Вспомнилось, что, как только Бадмаев отключил свою машину, Вальтер вдруг понял, что ожидает его замок и его семью, если ему не удастся изменить историю. И знал, как поднять родственников, чтобы работали вместе с ним.
— Трудное это дело, знать… — тихо произнес Вальтер, и странно прозвучали немецкие слова, отдаваясь под сводами рукотворной пещеры. Он и Бадмаеву сказал эти слова, сразу как понял.
— Что, «во многие мудрости многие печали»?
— Какие же это печали? — возразил Вальтер. — Намного печальнее не знать. Вот не знал бы я ничего и кончил бы… Вы же сами показали мне, как кончил бы.
— Тогда почему тяжело?
— Не тяжело, трудно. Легко жить, ничего не зная. Знающий вооружен, но ему труднее, чем незнающему.
— Умному человеку всегда труднее, чем дураку, — пожал плечами Бадмаев. — И это ведь только начало. Считайте, что вы кончили гимназию, а теперь вам предстоит применять на практике то, чему вас немного подучили…
— Немного?!
— Конечно, пока совсем немного. Вам надо будет тренироваться месяца три, никак не меньше.
Как ни странно, на Вальтера это подействовало успокоительно.
Обычнейший парень вошел в эту дверь. Вышло высшее существо, кто-то вроде античного бога. Вальтер осторожно изучал сам себя… Непривычного, неожиданного себя, с какими-то новыми мыслями. Впрочем, вряд ли новые мысли появились уже у Посвященного… Решение изменить судьбы Вселенной Вальтер почти полностью принял еще вчера — до Посвящения. Новое знание только все определило до конца.
Пока Вальтер курил и размышлял, Петя вошел в комнату с резкими запахами и множеством странных приборов. Бадмаев вроде читал какую-то книгу, но рот у него до ушей: судя по всему, подглядывал, как Вальтер его разыгрывал.
— Ну-с, что пытать вас не будут, вы уже знаете. Легкий гипноз и изменение электромагнитного контура мозга, не более… Садитесь сюда и вот, наденьте.
Петя сел в обычнейшее кресло, надел на голову что-то вроде короны, только от «короны» шли проводки к большущему черному прибору на столике. Бадмаев умело закреплял на его висках электроды.
— Помолчите несколько минут и закройте глаза.
Петя сидел, слушая какое-то потрескивание… Почти как у дарсанваля, которым любят пользоваться женщины. Потрескивало электричество, остро пахло тибетскими травами, чуть-чуть покалывало кожу под «короной». Внезапно закружилась голова.
— Если кружится голова, закройте глаза, и все.
Петя не мог бы сказать, сколько времени сидел он с закрытыми глазами, пока Бадмаев не снял с него «корону». Открыл глаза… Та же комната, тот же Бадмаев, бросает что-то в медный котелок.
— Ну что? Прислушались к себе?
— Ничегошеньки не изменилось…
— Разве? А скажите мне лучше, что поделывает сейчас ваш друг Вальтер?
Петя вроде и не хотел, но тут же увидел Вальтера… Вальтер задумчиво сидел на кожаном диване в другой комнате, тоже без окон.
— Не хотите с ним поговорить?
Петя поднял недоуменный взгляд.
— Да вы говорите, говорите!
«Вальтер!» — мысленно позвал Петя. И тут же Вальтер посмотрел в его сторону, заулыбался. «Видишь, и поговорить можно, — отозвался друг. — И знаешь, что самое приятное? Не надо думать, на каком языке говоришь». — «Точно!» — «А еще, — в безмолвный разговор влез Бадмаев, — еще вы сможете разговаривать друг с другом и со мной, а никто и не подумает, что вы с кем-то беседуете. Идеальное приспособление для шпионажа!» — «А ведь это и хотел иметь Васильев», — мысленно произнес Петя. «И наша вся верхушка тоже!» — весело отозвался фон Штауфеншутц. «Они мечтали — у вас есть», — откомментировал-отрезал Бадмаев и попросил: «Вальтер, пока оставьте нас».
К Пете он обратился голосом:
— Как видите, изменения все-таки произошли… Теперь позвоните в этот колокольчик…
Петя уже собрался встать, как вдруг сообразил: он вполне может позвонить, не вставая. Упершись взглядом в колокольчик, Петя несколько раз жалко звякнул. Колокольчик подпрыгивал, полз и в конце концов чуть не свалился с полки.
— Плохо! Но будете тренироваться, с каждым разом будет получаться все лучше.
Петя не удержался, с ходу столкнул на пол записную книжку со стола, а на Бадмаева попытался уронить картонную иконку с изображением Будды.
— Почему не роняете на меня бронзовую статуэтку?
— Я же не хочу вас ушибить.
— Похвально… Вот возьмите попейте и попробуйте отсюда увидеть… скажем, ферму.
Петя отхлебнул вяжущий терпкий напиток, но до фермы захотел увидеть Гурджиева. Старый жулик точил лясы с толстой теткой из кухни. Одна рука у него лежала на пышном бедре, морда подернулась салом. Кухарка клала руку на грудь Гурджиева, вроде отталкивала: «Тихо… Тихо…» Но это «тихо» звучало так воркующе, что на месте Гурджиева Петя натиска бы не ослабил.
Петя подумал, не окликнуть ли Гурджиева или не постучать ли ему пальцем по лбу… Почему-то он знал, что и постучать по лбу он тоже может. Но решил, конечно, пока не показывать Гурджиеву своих новых способностей. «Хочу видеть Менделеева!» — решил Петя, позвал: «Дмитрий Иванович!» И ничего не случилось.
