Она ж беременная! Но только однажды… это было около года, после исчезновения Даши, Сашка уже работал водителем в строительной компании, возвращался после работы домой и вдруг возле подъезда к нему подошел странный человек. Сашка сначала решил, что этому бичу на бутылку не хватает.
— Иди ты! — рыкнул на мужика Сашка, выдергивая рукав из цепких рук незнакомца. — Я по пятницам не подаю!
— Да мне не надо подавать, ты меня послушай! Я покажу тебе что-то… — проговорил мужичок и столько в его глазах было горя и страха, что Сашка не устоял.
— Давай… только быстро. И смотри — если ты мне фигню какую покажешь, убью, мне терять нечего!
Мужчина только вздохнул и полез в карман за телефоном. Телефон у мужичка был потертый, но однако ж с фотокамерой.
— Надо бы… хоть отойти куда, что ли… — боязливо оглядывался незнакомец. — Да давай хоть в подъезде!
— Ладно, пошли ко мне, мать с отчимом уехали к тетке, могу тебе чаю налить, водки даже не проси! Мне на работу с утра, буду тебя еще распаивать.
Если б Сашка только знал, что он увидит, он бы этого мужичка самолично напоил коньяком, да к другу своему, в Ялту отослал, чтобы ни одна холера не отыскала! Да кто ж все наперед знает!
Они прошли на кухню, и только там мужчина немного расправил плечи.
— Тебя же Са… Александром зовут, да? — спросил он.
— О! наконец-то, додумался спросить! — фыркнул Елизаров. — А откуда знаешь?
— Мне Даша твоя фото на телефоне показывала… пока его у нее не отобрали…
— Даша?! — в горле в один миг заскребло. — Кто?! Кто отобрал?! Ну, говори же ты, ну?!!!
Сашка даже тряхнул мужика за ворот, но тот спокойно оторвал его руки от своих и опустил глаза.
— Да садись ты… говоришь — водки нет, да? Тебе бы сейчас самое оно… ну да ладно…
И мужичок, позже он сказал, что звали его Колькой… Николай Анциферов то есть, стал рассказывать.
— Понимаешь… сам-то я попал в лапы Наговицкого по собственной глупости. Жена мою мать определила в психушку, а я стал доказывать, что у них все куплено. Что мать моя здорова и вообще — что напущу на их шарашкину контору людей с проверкой. Ну а чего — денег немножко имел. Свой магазинчик в ближайшей деревушке. Все вроде бы нормально. Но только моих деньжат на их крышку не хватило — не смог я все это дело прикрыть. И даже вскрыть не смог — ночью жена разбудила, говорит: «К тебе пришли». Ну я как был в трусах, так … они меня и забрали. Потом, мне говорили, что жена моя, дескать, на розыск подавала, да все это… ей только на руку была моя пропажа. И стал я прозываться умалишенным. Только… не дурак я был, однозначно. Сразу сообразил, что с этой бандой глотку драть нельзя, надо по тихому. Ну и… делал вид, что пью всякие таблетки эти, улыбался, башкой качал, там же кроме меня клиентов-то было человек десять. И никого из здравомыслящих. Нет, может, сначала они и не страдали психическими заболеваниями, но потом… Слишком буйными были, и их успокаивали. Позже… успокаивать уже было некого. Я потерял счет времени, не знал — какое число, какой месяц, какой год… там же все было законопачено! Ни одного окошка, даже зарешеченного! Только лампочка тусклая и все. И вроде как в каком — то подвале… потому что звуки какие-то приглушенные и вроде бы с потолка… в общем, подыхать я не собирался, обдумывал — как бы побег устроить. А пока обдумывал, к нам в палату привезли двух женщин… девчонки совсем… Чем уж так насолили, и кому — разве нам кто-то скажет. Одну звали Ниной, а вторая … Даша была.
— Ты … ты врешь!!!! — не мог поверить Сашка. — Нет, мужик, прости! Я… я дурак! Где Даша? Ее ж спасать нужно, а мы с тобой здесь лясы точим!! Давай, говори быстрее, куда бежать-то?!
И он вскочил, и пытался правой ногой влезть в левый башмак, и у него ничего не получалось… и он этого не замечал.
— Погоди, Сашка… — вздохнул Николай. — Сиди… некуда тебе бежать… Эх, блин, сейчас бы водки!
Сашка понимал, что надо сесть, но… но где-то внутри все еще кто-то гнал — а вдруг успеешь?! Спасешь?
— Садись! — уже тверже рявкнул Коля. — Сиди… Слушай… если можешь… или мне замолчать?
— Говори… — кивнул Сашка и приготовился слушать самое страшное.
Девчонок привезли двоих, но было видно, что они между собой не знакомы. Нина была рослая, хамоватая немного, и очень дерганная. Колька даже пытался сказать ей — уймись, девонька! Пригнись, сила на их стороне сейчас, здесь надо по другому. Но девчонка только брезгливо от него шарахалась. А вот вторая… она была беременная и беспокоилась только о ребенке. Она даже и не думала кричать, и к Кольке прислушалась с большим вниманием. А уже ночью, когда всех больных угомонили, и даже новенькой Нине вкололи укол, и та забылась, Колька подполз к кровати Даши.
— Слушай меня, девочка… только молчи, и не бойся, не псих я…
— Я поняла уже… — едва слышно ответила девушка.
— Если хочешь выжить, молчи и не умничай, быстрее дурочкой становись, так безопаснее.
И она пыталась стать дурочкой, и терпела, и молчала, но … одно дело здоровый сильный мужик, а другое — молодая беременная девчонка. Она не выдержала боли, когда один из трех умников — врачей испытывал болевой порог у беременных. Закричала, а потом сразу попросила:
— Я случайно! Вы только ребеночка не трогайте!
На этом и прокололась. Ей стали вводить в вену какие-то препараты из-за которых и случились преждевременные роды. Ребенок родился мертвым. Спасать саму роженицу тоже не слишком торопились, и тогда Николай понял — это просто живая могила. Он сам стал выхаживать девчонку. Но что он мог? Такой стресс, какой был у нее, надо было снимать долгое — долгое время, а ему постоянно мешали. Девочке нужен был покой. А какой тут покой, когда на ее глазах закололи ту самую Нину, с которой их привезли. Теперь та сидела на полу, медленно раскачивалась и постоянно смеялась. Смеялась до потери сил, до обмороков, у нее уже даже голоса не хватало, только жуткие всхлипы. Даша тоже угасала. После того, как она потеряла ребенка жить ей не хотелось. А Колька все еще тянул и тянул девчонку туда, наверх, в жизнь!
— Ты вот скажи, у тебя там мужик есть? Муж или любимый человек?
— Есть… — на секунду блеснули глаза
