еще че-нибудь вздумаем изъять. Заберем у тебя твой микробас, и иди потом говори кому хочешь, что сейчас не девяностые годы.
– Ты чего напрягаешься-то? Кстати, кроме шуток: я ведь мог приехать домой и через три часа. Или вообще утром – я же холостой нынче.
Лымарь показал желтоватые зубы: тему он оценил.
– И что – мне тебя по всему городу искать тогда? – спросил он.
– Зачем? Умные люди ведь придумали сотовый телефон.
– Ты сам-то не умничай… Куда сегодня еще ездил?
Так я ему и скажи, куда я ездил…
– Слушай, походу мы договорились, что я вам буду сливать только мои дела с американцами… Куда надо, туда и ездил.
– Слушай, если нам надо будет, ты станешь петь и о том, сколько раз в день на парашу садишься! – Лымарь все же разозлился. А злить бандитов нельзя. По крайней мере, в моем существующем положении.
Я промолчал, хотя бы затем, чтобы не обострять ситуацию. Но и Лымарь неожиданно успокоился.
– Ладно, побухтели и будя, – сказал он. – Ясно же, что если бы ты вдруг не появился, я бы тебе позвонил. Смотри, кстати, не надумай линять куда-нибудь. Найдем по любому.
Прощаться он не стал. Просто не торопясь пошел в сторону парковки, погрузился в старый неприметный «уазик» и, ловко вращая рулем, вывел машину из «кармана» через двор на улицу. Вон, оказывается, на каких «джипах» еще ездит «братва». Суровый разрыв шаблона!
В пустую квартиру подниматься не хотелось. Сев на лавочку, я прикурил, и некоторое время соображал, чем заняться. Хоть бы заказ какой на ночь или на утро подкинули! А то ведь закон подлости – только выпьешь чего-нибудь крепче водопроводной воды, и тут же тебя срочно ехать зовут куда-нибудь! Или пойти Монтеня помусолить?
Не успел я подумать про духовное, как мне позвонили. Действительно, клиент. И прямо сейчас. Значит, никакого пива и никакого Монтеня.
…Пока выполнял заказ, уже после десяти вечера, еще один звонок поступил. Неужто опять работодатели? Нет, мелодия не «рабочая»…
Да, это были не клиенты. Эльвира! Вот уж не думал… Что же ей понадобилось?
– Андрей?.. Послушай, я, кажется, знаю, кто эти люди на фото.
Ну и ладно, я ведь тоже примерно знаю, кто они такие. Но вслух этого говорить не стал.
– Это очень опасные люди… Слышишь, да?
– Да слышу…
– Я даже думаю, что один или даже двое из них приходили к нам в квартиру, когда… Ну, ты понял?
– Слушаю, говори.
– Они еще к тебе не приезжали?
– С чего ты взяла?
– Это просто предположение. Ведь если они тогда ничего у нас не нашли, значит, они были должны искать у тех, у кого нужные им вещи могли быть. То есть, у вас. Я верно думаю?
А у Эльвиры голова-то соображает, даром что слегка треснула…
– Может быть, не стоит по телефону? – осторожно спросил я.
– Да, наверное, ты прав. Может, приедешь завтра с утра ко мне? Я думаю, нам есть что обсудить.
* * *
В больницу к Эльвире я попал только после обеда. По утрам в субботу тоже бывают заказы. От дачников в основном. Вот и на этот раз попался мне словоохотливый мужичок, откуда бы вы думали? – из Шатунихи же. Мужичок, оказывается, жил не очень далеко от миссии «евангелистов», до него донеслись отголоски некоторых событий, и мне было довольно занятно узнать, чем же так прославились американцы.
– …Вот, а потом, когда парни уже вечером поздно к Семужному за пивом пошли, слышали, как кто-то на участке завыл, не поймешь даже – собака это или бес какой-то. А в окнах дома красный свет зажегся, и даже не просто свет, а как огонь – пляшущий и притом неестественно, вроде как цветомузыка. Но музыки никакой слышно не было. Только завывания. Ну, парни-то даром, что всякого повидали, решили не задерживаться. Я так думаю, струхнули чего-то. Да может, спьяну чего померещилось… Но вот чем там эта церковь занимается, вообще не понять. Мы сперва думали – баптисты новый молитвенный дом задумали открыть. Потом, кто про пикет слышал, сказали – там американцы натуральные поселились. Два мужика и баба. Только ведь ничего они церковного не делают, к ним никто не ходит, только машины крутые приезжают, да таджиков бригада почти каждый день с утра приходит, весь участок уже перекопала. В общем, мутные там какие-то иностранцы завелись. Никто не знает, что они затеяли, да зачем… Таджиков пытались спрашивать, а те-то что сказать могут? «Насяльника лопата давай, мы копай, а он подходи и смотри». Ну как есть джамшуты и равшаны. У Петровны с сорок первого дома младший оболтус с дружком зарубились с кем-то, что залезут вечером на участок и узнают, что там американцы делают… Так ведь залезли – собаки-то нету. Подобрались к окну – смотрят, лежит молодая бабенка в коротенькой ночнушке на диване, с ноутбука чего-то читает. Ну, им вроде как интересно стало, чего она там читает, хотя – я лично думаю – подросткам совсем другое интересно было. И тут слышат – дверь тихонько скрипнула, они смотрят – а из дома на крыльцо этакая козлячья морда высовывается, рога – с метр длиной, глаза горят, а зубы как у крокодила. Ну так дунули оттуда так, что не помнят, как через ограду перелетели, ладно хоть на штыри не напоролись – там прежний хозяин забор пиками стальными от воров утыкал…
Я слушал, не очень вежливо посмеивался и про себя думал: как все-таки интересно присутствовать при рождении новых легенд! Вроде уж двадцать первый век на дворе, а люди все надеются бесов наяву увидеть. Ну и видят, если уж очень захотят… Ишь ты, Кэсси, значит, под охраной самого Бафомета во плоти находится? Интересно, как она выглядит в неглиже и с ноутбуком на диване?
Картина представилась мне достаточно завлекательной. Выгрузив мужичка и его нехитрый скарб, да всякие инструменты и несколько ящиков модного сайдинга, я позвонил Эльвире и сообщил, что еду. Она довольно бодрым голосом ответила, что продолжает ждать, а чего ей еще остается делать? Времени – вагон, только тоска зеленая.
На развеивателя тоски я, думаю, был не слишком-то и похож. Напротив, сам загружен проблемами. Но уж ладно, когда видишь прикованного к постели беднягу, который сам не то что встать – повернуться не может, начинаешь сам себе завидовать черной завистью.
– …Я точно уверена, что это криминальные люди, и что им тоже нужен Гена. Он слишком много болтал и намекал всем про свои дела – вот
