— Шутишь? — хмыкнул я. — Расписание летит ко всем чертям, у нас новый интендант, еще более наглый и вороватый чем предыдущий, послезавтра требуется предоставить сформированную манипулу наказания, а часть, с которой приходится бодаться сегодня совершенно новая!
— Как ты последнее то определил? — удивилась девушка. — Офицеры с нами сегодня пообщаться не соизволили, одних снабженцев прислали.
— У них эмблемы легиона на плечах совсем другие, — мое пожатие плеч, кажется, ее немало удивило. — Раздавленный осьминог в круге или иная некая чушь, на него очень похожая. Такой нам раньше точно не попадалось.
— Не знала, что ты разбираешься в геральдике, — протянула девушка, о чем-то глубоко задумавшись.
— Этого и не требуется, хватит банальной наблюдательности, — хмыкнул я, промолчав о том, что поначалу увидев знаки отличия солдат, едва не окосел от удивления. Уж очень сильно он на знак биологической угрозы смахивал. Потом, отличия, конечно, нашлись, но первое впечатление оказалось весьма серьезным. — У предыдущих вояк эмблемы как-то попроще были. Пара палочек там, циферка, буква какая-нибудь.
— Чем старше греб, тем он проще, — поведала девушка. — А недавно созданные соответственно стараются выделиться, чтобы не повторить ничего из уже существующего ранее. Ты прав. Это абсолютно новое подразделение, видимо набранное регентом специально для этой войны.
— Я всегда прав, — такое амбициозное заявление заставило клейменную аристократку скептически хмыкнуть. — Думаешь, уже пора начинать? Посмотри, кажется, наши сейчас сомнут солдатиков, во всяком случае, идущая на острие атаки Сандру уже обменивается ударами с кем-то из вражеских командующих, спешно пытающимся отступить со своей свитой вглубь еще хоть как-то держащихся рядов. А там один только приказ, который заключенные с охотой выполнят, и врагов станет примерно на тысячу меньше.
— Не сейчас, — покачала головой Кассандра. — Арбалеты и немногочисленное боевое оружие лежат в лагере. К тому же даже если против нас остался всего один легион, то это все равно пять тысяч человек! Почти десятикратное превосходство. Единственный шанс пробиться через него, а еще лучше полностью уничтожить противника, внезапная ночная атака на лагерь.
— Ты действительно веришь, что нам удастся провести подобный трюк? — скептически усмехнулся я. — Дорогая, боюсь, ты переоцениваешь свои стратегические таланты.
— Не называй меня так, — почему-то попросила девушка и задумалась еще больше, очаровательно нахмурив лобик. Эх, как бы удалить с ее лица это клеймо? Сейчас, по мере отбытия наказания, она обязана его носить, но вот потом, когда мы уйдем на вольные хлеба…операция станет возможной. Вероятно, придется ее усыпить, срезать кожу и нарастить все заново. Не слишком сложно, если подумать, вот только нужна помощь хорошего хирурга, сам, увы, достаточно аккуратно отделить пораженные раскаленным металлом участки вряд ли смогу, вдруг еще заживет как-то не так и станет не столь замечательно, как прежде? А женщины становятся ужасно капризны, когда дело касается их красоты…
Над полем учебного боя разнесся громкий заунывный звук рога, означающий прекращение схватки. Что ж, давно пора. Легионеры уже показали впавшим в азарт погони заключенным спину, а Сандра преследованием даже командовать не стала по причине своей страшной занятости. Устраивалась поудобнее на спине поверженного ей офицера, лежащего без сознания и шлема лицом в, наверное, единственную на все горы лужу. Надеюсь, жидкость из которой она состоит хотя бы вода, а то что-то цвет у нее подозрительно желтоватый. Ох, чувствую, доиграется мутантка когда-нибудь. Впрочем, однорукой воительнице пожалуй все же надо спустить пар после известия о смерти старого друга и лишения места, которое она до того момента уже несколько десятков лет вполне привычно называла домом.
— Мне пора, — вздохнул я и заспешил к раненным, оставив девушку размышлять среди телег, заполненных привезенными для лагеря припасами. Коней к ним, кстати, не полагалось, а потому тащить повозки придется тем из заключенных, которые останутся на ногах после боя. Нет, если бы они проиграли, тогда маячившие в отдалении конные арбалетчики впрягли бы своих животинок, тем более, идти то недалеко. Километра четыре-пять, не больше. Но раз уж мы победили, то и продукты для себя должны доставлять к месту постоянного отбытия наказания сами. Интересно, сколько в этот раз будет убитых? Десятка два? Три? Последнее время легионеры стали все чаще и чаще пользоваться боевым оружием. Стараются сократить число преступных элементов, уже приговоренных к поголовному вырезанию? Или это потому, что они частенько проигрывают?
— Раненные здесь, у самого краешка, — мне навстречу выдвинулся Еро, один из попавших в лагерь слабеньких чародейчиков, ставший чем-то вроде зама по медицине, но не смотря на в общем-то нерядовую должность участвовавший в боях. Прикрывать то солдат от магии армейских чародеев, изредка пускаемой в ход ведь кто-то должен? Получалось, правда, это редко, как правило боевые маги толк в своем деле знали, спасибо хоть, что огненные мячиками, способными испепелить по десятку человек за раз не кидаются, ограничиваясь уже знакомым ослеплением, оглушением, насыланием страха, да грязью под ногами. По профессии парень был шулером, благодаря телекинезу и иллюзиям надувавшим по тавернам простаков, но различные повреждения человеческих и не очень организмов тоже латать умел. На себе учился после того, как обман раскрывали, или слишком буйные противники попадались, никак не согласные расставаться с нечестным образом выигранными деньгами. — Их еще во время боя начали сюда оттаскивать, как вы и просили.
— Молодец, парень, — похвалил я его и еще раз мысленно похвалил себя за то, что догадался создать из имеющихся в наличии целителей, целых пяти, нечто вроде санитаров, работающих фактически сразу же за спинами бойцов. Многого они, конечно, сделать не могли, но если несколько легкораненых не переходили в категорию тяжелых, а из последних часть все же выздоравливала, дождавшись исцеления от жреца морской богини, то наши потери сокращались. А очень скоро мог стать ценен каждый человек, я знал это, чувствовал всем сердцем. — Предварительные результаты можешь сказать? Так, этого в сторону уберите, он уже труп.
Последнее относилось к первому в ряду раненных. Достаточно мускулистый тип, имевший в родне то ли троллей, то ли профессиональных культуристов лежал с раскроенной головой и слабо стонал. Наверное, получил удар топора, причем далеко не учебного. В черепе бедолаги обнаружился шикарный пролом, через который был отчетливо видно мозги. И, кажется, они даже пульсировали, содрогаясь от испытываемой их владельцем боли. Плохо. Сращивание костей отнимает заметно больше сил, чем мягкие ткани, а уж если непоправимо поврежден какой-нибудь важный участок, то после того, как в парня ухнет львиная доля имеющихся сил он может остаться хоть и абсолютно здоровым, но идиотом. Так уже было пару раз в предыдущих учениях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
