Ну и ладно. Красивой мне быть не для кого, а остальные... плевать.
Цветы, не помню, как они называются, но где-то я их видела. Сейчас это не важно. Мне просто нравится смотреть на них. Легкий ветерок шевелит тонкие веточки, и соцветия мерно покачиваются, цветы на них прозрачные. Красиво, они словно из подкрашенного льда которому не страшна жара.
- Миэно...?
Опять этот голос. Какой странный сон.... Ведь мне знакомы эти интонации. Я теперь каждый раз, засыпая, буду слышать его??
- Миэно,... Беги....
Чего?
- Миэно! Беги.
Пф-ф-ф. Отстань, противный. Это мой сон и я в нем уже набегалась.
Какой-то посторонний шорох рядом.
- Миэно! - голос, совсем рядом...
Поворачиваю голову... и понимаю, что я - тупица.
Совсем рядом со мной стоит мужчина одетый лишь в светлые, легкие льняные штаны. Он стоит против солнца и лица не разглядеть, могу сказать лишь, что волосы у него светлые и голос, такой знакомый голос.
- Беги!
От этого крика, подскакиваю как ужаленная и ноги сами несут меня прочь, а за спиной слышен смех.
- Беги! Беги! Быстрее БЕГИ!
Я выбегаю на какой-то холм и, не успевая затормозить, лечу с него кувырком, но вместо того, чтобы упасть в воды небольшого озера под холмом, просыпаюсь от боли, приземлившись под стол. Болит лоб, на котором набухает шишка и саднят ушибленные колени.
- Господи, это всего лишь кошмар, просто кошмар.
Руки и ноги ощутимо трясутся, я обессилено растекаюсь на полу безвольной лужицей. Сон никак не шел из головы, не давая успокоить расшалившиеся нервы. Кошмары нужно забывать, сразу же, а иначе есть опасность, что в реальности они начнут сбываться, а у меня нет никакого желания однажды проснуться в шрамах. А ведь если бы не эта досадная неприятность, то сон бы был чудесной фантазией.
Огромная тень наползла на окно, медленно скрывая солнце. И тишина, оглушающая тишина, как перед раскатом грома, вот-вот и прогремит.... Неприятное сосущие чувство опасности с каждым мгновением все больше и больше усиливалось.
- Что за?
Огромный корабль, поражавший своими размерами, медленно наплывал на нас. Темно-синее пузатое судно, под огромными, серыми парусами, окутанное какой-то непонятной, мутной синевой.
Громыхнуло, что-то рядом ослепительно сверкнуло, лишая меня зрения и ориентации в пространстве, заставляя круги перед глазами плясать в причудливом хороводе, отдаваясь звоном в ушах. Сжавшись в комочек под столом, судорожно пытаюсь разлепить глаза и понять, что же произошло.
Перед глазами туман, который не желает исчезать. Ой, нет, это-то же марево, что окружало неизвестный корабль, и теперь оно медленно просачивается в кабинет сквозь огромную дыру в корпусе, края которой подозрительно тлели и дымились. И что это за фигня такая? Для чего она тут? Что-то у меня нет никакого желания узнать это на себе.
Неожиданно кто-то схватил меня за плечи разворачивая лицом в себе. Это оказался Ян. Губы шевелятся, но я ничего не слышу, совсем-совсем. Он что-то кричит, махая рукой в сторону двери.
Покачала головой и для наглядности закрыла ладонями горящие уши. Из глаз брызнули слезы. Древние, как больно-то!!! Блондин осторожно отнял от моих ушей мои ладони. Меня всю трясет. Кожа на лице, руках, груди и ногах жутко болит, все печет. Платье, все черное от гари и сажи, местами обугленное, заляпанное моей кровью, сквозь прожженные дыры видна красная кожа со стремительно набухающими волдырями.
- П-пом-мо-ги....
Я не знаю, удалось ли мне это произнести, не слышу. Хотела ещё добавить, пожалуйста, но сведенные судорогой боли гуды не слушались. Даже эта жалкая попытка попросить помощи обернулась тем, что кожа на губах треснула, и во рту поселился мерзкий привкус крови и горелого мяса, от которого меня чуть тут же не вырвало. Горло сдавил спазм.
Ян, кажется уже и не слышал меня, его глаза затопило золотое сияние. Подхватив меня на руки, отчего боль лишь усилилась, он рванул прочь из кабинета, вверх, на залитую солнцем палубу. Сквозь пелену боли застилающую глаза, видела, как откинули парусину, которую совсем недавно так тщательно закрепляли, а под ней..., что-то на подобии плоскодонной лодки со сложенной мачтой.
А потом, молодой рыжий парнишка, лицо которого я буду потом часто видеть в ночных кошмарах, накрыл меня мокрой тканью. В нос тут же удавил запах какой-то настойки, тело обожгло болью, и я наконец-то провалилась в небытие, мягко накрывшее меня гостеприимной темнотой.
***********************
За спиной бушевал бой. Вспышки и громыхания взрывов все ещё были слышны даже здесь.
И откуда эти измирские гады здесь, только взялись? Ни как ждали, сволочи.
Ян с болью посмотрел на завернутое в мокрую ткань тело. Девушка выглядела ужасно. Жуткий ожог изуродовал прекрасное лицо этой сказочной девочки, больше похожей на куклу, чем на живого человека. Он никогда не забудет, как скрюченными обожженными пальцами она прикоснулась к ушам и отразившуюся в этот момент боль в этих небесно-голубых глазах. Такие, как она не должны даже знать что такое боль! Тем более такая.
По материи медленно расплывались многочисленные желто-красные пятна.
Темные, - чертыхнулся он про себя, - волдыри лопнули.
Надо спешить, а иначе....
Нет, о плохом лучше не думать. Он не может потерять девчонку так нелепо. Она просто обязана выкарабкаться, а насколько красивая - это же не столь важно. Жаль, конечно, года через два-три, а может и меньше, она бы расцвела, явив миру красоту присущую лишь Хранительницам и их потомкам, но ведь не в этом суть.
Серф, скрытый от посторонних глаз, мчался на невероятной скорости, рассекая светящимся крылом воздух, соревнуясь в скорости с самим ветром. Где-то там, за лесом, их ждет уютный домик, где он постарается дать ей возможность бороться за свою жизнь, а ему останется лишь молиться, что у Амины хватит силы бороться за эту самую жизнь.
- Держись девочка, мы уже почти добрались. Только держись.
Глава 3
Больно, как же больно....
Мне жарко..., очень жарко....
Все тело горит. Жар невозможно терпеть, мне кажется, что моя кожа и все что под ней, плавится. Суставы крутит и выворачивает, но двинуться, чтобы хоть как-то облегчить боль я не в состоянии. Нет сил.
Мне мерещатся чьи-то тени. Голоса.... Кто-то рядом со мной. Прохладные руки ненадолго приносят облегчение, позволяя провалиться в благословенное небытие.
Но, скрываясь от боли в забвении, я пробуждаю собственные страхи.
Мама.... Отец.... Фели с Миком.... Сестры из монастыря.
Такие знакомые, родные лица..., погруженные в мой личный ад. Огонь вокруг и везде. Стихия, голодным демоном, поглощает все вокруг, сжигая, оставляя за собой лишь пепел....
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
