— Есть разговор, — сказала я, выкладывая из сумочки двести марок на столик перед Камиллой.
— Я слушаю, Сильвия, — отозвалась Камилла, досчитав пачку купюр и делая запись в маленьком блокноте.
И я рассказала все, что произошло, не испытывая никаких угрызений. Камилла слушала с непроницаемым видом, потом сказала:
— Не надо было давать ей вынимать деньги. Теперь, если они вернутся, мы будем все отрицать, понимаешь?
Я понимала.
— Она давно меня раздражала, — добавила Камилла. — Но у нее есть постоянные клиенты, и ты сама тоже немного виновата. Я выгоню ее в том случае, если ты займешь ее место.
— То есть…
— Будешь садисткой, милая, — закончила за меня Виолетта. — Думаю, ты справишься.
— Но я уже юная пионерка, студентка, лесбиянка, — перечислила я свои роли в борделе. — Не чересчур ли это?
— Для тебя — в самый раз, — усмехнулась Камилла. — Ты ведь уже понимаешь, что мы все актрисы в театре, и новая роль пойдет тебе только на пользу. Кто говорил мне, что любит разнообразие?
К тому времени я уже обзавелась беленькой рубашкой и синей пионерской юбочкой, чтобы удовлетворять прихоти педофилов. Красный галстук и белые гольфики, которые оставались на мне в конце спектаклей, возбуждали любителей нимфеток настолько, что я уже полностью освоилась в этой роли. Но теперь мне предстояло играть нечто новое, не менее порочное, и к моему гардеробу добавился кожаный комбинезон с вырезами для грудей, черная фуражка, перчатки до локтей и хлыстик. Поразительно, но и с этим имиджем я справлялась без труда, вгоняя мазохистов в такой трепет и экстаз, что Камилла, слыша восторги клиентов, загрузила меня работой больше всех остальных девчонок. При этом я умудрилась как–то сдать зимнюю сессию в академии, и была вполне довольна собой.
Что же касается Виолетты, то я случайно встретила ее через пару лет в одном из московских клубов, она была явно под дозой, как и большинство народу в том месте, и не узнала меня. Или не захотела узнавать.
Изабелла
Была беженкой из Туркменистана. Вроде бы там не было никаких военных действий, но русские, чувствуя враждебное отношение к себе, уезжали оттуда, если только могли это себе позволить. Семья Изабеллы переехала в какую–то российскую глубинку, где не было больших проблем с жильем. Видя, что ее близкие находятся в полунищем состоянии, и жалеют каждую копейку, которая доставалась тяжелым трудом, восемнадцатилетняя девушка решила отправиться за счастьем в столицу. Естественно, мысль о панели пугала ее поначалу, как и всех нас, но она все–таки решила начать, и выбрала для этого Тверскую. Точнее, это Тверская в лице каких–то сутенеров обратила внимание на хорошенькую девушку и предложила ей стать проституткой.
Работа нашего заведения заканчивалась обычно в районе двух часов ночи, и я нередко, чтобы избавиться от надоевших лиц, выходила на улицу, шла к платной стоянке, где под охраной ждала моя любимая машинка, и ехала по ночной Москве. Нередко я проезжала по Тверской улице, наблюдая за мерзнущими уличными феями из прогретого салона своей любимицы. Временами я даже останавливала «восьмерку» у тротуара Тверской, покупала какой–нибудь сэндвич или мороженое, а потом сидела на пассажирском сидении и не спеша, ела, запивая сухую пищу соком из пакета или кофе из бумажного стаканчика. В такие минуты моим глазам открывались картины работы уличных девушек, среди которых попадались совершенно разные, от потасканных страшненьких бабенок до малолетних дурочек, от писаных красавиц в модной одежде до ущербных бродяжек без передних зубов.
Я никогда не стояла на улице, но сам этот бизнес был мне знаком, и я понимала, что тротуар поделен между сутенерами и крышующими их ментами, отсюда и разница в подходе к делу и во внешности девушек. Чем ближе к Кремлю, тем они становились симпатичнее, хотя временами попадались исключения, и какую–нибудь потенциальную Мисс злая судьба забрасывала к Белорусскому вокзалу. Было интересно наблюдать, как за проститутками выстраиваются в очередь машины, причем какой–нибудь «шестисотый» мерс мог терпеливо ждать, уткнувшись в зад скромной «пятерки». В деле удовлетворения похоти самцы казались равны, и не имели решающего значения их деньги или социальный статус: проститутки запрыгивали как в дорогие кожаные салоны иномарок, так и в старенький отечественный транспорт, лишь бы им платили и не обижали.
Так вот, я слышала, что работа на Тверской портит девушек, и элитная проститутка уже никогда не получится из той, кто привыкла работать на потоке, не раздеваясь полностью, быстро и жадно отжимая неприхотливую клиентуру. Так говорила и Камилла, но, тем не менее, туркменская беженка Изабелла все же оказалась у нас. Возможно, это произошло из–за того, что стаж ее на Тверской не насчитывал и двух месяцев, когда один из товарищей, подрабатывавших нашей крышей, познакомился с ней и перетащил юный талант к нам.
Вообще–то, я никак не могла привыкнуть, что крышевали наш бордель не братки, а наследники Железного Феликса, доблестные защитники безопасности нашей чудесной державы. Я не собираюсь воздевать руки к небу и стенать о вопиющей безнравственности этого явления — в те годы большинство населения России и так исходило проклятиями в адрес тех, кто был богаче. Парадоксально лишь то, что именно меньшинство умеет зарабатывать деньги, а толпа всегда завидует и поносит людей, которые смогли вырваться из нищего стада. Исключение не составляли и все до единой работавшие со мной проститутки, чьим любимым занятием было обсуждать, какой пресс бабок вынимал из кармана тот или иной мужик. Они бы с удовольствием отобрали эти деньги, если бы могли, забывая, что у кого–нибудь могло зародиться желание проделать то же самое с ними.
Так вот, рассказывая о крыше, я должна признать, что с ними было намного спокойней и комфортней, чем с братвой. В отличие от наглых, шумных бандосов, чекисты были предельно корректны, почти не устраивали «субботников» и не напрягали нас больше необходимого. Может, вы думаете, что к нам приходили эдакие правильные дядьки с Лубянки, сверкая красными корочками и собирая причитавшиеся им деньги в дипломаты с двуглавым орлом. Если вы настолько наивны, то мне придется объяснить, что непосредственно нашим салоном занимались люди из охранной фирмы «Сатурн», кадры которой комплектовались из бывших работников КГБ, ФСК и как еще там эта организация называлась. Однако, факт, никаких бандитских наездов на нас не было, чему, по всей видимости, мы обязаны грозному имени охранной фирмы и парочке мордоворотов, служивших некогда в «Альфе», которые наводили ужас на всех, кто, может быть, и намеревался превратить наш салон в дойную корову.
