Но вот если рассмотреть вариант принятие предложения Оберсона о вступлении в Кроуфорд, мы получим надёжное убежище, припасы, оружие, нужно только «служить на благо родины». И, возможно, я бы даже принял его предложение, если бы мне его предложили, когда я только очнулся бы в этом мире. Но сейчас, это означает предать остальных — Кенни, Ли, Марка, Бена, Карли, Чака, Дака и Клементину, чего я не собираюсь делать.
Это раньше, когда мы только встретились, я думал о том, как пожертвовать ими, чтобы мы с Элизабет выжили, но теперь я привязался к ним, — мы прошли через многое, что объединило и связало нас. Марк спас мне жизнь в мотеле, Ли рисковал своей, спасая нас на ферме и не дав Эндрю застрелить Элизабет, список можно продолжать ещё долго. Я не смогу предать людей, которые стали такими близкими для меня, и я уверен, что Элизабет со мной согласна.
— И чтобы попасть к нам, просто ответе на мои вопросы, — продолжил Оберсон. — И первый вопрос — сколько всего вас было и как вы сюда попали?
Я понимаю, почему он спрашивает нас о количестве, но почему он спрашивает, как мы попали в Кроуфорд? Ведь нас с Элизабет оглушило рядом с открытым люком, разве неочевидно, что мы проникли сюда через него?
— Это два вопроса, — сказал я.
— Я вроде бы говорил, ситуация не располагает шуткам, — ответил Оберсон. — Но видимо с первого раза ты не понимаешь.
Упс, кажись, я нарвался. Ладно, надеюсь, он хотя бы не будет резать моё милое личико, а остальное я как-нибудь переживу.
— "Хотя если он выберет, моего дружка, то дела у меня худы"
Вот только случилось кое-что ещё похуже.
— Знаете, изначально я предполагал, что вы не будете разговаривать добровольно, хотя на это надеялся, — сказал он, вертя в своей руке свой нож. — Поэтому я думал, как же развязать вам язык, — с помощью пыток? Я за эти месяцы апокалипсиса пытал многих, поэтому сразу понял, что пытки против вас буду малоэффективно.
Что-то мне не нравиться, куда он ведёт.
— Но за наш короткий разговор, я внимательно следил за вашим поведением, — продолжил он. — И я заметил, как ты всё время обеспокоено смотрел на девушку, волнуясь о ней, а она в свою очередь на тебя. А поскольку на брата и сестру вы не похожи, я предположу, что вы пара.
Твою мать, неужели он задумал, сделать что-то с Элизабет? Я более усиленно начал пытаться выбраться из пут. В то же время, Оберсон посмотрел на руки Элизабет.
— Так вы не просто пара, — произнёс он, заметив кольцо. — Вы женаты.
Он подошёл к Элизабет за спину.
— Только тронь её, и я тебя убью! — гневно прорычал я, уже не скрывая того, что я пытаюсь освободиться от пут.
Но Оберсон проигнорировал мои слова, и схватил Элизабет за подбородок, закинув голову наверх, открывая её шею, к которой он прислонил нож.
— Итак, — произнёс он, смотря на меня. — Я повторю свои вопросы, не ответишь — я перережу это милую, лебединую шею. Сколько всего вас было, и как вы проникли в Кроуфорд?
Мать твою, он же и вправду её убьёт!
— Джейкоб…
— Помолчи, милая, пусть твой муж сам, всё решит, — прервал её Оберсон, прижав нож к её горлу ещё сильнее.
— Одиннадцать, — ответил я. — Нас было одиннадцать, включая нас двоих.
— Ну вот, видишь ничего сложного, — сказал Оберсон и показательно ослабел хватку ножа. — Одиннадцать человек, — это вся ваша группа или только часть, которую отправили на эту авантюру?
— Вся, — ответил я ему. — Проникли мы сюда с помощью канализационных путей.
— Канализация значит, — произнёс Оберсон. — Что же, пускать в неё наших людей вслед за вашими друзьями бессмысленно, потому что они словно лабиринты для нас. Придётся замуровать люк. Но вас это волновать не должно, перейдём к следующему вопросу — где ваше убежище?
— Джейкоб, не надо, — тут сказала Элизабет. — Не говори ему.
— Красавица, если ещё раз прервёшь своего мужа, что не очень прилично, я, опять же, перережу тебе глотку, — сказал он ей.
— Я… я не знаю, как называется эта улицы, мы не местные, — ответил я ему.
— Ничего страшного, — ответил он мне. — Я местный, просто опиши улицу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Там полно участков с частными домами, рядом также есть небольшая церковь, а также до причала оттуда идти примерно минут пятнадцать, — рассказал я ему. — Мы укрылись в одном из частных домов, он двухэтажный, с небольшим, красным гаражом во внутреннем дворе дома.
— Хм-м-м-м-м, частные дома, да, — задумчиво произнёс Оберсон, он пытался сопоставить полученную от меня информацию, со своими знаниями о городе, уходя в свои мысля, тем самым «теряя» нас из виду и отпуская голову Элизабет, убрав с её горла нож.
Затем раздался странный звук, после чего Оберсон пришёл из своих мыслей в реальность, но было поздно, Элизабет, у которой откуда-то был нож, воткнула его в руку Оберсона и пригвоздила его к столу. От боли Оберсон выронил свой нож, который Элизабет тут же подобрала и воткнула в спину Оберсона, тот вскрикнул и затих, после чего свалился вниз.
— Откуда у тебя нож? — удивлённо спросил я её, когда девушка подбежала ко мне и начала меня резать мои путы.
— Стащила у одного из людей этого ублюдка, когда меня тащили, — ответила она мне. — Они думали, что я была в без сознании.
— Они же не сделали…
— Нет, — сразу ответила мне Элизабет. — После гранаты меня слегка побили и когда ошибочно посчитали, что я потеряла сознание, сразу понесли сюда. Так что со мной они ничего не сделали.
— А вот меня кажись, били сильно, — сказал я, до сих пор чувствуя свои, возможно, сломанные рёбра.
— Тебя четверо безостановочно пинали ногами, — ответила Элизабет, развязав меня. — Так что ничего удивительного. Вставай и облокотись на меня, я помогу тебе.
Я не стал спорить с Элизабет и поднялся со стула при помощи девушки.
— Как мы будем уходить? — спросил я её.
— Через окно, сейчас мы на втором этаже, но внизу стоит грузовик, на чей прицеп мы можем спрыгнуть, — ответила она мне. — А дальше обратно в канализацию, я запомнила обратную дорогу.
— Кстати о канализации, — произнёс я, вспомнив вопрос Оберсона. — Почему он спрашивал о том, как мы сюда попали, если нас скрутили у открытого люка.
— Когда нас ослепило, я смогла на ощупь закрыть люк, прежде, чем нас избили, — ответила девушка.
Вряд ли сейчас кто-то войдёт в этот кабинет, даже если у его дверей, стоит охрана, она, скорее всего, не среагировала на крик, потому что знала и ожидала того, что нас с Элизабет буду пытать. Вот охрана и думают, что это кричал кто-то из нас, а не Оберсон.
— Да, ты прям чудо-женщина, — удивлённо произнёс я, держась за Элизабет, которая ввела меня к окну.
— Ты готов? — настороженно и явно волнуясь обо мне, спросила Элизабет, после того, как она открыла окно.
— Готов, — ответил я ей.
Но чувствую, что больно мне будет. Через окно мы спрыгнули на грузовик, что как я и думал, было больно, но я держался, дабы не привлечь внимания. Сейчас уже светало, так что нам следовало поторопиться, мы спрыгнули на землю и быстро, как могли со мной раненым, пошли в сторону люка.
— А как нам его…
Элизабет достала нож и подпёрла им люк.
— А у тебя всё схвачено, — произнёс я.
— Давай быстрее, пока нас не заметили, — сказала она мне.
Мы быстро спустились в канализацию, закрыв за собой люк, и дальше шли уже медленнее, со связи с моим ранением. Хотя уже, кажется, что у меня просто очень сильный ушиб, а не перелом рёбер, поскольку боль уже начала отступать, но идти самостоятельно мне по-прежнему было сложно, поэтому мне помогала Элизабет, благо ходячих в канализации по пути домой мы не встретили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
До нашего убежища мы дошли минут за сорок, могли бы быстрее, но, опять же, тут помешал я. Когда мы поднялись наружу, солнце уже вовсю светило.
— Джейкоб, в следующий раз, слушай, что я говорю, — сказала Элизабет, когда мы шли в сторону нашего дома. — Как видишь у меня был план, не нужно было говорить всё тому ублюдку.
— Прости, Элизабет, но я бы всё равно поступил бы также, — ответил я Элизабет. — Ты для меня самое главное, и рисковать тобою я не могу. И к тому же, я хочу предложить одну классную идею.
