на фоне мелькавшего то тут, то там ярко-алого пламени, возвышалось существо ростом 15 метров, которое еле-еле пролезало своей головой в этот разрыв.
Асмодей была похожа на огромного, высотой 15 метров, скелета с громадными рогами на голове, что имели у себя 4 острых конца. На шее у нее находилась такая же громадная цепь, к которой был привязан амулет, пользоваться которым могла только она и, сняв который, она обретет свою истинную силу рыцаря ада. Также у нее присутствовали 2 пары рук, которые имели на своих концах огромные когти. Именно они-то и разорвали пространство образовав разрыв в этом месте, а потому недооценивать это оружие явно не стоило. Большего, к сожалению, рассмотреть из портала было невозможно.
Стоит сказать, что 15 метров для рыцаря ада было совсем малым размером для истинной формы. Асмодей была одной из 2 рыцарей ада женского пола и к тому же она была на предпоследнем месте по чистой силе среди всех своих братьев.
Самой слабой истинной формой, по боевой силе, была именно Лилит. Ее рост составлял всего 2 метра, да и она была скорее привлекательной (для определенных лиц), чем грозной.
Ариэль тут же упала на одно колено и произнесла: “Владыка Мести Асмодей! Я, ваша низшая слуга, призвала вас в свой мир ради одной просьбы! Прошу вас простить мое невежество и выслушать меня, пожалуйста!”
Асмодей видела искренность в словах Ариэль, а потому сказала: “О чем ты хочешь меня попросить? Учти, я не стану заключать контракты с тем, кто кривит душой в моем присутствии, ибо я Владыка Мести и Предательства! Меня невозможно обмануть!”
Ариэль внимала каждому слову рыцаря ада Асмодея, ведь она, в данный момент, являлась персоной намного превосходящей даже ее глубоко уважаемой королевы. Она являлась истинным демоном. Той, кем мечтали стать каждый из рода демонов, включая Ариэль.
Собравшись с силами Ариэль почтительно ответила Асмодею: “Я позвала вас сюда ради 1 просьбы. Она не призвана дать благо именно мне. Наоборот! Я хочу пожертвовать своей жизнью ради этого парня!” – указав в сторону Алана Ариэль продолжила: “Я хочу, чтобы вы, госпожа Асмодей, исцелили его от проклятия мести, которому я, случайно, позволила захватить над ним власть. Также, если вам конечно будет не трудно, я хочу, чтобы вы дали ему свое благословение от подобного рода проклятий”
Асмодей крайне внимательно слушала каждое слово слетевшее с губ Ариэль, но не смогла обнаружить в нем ни капли лжи или неискренности. Эта демонесса и вправду была готова пожертвовать своей жизнью ради Алана. Демон, что жертвует своей жизнью ради человека, который только выглядит как человек. Расскажи об этом кому другому, не поверят.
И вот, после тщательно анализа каждого слова Ариэль на признаки лжи или фальши, Асмодей готова была вынести своей вердикт, но перед этим она все же спросила: “Дитя, почему ты спасаешь его? Он является твоим возлюбленным? Если это так, то…”
“Простите меня, госпожа Асмодей, что перебиваю вас, но это не так” – извинившись за то, что она нетактично перебила ее, Ариэль продолжила говорить, но уже немного печально: “Просто из-за моей ошибки мне все равно суждено погибнуть. Если я все равно погибну, так почему бы мне не принести пользу для этого бедного парня. Он ведь ни в чем не виноват”
Асмодей не нашла и в этих словах никакой лжи. Конечно, когда Ариэль сказала, что это была ее ошибка, Асмодей почувствовала кое-что странное в ее речи, но это не являлось абсолютной ложью. Скорее она искренне верила в свою вину, а потому Асмодей не считала это за ложь, которую она ненавидела. Она сказала Ариэль следующее.
“Твои мотивы благородны для демона. Скажи мне, дитя, свое имя. Я запечатлю его в своей древней памяти как имя демона, что является эталоном благородства для вашей расы. Я встречала много демонов из различных миров, но ты являешься самой подходящей под титул разумных демонов. Также я выполню твою просьбу и дам благословение этому юноше, вот только я не в силах обойти особую часть законов Системы Немезида. Пробужденные не в моей компетенции, а потому они смогут помутить его разум если постараются”
“Благодарю вас, госпожа Асмодей!” – почтительно ответила ей Ариэль: “Мое имя Ариэль Растерос, и я не заслуживаю ваших слов о своем благородстве. В нашем мире есть демоны намного благородней чем я” – вспоминая лица Лалы и Адлера, сказала она. Конечно Ариэль помнила и о своей глубоко уважаемой королеве, но она также понимала, что находясь на вершине власти невозможно остаться таким же чистым как эти двое. Королева давно должна была замараться в такой вещи, как политика, и она стопроцентно уже отдавала приказы, которые нельзя считать благородными. Именно поэтому, когда Ариэль слышала слова благородный демон, она представляла себе лица именно этих двоих.
Побитые жизнью и презираемые всем народом демонов как безумные монстры, которым только дай повод сойти с ума и они тут же накинутся на их детей, они не стали ненавидеть этот мир, а наоборот захотели изменить его к лучшему.
Они хотели, чтобы у других детей доппельгангеров было счастливое детство, а потому они даже поступили на службу к королеве демонов, чтобы накопить некоторые сбережения и открыть специальный приют для сирот доппельгангеров.
Если бы Ариэль не заметила этих двоих после того, как их мать сошла с ума, то они бы уже давно были или мертвы попытавшись найти ее и устранить, или так и продолжали бы тухнуть на низких должностях армии, из которой их и забрала Ариэль к себе на службу. Теперь же они были самыми опытными разведчиками демонов на всем континенте Сарандайл, да и к тому же они бы считались сильнейшими, если бы не их нежелание использовать свою боевую форму.
“Ты говоришь так, дитя Ариэль, будто бы в этом мире разумные демоны подобных тебе миллионы. Если это так, то я была бы очень счастлива. К сожалению, подобная утопия невозможна. В нашей крови течет само безумие, а потому…” – но договорить Асмодей так и не смогла. Ариэль, снова извинившись перед Асмодеем, сказала.
“Вы ошибаетесь! В нашем мире, на континенте Агнихайр, полно демонов, которые ничем не отличаются от людей. Мы также живем и воспитываем детей. Мы не желаем войны, но война все равно приходит в наш дом, а потому мы и продолжаем войну. Изначально демоны были безумны, как вы и говорили, но теперь это не так”
Асмодей от подобной речи ненадолго впала в небольшой
