Казалось, их семья хорошо ладит.
Я подумала об этом – и позавидовала.
Стоп, это плохо, это плохо, и я заглушила это чувство.
Нет, нет, так не пойдёт.
Такая уж я была – завидовала такому зрелищу.
Сперва я должна принять это.
Я должна жить дальше, чувствуя, как пылает пламя в моём сердце – разве не огонь считается величайшим символом цивилизации?
Да, я смогу расти дальше.
Может быть, я не смогу стать такой, как Канбару-сан, но пока, просто идя и принимая вид счастливой семьи, я чувствовала, что уже начала расти. Кстати говоря, пожары в доме Ханекава и руинах школы были признаны естественными пожарами, несчастными случаями – что-то насчёт оконного стекла, работающего как линза, или необычной сухости летнего воздуха.
Понятно.
Вот как мир оставался логичным.
Вот как он разбирался с парадоксом.
Но даже если меня не обвиняли в преступлениях, я не освобождалась от них.
Каждый должен всегда помнить – никто не может быть чисто-белым.
Так я думала.
Дом, в который я приехала, был не таким уж большим, поскольку он был лишь временным жильем. Наверное, этот дом можно было назвать «маленьким». Комнат тоже было немного.
Но я уже чётко сказала тем, кого я должна называть отцом и матерью.
Как только я услышала, что они выбрали место, я сказала:
– Папа, мама, я хочу себе комнату.
И вот так.
Вот так, впервые в жизни, я получила собственную комнату.
Я не хотела, чтобы маленьким сёстрам в моём сердце было тесно.
Точно.
Она не исчезла.
И Тигр не исчез…
Они были в моём сердце.
И я сама не исчезла.
Старая я тоже была в моём сердце.
Я вдруг подумала…
Отличница, староста из старост, добрая, честная, умная, святая – возможно, я, которую так восхвалял Арараги-кун, была первым созданным мной Кайи.
Ту, которую Арараги-кун называл «подлинной».
Ту, которую Сендзёгахара-сан называла чудовищем.
Ту первую «себя», которую я создала.
Это был идеал, к которому я стремилась – и ради этого я убила многие части себя.
Я не должна была этого делать.
Первым, что я отрезала от своего сердца, была я сама. Вопрос не о том, какая «я» была настоящей, какая личность доминировала, или какая владела инициативой.
Все они были частью меня.
Так что «я» в настоящем, «я» в прошлом и «я», которая будет существовать с этого момента, по сути не изменились.
Арараги-кун оставался собой, сколько бы он ни пытался измениться. И я никогда не менялась, какой бы «я» ни была.
Вот и всё.
Для меня ничего не изменилось.
И это был не эпилог, а, скорее, кульминация.
Я – это я.
Я – Ханекава Цубаса.
Кошачьи уши втянулись, и я больше не вижу тигра, но осмелюсь сказать, что белые волосы, покрывающие половину моей головы, создавшие полосатый рисунок, были лучшим доказательством.
Поскольку для школы это было слишком смело, я каждое утро красила их в чёрный, но не считала это обузой или тратой времени.
Это была форма связи с ними, со своим сердцем.
Я говорю, что мне это нравилось, потому что на самом деле так думаю.
Да.
Вот так я буду жить дальше.
Даже если я не поменяюсь, она изменится.
Моя жизнь изменится.
Я открыла входную дверь своим ключом – похоже, они на работе, и дома никого нет.
Может, это и совершенно незнакомое место, но мне не казалось, что я лезу в чужой дом. Более того, к этому дому я уже привыкла. Так и должно быть?
Я всего-то открыла входную дверь.
Вверх по лестнице – странное чувство.
Шаг за шагом.
Медленно его перевариваю.
Когда я встала на последнюю ступеньку, добравшись до второго этажа, я внезапно вспомнила Маёй-тян.
Когда мы впервые встретились, она всегда терялась.
Заблудшая Корова – понятно.
Удивительно, но, видимо, наибольшее влияние на создание Тигра оказали не Каша или Призрачный Огонь, а Заблудшая Корова.
Конечно, Заблудшая Корова была отрезана от Маёй-тян, можно считать это грубым эхо.
Наверное, я встретила Тигра после разговора с Маёй-тян не только потому, что я знала, что Арараги-кун пропал.
Похоже, когда-то коровы и тигры были единым – в этом случае, это вполне вероятно.
Для меня, лишившейся дома и семьи, это был подходящий Кайи.
С того самого дня…
Нет, с нашей первой встречи в парке в мае – я блуждала.
Бесцельно ходила, двигалась циклически, шаталась по городу.
Я просто слонялась.
Стоит поговорить об этом с Маёй-тян в следующий раз.
Я достаточно терялась.
Я заблудилась в потерянных путях.
Но благодаря этому я встретила много разных людей.
Много, очень много.
Я видела много семей.
Я видела много разных форм себя.
Поэтому я смогла стать собой.
Если я в прошлом – всё ещё я, то и я в будущем тоже.
Не существует момента, когда бы я не была собой.
Так какой я буду завтра?
Полная ожиданий, я положила руку на дверную ручку
Вот моя комната.
12 на 9, в западном стиле.
Всего на полгода до выпуска из школы – но это совершенно точно мой дом.
Наш дом.
Тогда я вспомнила предложение, добавленное в какой-то момент к письму, которое оставила позади.
Нет, оно не настолько длинное, чтобы назвать его предложением – даже не строка, лишь два слова.
Единственное приветствие, которое я получала от белой кошки, которая всегда была рядом, всегда защищала меня.
Абсолютно обычное.
Приветствие, которое все произносят каждый день.
Но впервые я говорила эти слова.
– Я дома.
Я вхожу в свою комнату.
Я наконец-то вернулась.
[1] В оригинале Хитаги спрашивает Цубасу, не сподвигнет ли переименование Нерима-ку (район Токио) в Симаума-ку (сима-ума значит «зебра») людей переезжать туда. Написание этих слов отличается одним символом.
[2] Ёкай с очень длинной шеей (http://en.wikipedia.org/wiki/Rokurokubi).
[3] http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BD%D0%BD_%D0%A8%D0%B8%D1%80%D0%BB%D0%B8_(%D0%BF%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D0%B6)
[4] Вероятно, отсылка к Super-saiyan из Dragonball.
[5] http://en.wikipedia.org/wiki/Moyashi
[6] http://ru.wikipedia.org/wiki/Эль-Ниньо
[7] Ka-ka!
[8] Ka-ka!
