Дея поняла, что с ней будет, когда он закончит этот кошмарный рисунок. Алтарь здесь явно не для красоты поставлен. Принцесса снова посмотрела на старика. Неужели вот этот, разваливающийся и слабый колдунишка, заставлял её бояться ночами, видеть кошмары и содрогаться от ужаса? Да ведь он практически труп. Должно быть, только магия поддерживает подобие жизни в этом высохшем костлявом теле. Размышляя об этом, девушка поняла, что она устала. Устала вечно бояться и ждать худшего.
Подумав так, Дея почувствовала, что в груди разлилось странное отстранённое спокойствие. Словно всё это происходило не с ней, а с кем-то другим. Она была уверена, что Берий и Аснар найдут её. Нужно только немного подождать, потянуть время. Не дать старику закончить ритуал.
— Эй, ты, — в горле пересохло, и голос напоминал карканье вороны, девушка прокашлялась. Старик остался глух. Тогда Деамара дёрнула за цепи, вновь вызвав взрыв лязгающего грохота. — Хочешь убить меня? Отвечай!
Колдун сбился, посмотрев на неё, как на досадную помеху.
— Конечно. — Сказал он скрипучим голосом. И отвернулся.
Дея с досадой дёрнула руками и поморщилась от сухой пыли, которая посыпалась на неё со стены. Думая чем отвлечь мага, девушка потянулась ногой к ближайшей треноге. В ней поблёскивал какой-то коричневатый порошок. Если удастся опрокинуть, он рассыплется по рисунку, и это здорово задержит старика. Наверное.
Дотянутся не получалось, девушка выгнулась, чувствуя боль в руках, с усилием махнула ногой: едва задела треногу и та опасно качнулась. Колдун действительно отвлёкся. Бросил уголь, подхватывая треногу и сдвигая её чуть ближе к алтарю. Дея зло посмотрела на старика. У него были светло-серые выцветшие глаза, жутковатые и пустые. Они словно заглянули в самую душу, обдав её леденящим холодом.
— Я помню твою мать, — неожиданно сказал маг. Дея поражённо замерла, подумав, что ослышалась или что у старика не в порядке с рассудком. — Странно, я убил столько людей, а её помню.
Он сказал это равнодушно и буднично, и девушке стало не по себе. Захотелось оказаться как можно дальше от этого хладнокровного человека. Она сильнее прижалась к стене. К счастью, он не собирался к ней приближаться. Только смотрел своим жутким взглядом, пробирающим до костей.
— Она сопротивлялась так отчаянно… — ударился маг в воспоминания и зловеще улыбнулся. — Ты — её копия. Я подбросил её тело анмарскому королю, — заявил он с плохо скрываемой гордостью. — Оставил такие раны, чтобы сомнений не осталось, что её убили оборотни. И он поверил. Жалкий глупец.
Колдун хрипло рассмеялся.
— Жалкий здесь только ты! — не сдержалась девушка, чувствуя, как гнев затопил разум. Запястья обожгло огнём от натянутых цепей: если бы только она могла добраться до него!
Дея могла поспорить, что у неё хватило бы сил переломить эту хрупкую мерзкую шею. Сколько ей было лет, когда мама погибла? Кажется, пять. Деамара точно не помнила. Зато хорошо помнила, как ночами рыдала в подушку и звала её. А сколько стычек произошло между маркатами и анмарами? Уже и не сосчитать. Сотни жизней…
Колдуну явно доставлял удовольствие её гнев.
— А теперь я принесу её дочь в жертву тёмному богу, — сказал он.
— Зачем? — на самом деле, Дее плевать было на его планы. Но маг явно увлёкся беседой. Нужно было продолжать тянуть время, пока он не опомнился.
— Простой человек мне не интересен, — поделился колдун. — Вас много. Но вот твои дети…Часть божественного чуда. Богиня Луны и Тёмный Жнец — извечные соперники. Если я принесу ему столь желанную жертву, тёмный бог меня щедро наградит.
Дея едва сдержалась, чтобы не выкрикнуть проклятие, испытав жгучую ярость, смешанную с животным страхом за своих детей и отвращением. Вместо этого она закрыла глаза и попыталась успокоиться, думая о том, что Аснар и Берий скоро найдут её.
***
Берий действительно нашёл лодку. Она была привязана цепью к кольцу, вбитому в гранитную скалу. Выглядела посудина плачевно. Но на проверку оказалась достаточно прочной. Маркат оттолкнулся, пустив лодку по течению, и лег на дно, надеясь, что его никто не заметит с берега.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Старые доски пахли солёными водорослями и гнилью. Но Берий не обращал на это внимания, прижавшись к ним щекой. Он думал только о том, где сейчас его женщина. Страшно подумать, что с ней. Она, наверное, ужасно напугана. А как же дети? Это может навредить детям? Наверняка! Не зря ведь говорят, что беременным нельзя сильно волноваться.
Берий с силой сжал кулаки, гася очередной приступ жгучей ярости. Он обязательно убьёт того, кто посмел прикоснуться к его жене. И если получится — с особой жестокостью.
Вскоре, маркат поднялся, сел на вёсла и ускорился, постоянно просматривая берег. По нему росли хмурые ели, кое-где ещё остались подтаявшие сугробы, спрятанные в тени деревьев. На одной из прогалин стоял одинокий волк. Шерсть у него висела клочьями, под светлыми кусками проглядывал более тёмный мех.
Два хищника обменялись взглядами, Берий почувствовал, как непроизвольно напряглись мышцы, поднялись волосы на затылке, а нос настороженно втянул чужой запах. Постояв немного, волк отвернулся и скрылся в лесу.
Берег плавно снижался, становился пологим, пока не показался небольшой дикий пляж. Он почти полностью зарос камышом и сухой осокой, а от рыбацкой хижины остался только покосившийся остов. Из воды кое-где торчали сваи. Вытащив лодку на берег и бросив её в зарослях, Берий обернулся тигром и устремился в лес. Вход в подземелье должен был быть где-то рядом.
Вместе со второй ипостасью пришли звуки и запахи, заполнившие всё вокруг, пока маркат не привык к ним. Освоившись, он резко остановился, инстинктивно приседая на лапах.
В лесу он был не один. Чуткие уши уловили шаги. Один, два…семь человек шли, не скрываясь, совсем рядом. Они направлялись на запад, к городу. На свою беду Берий оказался у них на пути. Он был слишком близко, чтобы незаметно уйти. Яркая, тёмно-рыжая шерсть огненным всполохом выделялась среди зеленовато-серого леса. И голые ветви кустарников не могли его скрыть.
Люди шли прямо на него. И вскоре увидели оборотня. Берий поднялся, разворачиваясь к ним. Знакомые маски убитых волков вместо плащей, излюбленные парные кинжалы.
Это племя, живущее дальше на севере, давние враги маркатов. Раньше они тоже были оборотнями. Могли обращаться в волков. Но утратили эту способность. И теперь убивают своих предков, носят их шкуры в тщетной попытке получить звериную силу и ловкость. Маркатов ненавидят и завидуют им.
Берий не нападал первым. Он надеялся, что люди поймут, что с ним связываться опасно. Испугаются, развернутся и уйдут туда, откуда пришли. Он нервничал, чувствуя, что время неумолимо утекает сквозь пальцы. Каждое мгновение промедления может оказаться фатальным.
Но эти люди оказались либо слишком храбрыми, либо глупыми, либо безумными. Берий увидел, как один за другим они достают свои кинжалы и понял, что боя не избежать.
***
Дея опёрлась на стену, пытаясь найти более удобное положение: руки сводило от боли в плечах. Кто-то из детей ощутимо толкнулся в животе, очевидно чувствуя её волнение. Кроме того, Деамара совсем уж не вовремя ощутила голод, хотя, казалось бы, это невозможно в такой ситуации.
Она попыталась придумать, как отвлечь колдуна. Нужно было вытянуть его на разговор, пока он снова не ушёл в себя, но маг сам её опередил. Словно что-то вспомнив, он вдруг сказал:
— Не чувствую страха, — он прищурился и гадко ухмыльнулся. — Думаешь, они найдут тебя?
Дея замерла, не желая выдавать своих эмоций на потеху колдуну. Она вздохнула и только потом посмотрела на него. Старик держал в руке цепочки с двумя клыками. Усмехнувшись, он поднёс их к одной из треног: воздух над ней задрожал, словно от жара, а камни на цепочках, сверкнув, отсыпались тёмным пеплом. Дея не произнесла ни слова. Может это и задержит маркатов, но, она была уверена, не помещает им найти её.
