сходит на нет, так что, когда он выбирается наверх, его кожа светится лишь едва заметно, словно тлеющие угли.
Я тут же обнимаю сына и прижимаю его к себе. Потом смотрю на него и спрашиваю:
— Ты как, сынок? Скажи что-нибудь.
— Я чувствую его силу, силу императора Шрайка, — говорит Колин ошарашенно, глядя мне в глаза.
— И эта сила будет расти, — говорит Каэн, вставая с колен. И однажды ты сможешь летать. Я вижу, что мать тебя уже чему-то обучила. Но твоя мать, к сожалению. не может обучить тебя быть драконом. Придет время и я призову тебя, будущий император, чтобы обучить тебя всему, что должен знать дракон о своей силе. Так ты станешь сильнейшим.
Колин ничего не говорит и лишь смотрит Каэну в глаза. А спустя минуту кивает.
Каэн подходит ко мне и целует мою руку.
— Спасибо тебе, Анна, — говорит он, — спасибо за все.
Потом, больше не говоря ни слова, Каэн быстро разворачивается, и уходит в темноту. Он разбегается и перевоплощается в дракона. Его черная чешуя сливается с темным небом, и он устремляется в сторону храма, хлопая огромными темными крыльями.
Колин берет меня за руку, и я чувствую исходящее от него новое тепло. Ощущаю. как чешуя Шрайка медленно врастает в его кожу, в десятки раз усиливая нити моего сына и усиливая мои собственные нити.
Клинк, чувствуя это, издает довольный рык.
— Ты же понял, кто это? — спрашиваю я.
— Да, конечно, я понял, — голос Колина звучит твердо, он смотрит вслед удаляющейся крылатой фигуре. — Это Каэн Сандерс.
— Однажды ты узнаешь, почему все произошло так… Почему твой отец ушел.
— Мой отец не он, а Иос, — говорит Колин и переводит взгляд с летящего вдалеке дракона на меня. Его глаза едва заметно светятся и я вижу в них неожиданную для его возраста серьезность, неожиданную глубину.
— Так и есть, милый, — говорю я с улыбкой. — Но тебе придется учиться у Каэна.
— Мой долг стать самым сильным драконом. Если он поможет мне в этом, я буду рад, — кивает сын и в этот момент я на мгновение вижу то, каким он станет, когда вырастет.
Это гораздо больше, чем ощущение, это словно картинка вспыхнувшая в сознании. Я как будто вижу расходящиеся ветви его древа судьбы, И каждая новая ветвь — это выбор, который ему только предстоит сделать.
От этого мимолетного ощущения дыхание мое сбивается. А спустя мгновение, когда видение исчезает, я понимаю, что именно так видел людей император Шрайк. Неужели свойства его чешуи, которая теперь на моем сыне, передаются и мне, и я могу видеть будущее?
— Все хорошо? — спрашивает Колин.
— Да, все в порядке, — говорю я.
— Ты что-то видела?
Чем старше он становится, тем труднее от него скрыть что либо. Я и рада этому и одновременно боюсь того дня, когда каждая моя мысль будет видна ему, как открытая книга, так же, как мне сейчас видны мысли моих подданных.
— Ничего, совсем ничего, — задумчиво говорю я
— Полетели обратно, мама, — говорит Колин негромко, — Отец ждет нас. Наверняка волнуется.
Посылаю нити через всю пустыню к тому месту, где сейчас мой Иос,
Он смотрит на горизонт, вглядываясь в мерцающую темную дымку над остывающим песком, и сердце его неспокойно, он переживает за меня и за Колина.
Даю ему почувствовать свое присутствие, окутывая его сердце теплыми нитями любви.
Муж вздыхает с облегчением и прикладывает руку к груди.
— Мы скоро, — посылаю я слова, и вслед за Колином быстро взбираюсь на спину Клинка.
Конец.
