драмы. Сюжеты и факты из жизни советских евреев образуют первую грань. Популяция всего советского народа образует вторую грань, советский царь Иосиф (Сталин) – третью грань, а адвокат и спаситель советских евреев Ильи Эренбурга – четвёртую грань. Итак, было четыре участника Пуримшпиля 1953 года, и важнейшая часть драмы советских евреев образовалась от причудливого коловращения магического волчка (пура) с этими гранями.
Илья (Эли) Эренбург никогда не противоречил царю-самодуру, восхвалял его и помогал ему в его лукавой международной «борьбе за мир». При этом добровольно, по зову собственного еврейского сердца Эренбург пошёл на смертельный личный риск и использовал свой авторитет и возможности на пользу еврейского народа.
Надо рассказать о нескольких важных фактах, о которых не упоминал в беседе со мной Эренбург и которые стали известны из только недавно рассекреченных архивных материалов. Теперь вся история с пресловутым письмом 50-ти знатных евреев полностью прояснилась. В январе 1953 года ТАСС сообщил об аресте «врачей-вредителей». Сразу после этого, царь Иосиф Сталин поручил молодому Секретарю ЦК КПСС, Михайлову (он потом вплоть ло седых волос возглавлял советскую молодежь в ЦК ВЛКСМ) подготовить покаянно-признательное письмо в газету «Правда» от имени еврейской общественности и представить ему вместе со списком самых известных и авторитетных евреев.
Для выполнения царского поручения Михайлов привлёк академика и тайного соавтора «трудов» Сталина, Минца и одного из главных советских пропагандистов и многолетнего директора ТАСС, Хавенсона (он же Маринин). Они подготовили убийственный текст антисемитского доноса и обвинения всех советских евреев в виде покаянного письма авторитетных евреев. Минц и Маринин тут же помчались собирать подписи по своему списку.
В конце января главный редактор законодательной советской газеты «Правда» Шипилов узнал о заканчивающейся организационной подготовке операции по сбору евреев и их вывозу в Сибирь. Поэтому он со дня на день ожидал команду Сталина о публикации письма самих евреев, как сигнала и приказа о начале общегосударственной акции. Тем не менее, он взял на себя смертельно опасную ответственность, разрешив напечатать на машинке письмо Эренбурга Сталину и послав курьера с этим письмом к Сталину. Шипилов по существу поддержал Эренбурга. Поэтому Шипилов, как и Эренбург, ждал наказания за непрошенную инициативу.
К их счастью и счастью всех советских евреев царь Иосиф не казнил ослушников, а задумался, приостановил публикацию письма и поручил члену ЦК партии Шипилову отредактировать текст злополучного письма. Естественно, что Шипилов попросил сделать это Эренбурга. Тот, во-первых, убрал из письма предложение самих евреев об искуплении своей шпионской вины на стройках Сибири. Во-вторых, он так изменил письмо, что оно превратилось из покаянного самооговора в обычное пропагандистское послание. Из агентов разведок и сионистского Джойнта, то есть обвиняемых, евреи превращались в людей, на которых охотятся иностранные злодеи, то есть в потерпевших. Вторая редакция письма Шипилову не понравилась, и была подготовлена третья, совсем уж «вегетарианская» редакция. Теперь в списке подписантов заполнились все пробелы подписями самого Эренбурга, а также подписями генерала Крейзера, певца Рейзена, и композитора Дунаевского. Более того, появились имя и подпись члена Политбюро Кагановича. Новое письмо соответствовало всем советским штампам того времени, но оно уже не могло служить моральным и юридическим основа-нием для массовой депортации советских евреев.
Возникла патовая ситуация, когда все административные органы и силовые структуры громадной страны приготовились к грандиозной антисемитской акции, а команды, в виде публикации в газете «Правда» покаянного письма евреев на начало этой акции всё не было и не было. Стрелка на шахматных часах стала в горизонтальное положение цейтнота, и чёрный король, он же царь Иосиф, вдруг упал и больше не поднялся. Шахматную партию выиграли Эренбург и советские евреи.
На что уповал и надеялся в своих действиях Эренбург? Как он мне сказал, он надеялся на случай или хотя бы на небольшую отсрочку приговора советским евреям, памятуя о древнем правиле обречённых, но несломленных узников и героев: «Нам бы день простоять, да ночь продержаться». При этом в своём письме Сталину Эренбург не обсуждал будущую судьбу советских евреев или их прошлое поведение. Эренбург, казалось бы, легкомысленно заменил обсуждение буквально жизненно важных тем для него и всех евреев на обсуждение лукавой «борьбы за мир», которая в понимании Сталина была очень важной дипломатической игрой со всем миром. Высылка советских евреев в Сибирь становилась связанной с этой международной игрой. Тем самым Эренбург запутал царя Иосифа и сознательно отвлёк внимание царя не только от сути проблемы, но и от действий третьих игроков, Берии и Хрущёва. Они оба боялись за свою жизнь и, не сговариваясь, готовили сценарии устранение царя Иосифа в то время, когда он отвлёкся на «еврейское дело» и ослабил свою бдительность.
Берия и Хрущёв смогли удачно воспользоваться месячной паузой, возникшей благодаря вмешательству Эренбурга в царские планы. Поэтому оказалось, что именно Эренбург спас советских евреев, задержав на месяц сигнал-приказ о начале депортации евреев в Сибирь. Спасая свою жизнь и отравив царя Иосифа, Берия и Хрущёв заодно спасли жизни трёх миллионов советских евреев. В этом и есть суть удачного переплетения случайностей от вращения судьбоносного волчка (пура), составивших мистический Пуримшпиль Эренбурга. Поэтому можно и нужно считать Пуримшпиль Эренбурга Б-жественным чудом.
За последние две с половиной тысячи лет почти в каждом поколении евреи в разных странах и общинах с помощью взяток, дипломатии, и интриг более или менее удачно спасались от убийств, избиений, притеснений, гонений и выселений. Однако с IV века до нашей эры вплоть до 1953 года не было другого случая столь чудесного и полного спасения от, казалось бы, неотвратимой угрозы истребления и страданий трёх миллионов евреев.
Эпизод 2. Подвиг Эренбурга
В 1953 году, через четыре месяца после смерти Сталина мне довелось разговаривать с Ильёй Григорьевичем Эренбургом, и он попросил меня, чтобы когда-нибудь, но не раньше, чем через 50 лет, я рассказал людям (он не сказал «евреям») о том, как при помощи дипломатии и, используя свой статус особого советника Сталина по международным делам, он спас от погибели советских евреев. Эренбург, беря с меня «слово» молчать не менее 50 лет, боялся за меня и своих близких. Ведь дело было в по-прежнему страшном 1953 году, и речь шла о разоблачении античеловеческой сущности всей тота-литарной советской системы и Сталина, а также тех людей, многие из детей и внуков которых до сих пор боготворят царя Иосифа и обожают его режим. Кроме этого, Эренбург, возможно, считал, что такие большие события в истории и их последствия могут быть лучше оценены на достаточном временном отдалении.
Я выполняю своё обещание, данное Илье
