расплачешься и убежишь, поджав хвост, ай-да я! Ай-да молодец! Счастливо оставаться, принцесса!
– А ну-ка повтори свои слова? – Я резко развернулась и подошла к нему.
– Я говорю, – Мик лыбился во все тридцать два, точно псих какой-то. – Что кроме как гладить себя по пизде, вы, богини, больше ни на что не способны. Оставь решать проблемы взрослым, деточка и топай в свой кукольный домик, где можно жалеть себя сколько угодно.
– Заткнись…
– Пони и единороги, небось, уже скучают, да? Точно! Стейси обещала поиграть с тобой в дочки-матери. – Мик продолжал меня передразнивать, несмотря на то, что я схватила его за воротник. – Мама-Стейси, а папа-Слава когда приедет? Он обещал мне новый резиновый хуй! Я буду скакать на нём, пока другие захлёбываются кровью. Ха-ха-а-ха-ха-ха! Ы-ы-ы-А! Вот умора…
Это невыносимо. Всего за одно короткое мгновение во мне вспыхнула такая Злость, какую никогда не испытывала прежде! Сердце разрывалось от ярости. Перед глазами внезапно исчез весь мир, остался лишь он... Пропали все звуки, и только противный смех Мика, с каждой секундой повышал градус напряжения, доводя ситуацию до абсурда. Я больше не желаю это терпеть!
Сжав кулак, я собрала в нём всю боль и отчаяние, накопленные за прошедшую неделю. Нет! Всё, что я ГОДАМИ держала на цепи, сорвалось безудержным напором. Крик, сам по себе, вырвался наружу, когда я ударила Мика по лицу. Его кепка улетела в сторону, а из носа брызнула кровь, но он продолжал смеяться и оскорблять меня!
– Заткнись! – Я снова ударила его… Бесполезно?! – Заткнись! Закрой свой рот!!!
Я никогда не поднимала руку на людей. Никогда не позволяла себе подобного варварства. Всегда с презрением относилась к спорту, так или иначе связанному с насилием. Но, чтоб меня… Я не могла остановиться! Обрушив свои кулаки на Мика, чувствую, как вся Ненависть, накопленная внутри, и особенно за последние дни, выплёскивается наружу, а мне становится легче.
Я била его за то, что мной пользовались, словно куклой. За то, что заставили выбирать между жизнями незнакомых людей и друзей. За то, что врали всю жизнь! За то, что втянули во всю эту чехарду. Ненавижу… Ненавижу… Я всех вас ненавижу!!!
– … Ха-ха-ха-ха-ха… О-да.. ДА… Так их, Лиз! Бей ублюдков… Бей, что есть сил!
С этими словами, Мик рухнул на тротуар, потеряв равновесье от очередного удара. Я села на него сверху, зажав коленями, остервенев от злости, била куда придётся. А он и не думал сопротивляться, лишь чуть-чуть прикрывал руками лицо, в котором отражались, ненавистные мне пороки. И вдруг я почувствовала, как на смену страху, обиде и гневу, пришло долгожданное, заслуженное утешение. Словно все эти годы, была заперта в клетке, но теперь освободилась. Сорвалась с цепи!
Руки налились убийственной тяжестью. Напрочь, сбив дыхание, я упала рядом с Миком, уставшая, но счастливая. Пот стекал с лица рекой. Я схватилась за голову окровавленными руками, отводя вымокшие насквозь волосы, и вздохнула с небывалым облегчением. А Мик продолжал кататься по тротуару в истерическом смехе. И тут, моё сердце болезненно сжалось от осознания, что ему досталось за всех, кто виноват, но его вины в том не было и в помине. Его кровь, что забрызгала бетонную плитку, была свидетелем искупления моей слабости!
– Прости меня, Мик, – искренне сожалея, проговорила я, поднявшись на ноги, протянула ему руку.
В голове внезапно возникла мысль, что он больше не захочет работать на ту, кто может избить в приступе дурного настроения… Ну и поделом мне. Парнишка перестал смеяться, утираясь рукавом, он посмотрел на меня.
– Ты… Ты, всё ещё хочешь работать на такую психованную дуру, как я?
– Спрашиваешь?! – радостно воскликнул парнишка, и от всей души пожал мне руку. – Думаю, сработаемся, Ваше высочество – принцесса Хант!
– И хватит меня так называть, – виновато улыбаясь, проговорила я, помогая пареньку подняться на ноги. Оказалось, он очень лёгкий… Я почти не почувствовала вес. – Ты, наверное, очень сердишься? Прости, что взорвалась.
– Та это всё хуйня! – отряхиваясь, ответил он. – Главное, что тебя попустило.
– Да уж ты прав, попустило и ещё как.
С этими словами, я присела на скамейку, пытаясь восстановить дыхание. Вены пульсировали в висках, а сердце продолжало колотиться как кроличье. Но мне, правда, стало легче.
– Знаешь, Мик… – задумчиво проговорила я, переваривая ситуацию.
– Чего принцесса? – парнишка уселся рядом, закуривая очередную сигарету.
– Да просто… Не знаю, наверное, от того, что на подсознании всем пыталась угодить… Ну, знаешь… Типа, быть хорошей девочкой, ни с кем не ссориться, вести себя прилично, быть примерной во всем. За всем этим желанием угодить всем подряд, я не заметила, как много накопилось мелких обид. Можешь себе представить, я за всю свою жизнь, ни с кем, ни разу не ругалась толком! Это просто кошмар. Хотя поводы были и очень даже весомые. В конфликтах постоянно пыталась обвинить себя. И… ну когда, жизнь пошла наперекосяк, то по привычки обвинила саму себя, а по сути… моей вины в это нет.
– Короче ты со всеми пыталась подружиться, – коротко подвёл мою мысль Мик.
– Я… Да! Ты прав Мик, я вечно пыталась всем понравиться, со всеми дружить, наивно полагая, что мир ответит тем же. Ах, какая же я дура… Ещё раз прости, что тебе пришлось за всё отдуваться.
– Всё нормально принцесса. Ради таких выводов стоило проебать ебальник. Ведь если ты дружишь со всеми, ты не дружишь ни с кем. Но ты не дура. Ты просто… Очень добрая… а добрым людям пиздец как трудно жить.
– Спасибо, Мик, – его слова приласкали мой слух, искренне обрадовав. – Эх, вот увидишь, когда я найду игральную комнату Мя, то обязательно спасу тех, кто погиб вчера… И Глорию с Томом вытащу из Мертвого города! Обязательно.
– Ой, бля, – тяжело вздохнул Мик, опечаленно глядя на тлеющие угольки сигареты, что на полпути до фильтра. – Ещё один круг.
– Что-то не так? – обеспокоилась я.
– Просто… – устало усмехнулся Мик, заглядывая мне в глаза. Он явно хочет что-то сказать, но сомневается, стоит ли. – Ай, ладно, похуй.
– Нет, Мик скажи, с этой комнатой что-то не так? Это всё обман?
– Да не, комната работает заебись.
– Правда? Мне кажется, ты чего-то не договариваешь,
