— Да, миледи.
— Если Адриан изволит сделать тебе комплимент, ты отвечаешь: "Ваше величество", и кланяешься. Более ничего. Обычные ответы: "Вы так добры" или "Я польщена вашим вниманием" — будут неуместны, поскольку могут трактоваться как твоя оценка красноречия владыки. Кроме того. Наш император склонен к остроумию и порою изрекает шутки. Если такое случится, ты можешь улыбнуться, но ни в коем случае не смеяться.
— Я поняла, миледи, — вновь кивнула девушка.
— Ты не имеешь права смотреть владыке прямо в глаза, но и оглядываться по сторонам также не следует. Наиболее уместно направлять взгляд на уровень его груди, если ты стоишь, и на нижнюю ступень престола, если кланяешься. Обращай особое внимание на Эфес — священный кинжал на поясе владыки. Пальцы Адриана на рукояти кинжала означают большую важность произносимых слов; клинок, выдвинутый из ножен на дюйм, — обвинение либо жесткая форма приказания.
Это девушка знала из книг, как и то, что священный Эфес полностью покидает ножны лишь в двух случаях: при коронации владыки и по случаю получения человечеством Божественного Дара. Таким образом, острие Эфеса показывается на свет меньше десяти раз в столетие.
— И еще, — добавила графиня, скрывая ладони в горностаевую муфту, — женщины Дома Нортвуд пользуются правом прятать руки в присутствии императора. Голая ладонь, таким образом, означает отказ от привилегии, стало быть, заискивание перед владыкой. Мы же пришли не просить, а сообщить важное известие и даже предупредить об опасности, потому будет лучше подчеркнуть наш ранг. Все время держи ладони в муфте.
Мира охотно последовала примеру графини. Она мерзла в своем роскошном платье с открытыми ключицами, локтями и щиколотками. Массивные каменные стены дворца излучали прохладу, а от волнения становилось еще более зябко. Она поправила накидку на плечах, стараясь поплотнее укутаться в пух. Леди Сибил тут же одернула ее:
— Плечи не прячь. Мерзнешь — терпи. Будешь кутаться — покажешься хворой и жалкой.
Девушке вспомнились слова графа Элиаса Нортвуда: "Владыка Адриан тебя вовсе не заметит". Хорошо бы, чтобы так и вышло. Условности, строжайший этикет, писаные и неписаные правила… Она прекрасно все запомнила и была уверена, что не допустит ошибки, но все же робела. Испытание… Никогда прежде она не проходила испытаний, никогда ее судьба не зависела от воли, от прихоти незнакомого человека. Лучше бы Адриан не заметил ее.
Раздался тройной стук в дверь изнутри, стражники тут же распахнули ее. В проеме показался церемониймейстер и указал на женщин посохом. Леди Сибил смерила его презрительным взглядом, но этим и ограничилась. Наглец прекрасно выбрал время, чтобы показать свое мнимое превосходство: графиня не станет вступать в перепалку, когда ее ожидает сам владыка. Она степенно приблизилась к двери, Мира следовала за нею, отставая на шаг. Церемониймейстер крутанулся на каблуках перед носом Сибил, стукнул посохом об пол и доложил:
— Сибил Дорина Дениза рода Сьюзен, графиня Нортвуд. Глория Сибил Дорина рода Сьюзен, леди Нортвуд.
Юная леди столь старательно не смотрела в глаза владыке, что сперва почти не разглядела его. Правитель Единой Империи представился ей ярким ультрамариново-алым пятном на мраморном возвышении у дальней стены зала. Она смотрела на пол: он был покрыт великолепным лакированным паркетом, инкрустированным темным деревом, перламутром и бронзой. Узоры сплетались в витиеватый причудливый орнамент и образовывали три круга, расходящихся от престола. Ближний к трону орнамент сиял желтизной от обилия бронзы, на середине этого круга леди Сибил склонила голову и замерла в реверансе. Девушка повторила ее жест. На миг повисла тишина.
Осторожным взглядом исподлобья она обежала людей. По бокам от тронного возвышения стояли четверо воинов в синей пластинчатой броне, уперев в пол древка искровых копий. Лазурная гвардия — элита императорского войска, лучшие воины, набранные в разных землях государства. Один из них чертами лица походил на северянина. Перед престолом располагался изящный ореховый столик с письменными принадлежностями и несколькими книгами. За столиком, по левую руку от владыки, сидел на крохотной табуреточке секретарь — тощий молодой человек в строгом темном камзоле. Обязанность вести записи вынуждала его сидеть в присутствии императора, но низкая табуретка делал секретаря почти незаметным и скрадывала нарушение этикета.
Владыка Адриан — правитель Фаунтерры, Земель Короны, Единой Империи Полари и всего подлунного мира — восседал в бархатном коричневом кресле за столом. Он имел телосложение рыцаря — крепкий, рослый, широкий в плечах. Возвышение и пышное парадное одеяние делали его гигантом. Алый камзол владыки украшали золотистые эмалевые пластины на груди и плечах, похожие на броню, сделанную из оперения сказочной злато-птицы. На темных волосах пламенела диадема с огромным голубым бриллиантом. Лучи искровых люстр, освещавших зал, превращали камень в сияющую звезду. Лицо владыки: резко очерченные скулы, чуть смягченные аккуратной бородкой, прямой нос, тонкие надменные губы, высокий лоб, раскосые глаза под густыми черными бровями… Девушка спохватилась и отвела взгляд как раз в тот момент, когда владыка Адриан заговорил.
— Леди Сибил, леди Глория, приветствую вас в Фаунтерре. Надеюсь, дорога была легкой и безопасной.
Его голос оказался мягче, чем можно было ожидать. Женщины выпрямились.
— Ваше величество, — проворковала графиня, — примите мои пожелания здравия, долголетия и твердости правленья. Мощь Пера и Меча — опора подлунного мира.
— Истинная опора — мудрость Праматерей. Перо и Меч лишь оберегают ее, — ответил владыка, и девушка поняла, что обе реплики были частью церемониала.
— Позвольте побеспокоиться о вашем здоровье и самочувствии, ваше величество, — уверенно вела дальше леди Сибил.
— Благодарю вас, графиня, — владыка чуть заметно кивнул. — Учтивость столь же присуща вам, как изысканная красота и жизненная сила.
— Ваше величество.
Император перевел взгляд на стол и прикоснулся к лежащим бумагам, тем самым давая графине позволение перейти к сути дела. Он сказал:
— Я был бы рад насладиться светской беседой с вами, однако дела требуют решений. Расскажите, какое дело привело вас в столицу.
— Мне горько беспокоить ваш слух подобными известиями, однако клятва верности принуждает меня к тому.
Мастерское вступление. Мира, не искушенная в дворцовой дипломатии, все же оценила подход графини. Леди Сибил упомянула вассальную присягу, принесенную ею императору, тем самым сразу придала известию окраску первостепенной важности: графиня, мол, не вправе принять решение, было бы дерзостью и своеволием с ее стороны решить дело, которое касается самого владыки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
