мной взглядом.
Что происходит? Я качаю головой. Понятия не имею.
Тревожное чувство усиливается, когда лифт останавливается на нужном этаже.
Папа выходит первым. Он приглашает нас пройти вперед.
— Давайте, мальчики.
Я не двигаюсь.
Финн тоже не двигается.
— Давайте просто покончим с этим. — Рычит Зейн. Он шагает в ресторан.
У меня все кишки сводит, и я следую за своим близнецом.
Хозяйка приветствует отца кивком. Хотя она выглядит спокойной и собранной, другие люди в ресторане выглядят иначе. За соседними столиками раздаются шепотки. Вспыхивают телефоны. Возбужденные визги вырываются наружу, как волна.
Не говоря ни слова, хозяйка провожает нас в отдельную комнату.
Зейн и папа заходят первыми.
Мы с Финном следуем за ними.
У папиного важного гостя вырывается вздох. Что-то в голосе знакомое, но Зейн в данный момент застыл на моем пути. Я делаю шаг мимо него, чтобы посмотреть, кто находится в комнате, и мои глаза распахиваются.
Мисс Джеймисон сидит за столом. У нее накрашенное лицо, волосы собраны в хвост, который каскадом спадает по спине, и на ней приталенное черное платье с одним из тех искусственных, выпирающих декольте, которое видно до самого пупка.
Зейн делает сердитый шаг вперед, и Финн кладет руку ему на плечо, чтобы остановить его. Зейн останавливается. На шее моего близнеца выскочила вена. Он смотрит на мисс Джеймисон с чем-то близким к предательству.
Я бросаю взгляд на отца.
Он улыбается, наслаждаясь ужасом Зейна.
Голос Зейна дрожит. — Какого черта она здесь делает?
— Зейн, — отец снова впадает в свою фальшивую родительскую роль, — так нельзя разговаривать с твоей новой сестрой.
Мои глаза расширяются.
Зейн бледнеет.
Финн хмурится. — Сестрой?
— О, все в сборе? — Восклицает голос позади нас.
Мы все поворачиваемся и смотрим, как в комнату вплывает женщина, имеющая глубокое семейное сходство с мисс Джеймисон.
Она не из тех двадцатилетних цыпочек, которых обычно выбирает отец, но ее лицо по-прежнему сияет молодостью. Вряд ли ей больше тридцати пяти.
— Я Мэриан.
Она протягивает смуглую руку. На ней огромное кольцо с бриллиантом.
Никто не берет предложенную руку.
— Какого черта у нее на пальце кольцо? — Шипит Зейн.
Я перевожу взгляд на отца.
Он обхватывает Мэриан за плечи и нежно целует ее в висок.
— Мы поженились.
Мэриан широко улыбается. Когда она улыбается, морщинки обрамляют ее глаза, показывая ее истинный возраст и намекая на то, что жизнь, которую она вела, была нелегкой.
Я тут же перевожу взгляд на Зейна.
Финн тоже.
Но наш брат не смотрит ни на нас, ни на папу, ни даже на Мэриан.
Он смотрит на мисс Джеймисон.
Она по-прежнему застыла за столом, ее челюсть отвисла, а тело дрожит, словно она стоит в урагане. Паника в ее взгляде кричит о том, что она готова выброситься в окно, лишь бы оказаться подальше отсюда.
— Это очень романтичная история. — Говорит Мэриан, когда неловкое молчание сгущается до невыносимости. — Джарод просто... увидел меня посреди улицы и подошел прямо ко мне. Как будто он знал обо мне все.
— Это была любовь с первого взгляда. А когда ты так уверен, зачем ждать?
Зейн захлопывает рот. Его челюсть сжимается, и кажется, что он в несколько секунд готов смахнуть все обеденные тарелки и опрокинуть стол.
— Мама, — задыхается мисс Джеймисон, — ты не сказала мне, что уже вышла замуж. — Ее глаза перебегают на Зейна, а затем снова падают на мать. — И уж точно ты не сказала мне, что жених — Джарод Кросс.
— Не вини ее. Мы хотели, чтобы это был сюрприз. — Жестокая улыбка отца мелькает на его лице, прежде чем он снова прячет ее. — Для всех.
— Что ж, пусть я буду чертовски удивлен. — Прошипел Зейн.
— Разве ты не собираешься поздравить меня?
— Мама, — глаза мисс Джеймисон потемнели, — могу я поговорить с тобой?
— О чем? — Невинно спрашивает Мэриан.
— Мама, пожалуйста.
— Дорогая, все уже сделано.
— Теперь это твоя семья. — Говорит отец. — Это твои братья.
— Семья? — Голос Зейна сбивается. — Не притворяйся, что знаешь значение этого слова, папа.
— Куда ты идешь? — Спрашивает отец, когда Зейн идёт к двери. — Почему бы тебе не сесть и не поесть со своими новыми мамой и сестрой?
Зейн замирает, словно отец только что произнес самые отвратительные слова, которые он когда-либо слышал.
— Джарод, — Мэриан стучит кулаком по папиной груди и задорно смеется, — не заставляй мальчиков называть меня мамой. — Ее взгляд останавливается на каждом из нас. — Вы можете называть меня Мар.
Напряжение в комнате такое, что можно задохнуться.
Мисс Джеймисон смотрит в пол. Судя по тому, как она сжимает свои темные тонкие руки, она явно взволнована.
— Сядь, Зейн. — Голос отца звучит властно. А затем он смягчается до ласкового тона. — Или у тебя есть какая-то срочная причина, по которой ты не можешь остаться?
Для кого-то другого папины слова прозвучали бы как озабоченность. Но я знаю, кто он на самом деле. Это не он беспокоится о чувствах Зейна. Это он засовывает палец в зияющую рану, которую оставил в груди моего близнеца, и перекладывает кишки моего брата.
Зейн медленно поворачивается. Его глаза красные, а грудь вздымается. Проклятье. Никогда еще мне так не хотелось схватить своих братьев и бежать, как в этот момент. Я никогда не хотел стереть Кросс из наших фамилий и притвориться, что мы выросли в нормальной семье, где отец не был психом.
Когда Зейн наконец заговорил, он произнес чрезвычайно вежливым тоном.
— Приятно провести остаток ночи.
Зейн быстрым шагом выходит из комнаты.
Финн бежит за ним.
Я киваю мисс Джеймисон.
Она резко вскидывает подбородок, но не может встретить мой взгляд. Ее тонкие челюстные мышцы напряжены, и кажется, что она держит себя в руках всеми силами воли.
Я начинаю выходить из комнаты.
— Скажи Зейну, что мы повторим это, когда он будет менее эмоциональным.
Вкрадчивый тон отца — как гвозди на меловой доске.
Мои ноздри раздуваются. Мои пальцы сжимаются в кулаки.
— Кстати, — добавляет папа, — мисс Джеймисон не единственная, кого ты будешь видеть в школе. — Папа поднимается и опускает руки поверх галстука. — Со следующей недели я — ваш новый учитель музыки.
