– Подняв покрывало, он тебя поцелует, – напрямик заявила Мириам, вероятно решив, что стыдиться уже нечего. – Как романтично, правда? Это будет ваш первый поцелуй…
Шарлотта вспомнила свой первый поцелуй с принцем, и к ирландской джиге присовокупился шотландский танец под названием «рил».
– Да, – еле слышно выдохнула она. – Это очень романтично.
– Принц преподнесет тебе подарок, – вмешалась Алия, – а целоваться вы будете недолго, потому что ему придется вернуться к друзьям и пойти пировать.
– Ах, мы уже столько пировали! Боюсь, у меня уже нет сил, чтобы выдержать все это.
– Это будет последний пир. Он закончится рано, и принц Карим отведет тебя в спальню.
– Как заманчиво! – тусклым голосом пробормотала Шарлотта.
Однако дочери эмира не уловили сарказма.
– О да, это самый заманчивый момент! – хором воскликнули они. – Когда мы с тобой встретимся в бане, ты должна нам все рассказать без утайки!
– Ну конечно, – поспешно согласилась Шарлотта. – Во всех подробностях.
Внезапно по залу пробежал взволнованный шепоток.
– Принц и его друзья вернулись во дворец! – объявила Мари-Клер. – Нам пора. До свидания, Шарлотта! Мы желаем вам с принцем долгие годы наслаждаться друг другом.
Леди Аделина поцеловала племянницу. По щекам доброй тетушки струились потоки слез.
– Милая Шарлотта, ты совсем не похожа на невесту, которую я когда-то мечтала видеть в нашей деревенской церквушке, и все же я искренне верю, что принц может сделать тебя счастливой.
К рилу и джиге присоединился флинг, любимый танец шотландских горцев… Шарлотта попыталась улыбнуться, но вместо этого предательски икнула.
– Тетушка, по-моему, вы стали оптимисткой.
– Полно тебе, дорогая! Теперь, когда дело сделано, признайся, неужели тебе хотелось бы видеть в роли жениха архидиакона Джефриса?
Танцы в желудке Шарлотты разом прекратились.
– Нет, – с трудом переведя дух, сказала она. – Не хотелось бы.
– Вот видишь!
Тетя снова поцеловала племянницу в щеку и намеревалась сказать что-то еще, но Мари-Клер и Мириам насильно вывели ее из комнаты.
В стороне, противоположной той, куда ушли женщины, раздавались смех и мужские голоса. Мириам пояснила с порога:
– Они поют «Жених идет». И кинулась вслед за сестрой.
Дверь в смежную комнату отворилась. Мужской смех и ободряющие крики чуть не оглушили Шарлотту. Но затем дверь снова закрылась, и все стихло. А еще через миг в комнату вошел принц Карим Александр.
Когда Шарлотта видела его в последний раз, он показался ей неотразимым. Но теперь принц был вдвойне красив и величествен: роскошный тюрбан, нарядный голубой кафтан с золотым ремнем, усыпанным драгоценными камнями… Принц направился к ней, не проявляя ни малейшего смущения. Зачем было притворяться? Их ведь никто сейчас не видел.
Шарлотте показалось, что у нее внутри застыл громадный кусок льда. Но, с другой стороны, хотя бы безумная пляска прекратилась – и то слава Богу! Зато взбунтовались легкие. Она никак не могла продышаться – не хватало воздуха.
Принц подошел к Шарлотте почти вплотную и потянулся к краю покрывала. Сердце ее вдруг замерло, а затем забилось втрое быстрее, чем раньше. Это было нелепо, ведь мистер Александр сто раз видел ее лицо, но сейчас перед ней стоял принц Карим, сын эмира Ибрагима, и Шарлотта так волновалась, словно ему и вправду предстояло увидеть ее впервые в жизни.
Медленно, стараясь не задеть за многочисленные украшения, принц поднял газовый шарф, украшенный блестками, и накинул его на плечи Шарлотты. Потом взял девушку пальцем за подбородок и, ласково приподняв голову, заглянул ей в глаза.
– Я ослеплен красотой моей невесты, – хрипло пробормотал Карим, сжимая ее тонкие пальцы. – Вы оказали мне честь, согласившись надеть мои подарки.
– Б-благодарю вас, – прошептала Шарлотта. – Вы… вы тоже… хорошо выглядите.
Принц еле заметно усмехнулся и поцеловал ее руки. Шарлотта ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев. Наверное, это от хны, решила она. Так вот зачем турки красят хной руки невесты! Чтобы вызвать это странное, волнующее ощущение!
Принц достал из складок кафтана какую-то вещицу, обернутую в носовой платок и перевязанную разноцветными ленточками.
– Пожалуйста, примите этот маленький подарок в знак моего восхищения вами. Пусть он будет напоминать вам о нашей свадьбе, – промолвил Карим, кладя ей на колени вышитый платочек.
И не дав Шарлотте опомниться, наклонился к ее лицу. Она и ахнуть не успела, а он уже поцеловал ее в лоб, щеки и подбородок. В те самые места, которые были украшены блестками! У Шарлотты закружилась голова. Похоже, блестки производили такой же эффект, как и хна…
А принц отступил назад и сказал совсем другим, неофициальным тоном:
– Шарлотта, мне надо идти. Я не могу тут долго оставаться: это считается оскорбительным и для невесты, и для моих гостей. Вечером у нас будет время поговорить, и я вам все объясню. Крепитесь, Шарлотта. Не надо бояться. Наш брак останется чистой формальностью. Клянусь!
Принц резко отвернулся и, неслышно ступая, пошел по коридору. Дверь на мужскую половину отворилась, послышались радостные возгласы и веселая музыка. Потом опять воцарилась тишина.
Шарлотта сидела, невидящим взглядом уставившись на завернутый в платок подарок принца. Белая ткань резко оттеняла красноту ее пальцев.
Она подумала, что это выглядит нелепо, и, ни с того ни с сего, залилась слезами.
В комнату немедленно вбежала стайка женщин. Каждая протягивала Шарлотте батистовый платочек – утереть глаза. На лицах турчанок были написаны зависть, сочувствие и тоска. Они сняли с Шарлотты покрывало и принялись расчесывать ее волосы. В гареме принца никто не говорил ни по-английски, ни по-французски. Турчанки жестами попросили Шарлотту показать подарок.
Шарлотта поспешила исполнить их просьбу – ей тоже хотелось отвлечься от невеселых мыслей. Вопреки ее предположению, в пакетике оказались не засахаренные фрукты и не восточные сладости, а серьги из филигранного золота, украшенные сапфирами.
Женщины восхищенно ахнули и попросили Шарлотту надеть подарок принца. Она согласилась. Изящные золотые сережки холодили ей уши. Женщины восторженно захлопали в ладоши. Пир начался. Служанки внесли в зал подносы с различными кушаньями, в том числе и большое блюдо с горячим оранжевым рисом, подкрашенным шафраном. Все пахло очень аппетитно, но желудок Шарлотты не принимал пищи. Отведав чуточку риса, который принято подавать на турецкой свадьбе, она отодвинула от себя еду. И впервые женщины не стали ее уговаривать.
Они и сами ели мало, а в основном пили крепкий кофе и лакомились фруктами и медом. Завершив трапезу и помыв руки, женщины принялись перешептываться, обмениваясь улыбками и понимающими кивками, а затем по какому-то невидимому сигналу дружно вскочили на ноги. Дождавшись, пока служанки вновь набросили на Шарлотту полупрозрачное покрывало, наложницы принца низко поклонились и оставили ее одну.
