— Зачем ты его убил? — спросила я, не торопясь принимать помощь. — Почему его, а не меня?
— Убил? — повторил маг с такой знакомой спокойной интонацией. — Вовсе нет. Тысячекратный Свет рассек связь человека и демона, но не отменил договор. Договор нерасторжим, и уход смертного из этого мира ничего не меняет. Кстати, парень скоро истечет кровью, если ты им не займешься...
— Я вижу. Избавь меня от своих советов, Альва.
ГЛАВА 22. Человек или демон?
Забавно: весь нижний этаж одной из трех главных волшебных башен царства Мураби занимала кухня. Лавки и посудные лари вдоль стен, деревянный стол, облепленный огарками свечей в потеках воска, закопченные котлы и сковородки, каменный очаг во всю стену, бочка с водой, поленница... Здесь было темно и тепло, вкусно пахло древесным дымом, в очаге рдели угли, и казалось, что мы находились в обычном деревенском доме.
Впрочем, поначалу мне было не до изучения обстановки — у меня на руках умирал Хассим. Лежал на лавке в пристроенном к кухне помещении, с кожей белее штукатурки, в черной от крови домотканой рубашке и никак не хотел возвращаться в мир живых. Кровь ему я остановила еще там, на склоне горы. Горло ему Альва все ж не перерезал, меч прошелся по шее сбоку. От таких ран тоже умирают за считанные мгновения. Тем не менее Хассим еще дышал, и я собиралась приложить все усилия, чтобы он делал это и дальше. Хоть и не отдавала себе отчет, зачем мне это надо.
Может быть, ради Эризы, которая помогала мне изо всех сил. Очнувшись, она помогла мне перенести Хассима сюда и сразу принялась хлопотать: раздула угли в очаге, принесла воды, повесила котелок на крюк в очаге... Я тем временем возилась с раной, трясущимися от усталости руками пытаясь изгнать грязь и стянуть края. Но рана поддавалась с большим трудом. И дело даже не в том, что сил у меня оставалось ровно настолько, чтобы не провалиться в сон. Нечто во мне категорически не желало исцелять нечисть.
Хозяин башни, кем бы он ни был, помочь мне даже не пытался. Молча стоял в дверях кухни, глядя на мои старания с таким видом, словно раздумывал, а не проще ли добить оборотня. Меня так и подмывало крикнуть ему: «Твой оборотень, вот и лечи его сам!»
Наконец рана закрылась. Я сомкнула веки и опустила руки. Точнее, они упали сами, как неживые. Зато Хассим в безопасности. Крови, конечно, потерял очень много… Но сейчас я больше ничего не могу для него сделать. Разве что...
Не шевелясь, я открыла глаз на лбу и еще раз поглядела на рану от Альфинура — другую, невидимую. Вот это Окончательная Панацея, не чета моей! Раз — и пополам! Смертные — направо, демоны — налево! Интересно, утратил ли Хассим способность к оборотничеству после такого удара?
Парень лежал совершенно белый, даже голубоватый. Одного цвета со своими волосами. М-да. Сын луны. «Луна — мать оборотней». Как я могла забыть эту поговорку?
Мимо пробежала Эриза с охапкой дров.
— Отдохнула бы, — посоветовала я, не открывая глаз.
— Я не устала.
— Ага, заметно. Иди-ка спать!
Эриза со стуком ссыпала поленья на пол у очага, подошла и села рядом со мной.
— Я должна была тебе помочь, — тихо сказала она. — А вместо этого... Сомлела, как последняя трусиха!
— И замечательно, — я принялась аккуратно массировать веки, заодно выращивая новые ресницы взамен сожженных. — Во-первых, твое падение меня хоть как-то предупредило. Во-вторых, ты не мешалась под ногами потом, во время битвы... Если ее можно так назвать. Ох, ты бы видела, что тут творилось! Настоящее избиение...
Эриза беспокойно покосилась на Хассима.
Да не его — меня! Если бы не он, — я кивнула в сторону двери, где, впрочем, уже давно никто не стоял, — ошмётки еще одной чародейки уже валялись бы, раскиданные по всей горе...
Эриза подняла голову и тоже посмотрела в пустой дверной проем. Оттуда веяло холодом. Видно было, что наружная дверь открыта нараспашку. Сбоку виднелись ступеньки крутой лестницы, ведущей наверх. В башню.
Кто он? — шепотом спросила девочка. — Амир демонов?
Я покачала головой.
— Я была уверена, что так и есть, пока он не взял в руки Альфинур.
— Он превратил Хассима из чудовища обратно в человека... И не добил его. И не тронул нас с тобой... Этот колдун, он нам друг или враг?
— Не знаю, — честно ответила я. — Постараюсь выяснить. У нас еще осталось вино?
— Немного...
— Принеси, пожалуйста!
Пока Эриза копалась в нашей поклаже, я закончила выращивать ресницы и выложила перед собой на стол два ножа, что носила за поясом. Один — острый как бритва, зато второй прочнее и в ладони лежит удобно... Какой предпочесть?
— Вот, нашла!
Я забрала у Эризы мех и допила залпом все, что там осталось.
— Что ты делаешь? — поразилась она.
— Ну да... Это я, конечно, напрасно. Разум должен быть ясным, а сердце холодным... Но я так не могу, понимаешь?
— Нет.
— Ну и не надо. Помоги встать...
Я положила ей руку на плечо и оперлась, вставая.
— И все же ты устала. Спи!
Лицо девочки сразу стало сонным, веки опустились, голова склонилась вперед... Я обняла ее за плечи, довела до ближайшего ларя с посудой и уложила на него, укрыв овечьей шкурой. После этого на миг прислонилась к стенке, борясь с головокружением. Кто в этой компании действительно устал, так это я. Но расслабляться рано — самое сложное впереди.
Я сгребла со стола оба ножа, сунула за пояс. Какой из них пригодится, разберусь на месте.
Как же снаружи было холодно! Куда ни глянь, раскинулось пустое пространство, такое же мертвое и безжизненное, как луна, которая его освещала. Гроза давно пролетела, тучи развеялись, небо было глубоким и черным. Колючие звезды ранили обожженные глаза. Во время битвы само собой запустилось обезболивающее заклятие, и я не спешила его снимать — представляла, что со мной тогда начнется, а лечить себя было уже нечем. Так что последним болезненным ощущением остался острый камешек в сапоге.
Жгучий воздух, злые камни и ветер, острый, как нож. Темный край Мураби. Безжалостные горы, мрачные равнины. Реки скудные, как слезы жалости к себе. Ледники — равнодушный покой безнадежности. Но бывает там и острая радость — редкий солнечный луч, в свете которого тучи кажутся еще чернее. Это царство боли, и путь в него открыл мне ты, Альва...
Я поплотнее завернулась в обрывки заскорузлого от крови плаща и шагнула к двери, ведущей в башню. Наверху скрипнула ступенька. Я остановилась, всматриваясь в темноту. Дверь открылась сама. Альва — или тот, кого я когда-то знала под этим именем, или некто очень на него похожий — спустился по лестнице и встал поперек прохода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
