научные устройства были вынуждены прибегнуть к броне, гранатам, средневековому оружию и древним методам борьбы с немцами в окопах.
И даже повозки и автомобили были задействованы против муравьев, потому что воздушные корабли оказались почти бесполезны. Пусть воздушный корабль поднимется ввысь, но роящиеся муравьиные королевы сотнями обрушатся на него и прижмут к земле своим весом, а колесные машины, защищенные, превращенные в миниатюрные металлические крепости и наполненные вооруженными существами, несут ужас и разрушение среди муравьев, сокрушая их колесами, а стрелы и пули поражали их.
Но, несмотря ни на что, я чувствую, что мы проигрываем, что наши усилия были предприняты слишком поздно и что в любой момент орда насекомых захлестнет электростанцию, и мы будем неспособны производить пищу, производить свет, производить что-либо, даже управлять нашими транспортными средствами. Я давно предвидел это и, готовясь к катастрофе, приказал построить паровые машины, но их слишком мало, чтобы удовлетворить все наши потребности. Если бы эти существа давным-давно прислушались к моим словам, то тогда все было бы хорошо. Слишком долго они ждали, а потом, впав в панику, повернулись ко мне, умоляя взять на себя руководство, умоляя спасти их. Судьба страны, ее жителей зависит от меня, но я чувствую, что никакие человеческие усилия, ничто из того, что могут сделать эти существа под моим руководством, не сделают более, чем отсрочат конец.
Случилось то, чего я боялся больше всего. Муравьи овладели электростанцией. Все в тупике. Только самое необходимое для жизни может быть произведено с помощью ничтожной, ограниченной мощности моих машин, древних устаревших механизмов, забытых века назад этими существами, но теперь, когда все их чудесные изобретения потерпели крах, они возлагают на них свое спасение.
Но это лишь жалкая надежда. Мы осаждены, охвачены, обложены, и с каждым днем окружающий город кордон неодолимо приближается.
Я боюсь тянуть дальше с тем, чтобы доверить эту рукопись птице. Если я еще промедлю, может быть слишком поздно, поэтому завтра я заключу ее в металлический цилиндр и привяжу к ноге большого альбатроса, которого поймал.
И я готов бежать, сесть в свою лодку. Каждый день, каждый час жители покидают город. Они уходят в воду, возвращаются к привычкам своих давно забытых предков, снова становятся ракообразными и, забыв все свои великие труды, всю свою цивилизацию, весь свой развитый менталитет, уходят в глубины озера и возвращаются к подводной жизни. Возможно, прежде чем город падет, все существа оставят жизнь, которую они вели в течение многих поколений, и в воде и тине найдут безопасность и там забудут все и выродятся в обычных омаров, из которых они выросли. Это странная, причудливая мысль, но человек, во время страшной крайности, когда он был подавлен и уничтожен, не раз возвращался к дикости, и каждая великая нация падала, так, что, возможно, это всего лишь закон природы, исполнение Божьего плана…
Я собираюсь закрыть, запечатать свою рукопись, чтобы отправить ее в мир, и я должен поторопиться. Жителей осталось не более дюжины. Все, кроме этих, дезертировали. В течение часа муравьи захватят город. Я должен поспешить к своей лодке и бежать, пока не поздно.
Да, даже сейчас они идут. Они на окраине. Их орды отрежут мне путь к отступлению, если я немедленно не скроюсь. Это конец. Мое повествование должно быть запечатано и доверено альбатросу, которого я много недель держал в неволе и ждал этого времени. Дай Бог, чтобы это попало в руки кого-нибудь из ближних.
1926 год
Через край кратера
Глава I. В неизвестное
– Я говорю вам, что это там, – решительно заявил лейтенант Хейзен, – Может быть, это и не цивилизованный город, но это и не индейская деревня или туземное поселение. Он большой, по крайней мере тысяча домов, и они построены из камня или чего-то подобного, а не из соломы.
– Вы видели сон, Хейзен, – засмеялся Фентон. – Или вы просто пытаетесь нас потешить.
– Неужели вы думаете, что я подам официальный отчет о сне? – раздраженно возразил лейтенант. – То, что я вам рассказал – истинная правда, как евангельская истина.
– Не обращайте внимания на Фентона, – вставил я. – Во всяком случае, он прирожденный пессимист и скептик. Многое ли вы успели разглядеть?
Мы сидели на веранде отеля "Вашингтон" в Колоне14, и летчик рассказывал, как во время разведывательного полета над неисследованными и малоизвестными джунглями Дарьена15 он заметил одинокую гору с плоской вершиной, на вершине которой находился большой город из тысячи, или даже больше, домов и без видимых глазу перевалов, дорог или троп, ведущих к нему.
– Это был паршивый полет, – объяснил Хейзен в ответ на мой вопрос. – И я не смог опуститься ниже 5000 футов. Так что я не могу сказать, какими были люди. Но я видел, как они бегали, когда я впервые пролетел, и они выглядели очень взбудораженными. Затем я вернулся, чтобы посмотреть еще раз, и там уже не было ни души – я думаю, что они спрятались в укрытиях. Но я готов поклясться, что здания были каменными или дубовыми, а не пальмовыми или соломенными.
– Почему вы не приземлились и не познакомились с местными? – саркастически поинтересовался Фентон.
– Было одно место, которое выглядело годным для посадки, – ответил летчик. – Но видимость была плохой, и риск был слишком велик. Откуда я знал, что люди не настроены враждебно? Это было прямо в центре страны индейцев Куна16, и даже если бы они были миролюбивы, они могли бы повредить самолет, или я не смог бы взлететь. Я был один.
– Вы говорите, что сделали официальный отчет о своем открытии, – сказал я. – И что полковник думает об этом?
– Фыркнул и сказал, что не понимает, какого черта я потрудился сообщить ему об индейской деревне.
– Это очень интересно, – заявил я. – Я верю, что ты действительно видел Затерянный город, Хейзен. Бальбоа слышал об этом. Испанцы потратили годы на его поиски, и каждый индеец в Дарьене клянется, что он существует.
– Ну, я никогда не слышал об этом раньше, – сказал Хейзен. – В любом случае, что это за байка?
– Согласно индийской легенде, где-то в Дарьене есть большой город на вершине горы. Говорят, что там никто никогда не бывал, что его охраняют злые духи и что он был там задолго до появления первых индейцев.
– Если они никогда не видели этого, откуда они знают, что это там? – возразил Фентон. – По-моему, все это чушь. Как может
