Рославлев старший
Скачи от Питера до Кяхты,От Кяхты поскочи в Моздок,Но, верно, хуже почты этойНигде по трактам не найдешь.
Пан Чижевский
Да говорят же вам, не ложь!Всех подорожных не сочтешь!Коляска скачет за каретой!За городскою эстафетойЛетит из армии курьер,Тут подкоморжий за курьером,Тут арендарж, тут офицер!Тут панна вслед за офицером!
Антося и Лудвися
И день и ночь, судите вы,Мы не выходим из упряжки;И наши лошади, бедняжки,И мы – совсем без головы.
Юлия (вслух). Несносный упрямец! с ним не сговоришь; я уже моих людей разослал всюду, чтобы как-нибудь на вольных убраться. Представьте, с самого утра он меня проводит. То лошадей вовсе нет, а когда сказывают ему, что есть точно, видели их в стойлах, отговоркам конца нет: одна будто бы охромела, другая крива, третья вовсе бессильна, при последнем издыхании. Упряжки не в порядке, почтари в разброде! Между тем дочери его оглушают страстными плаксивыми песнями… Верьте мне, он с ними в заговоре. Нас здесь женить хотят.
Рославлев старший (расхохотавшись). Какая мысль! а что? может быть. – Тесть любезный, не быть бы тебе моим крестником. (Грозит рукою.)
Антося и Лудвися, будто обиженные, подходят к нему и, приседая, поют.
Антося
Нет, это слишком, признаюсь,И оставаться здесь напрасно.
(Уходит, приседая.)
Лудвися
Я бешеных, суда́рь, боюсь!И с вами быть, ей-ей, опасно.
(Также уходит.)
Пан Чижевский
Сердитесь вы наедине,Но гнев сносить ваш нет мне следу!
(Уходит.)
Рославлев старший
Иль тотчас дайте ехать мне,Иль всех я вас путем доеду!
Явление 10
Рославлев и Юлия.
Юлия. Успокойтесь! мои люди все сделают, все достанут мне и вам. Я рад, что могу служить собрату в равном горе, и через полчаса мы покатимся каждый по своей дороге, а может быть, по одной и той же. – Вы куда?
Рославлев старший. В Петербург.
Юлия. А я оттуда.
Рославлев старший. Тамошний житель? Всегда или временно?
Юлия. Я там служу в гусарах.
Рославлев старший. Ах боже мой, так вы знаете Александра Рославлева, – он в них же служит?
Юлия. Товарищ, друг мой неразлучный, мы с ним живем в одной комнате.
Рославлев старший. А мне – брат родной.
Юлия. Неужели? Как счастливо! Следовательно, вы и мне родной, – дайте обнять себя. – А знаете, какую было он глупость сделал? мой друг, ваш братец чуть было не женился.
Рославлев старший. Чуть было? стало, опасность миновалась?
Юлия. Совершенно. Он уже вовсе об этом не думает!
Рославлев старший (в сторону). Мои письма подействовали. (Громко.) Как я рад встрече с вами и даже прощаю почтовому смотрителю, что задержал меня. Эй! Кто-нибудь!
Юлия. Что вам надобно? Антося, Лудвися!
Сестры входят.
Рославлев старший. Шампанского!
Антося. И! Какие прихоти! в нашем местечке этого не водится. Венгерского, коли угодно?
Рославлев старший. Чего-нибудь, что душу располагает к веселью. Скорее!
Юлия. Туда, в цветничок.
Сестры уходят.
Рославлев старший. Расскажите мне о брате, пожалуйста, все, что знаете.
Юлия. Представьте себе! в его лета жениться!
Рославлев старший. И на польке, это всего опаснее.
Юлия. Почему же? Я сам поляк.
Рославлев старший. Нет! будьте справедливы, любовь к отечеству в сторону. Наши кокетки – ученицы перед здешними.
Юлия. Быть так, но братец ваш… ему совсем было голову вскружили, подговорили, заворожили, он уже готов был под венец, но я заклинал его именем вашим, не зная вас, и моею дружбою… он образумился. Вы видите во мне закоренелого мизогина.
Рославлев старший. Закоренелого! Вы еще очень молоды!
Юлия. Со дня моего рождения тверд, как кремень, и не изменяю моим правилам. Враг отъявленный свадеб и волокитства, томных вздохов и нежных поцелуев. Чуть-либо все женщины какой-нибудь благодетельною чумою исчезли с лица земли…
Рославлев старший. Я бы не охнул.
Юлия. Я также.
Рославлев старший. Я их терпеть не могу!
Юлия. Я их ненавижу.
Рославлев старший. Вечные прихотницы без толку, ни капли здравого смысла, ни шагу без видов, любезны на первых порах, но под конец докучливы.
Юлия. Самые ничтожные, бесполезные! Дайте мне руку, передадим такие же правила нашим детям.
Рославлев старший. Я надеюсь, что у меня их никогда не будет!
Юлия. Тем лучше, забот меньше.
Антося и Лудвися входят, подносят налитые стаканы.
Юлия
Стократ счастли́в, кто разум свойНе помрачил еще любовью,Но век проводит холостой,–Я выпью за его здоровье.
Поверьте мне, жена для насЕсть вечное почти мученье.Женись лишь только – и как разРодятся ревность, подозренье.
Ах, то ли дело одному:Его не мучит неизвестность,Душе покой, простор умуИ вечная почти беспечность!
Нрав женщины имеют злой,Капризны, что не сладишь с ними.Чтоб избежать судьбы такой,Останемся мы холостыми!
Антося и Лудвися устанавливают поднос с бутылками в цветнике и уходят.
Юлия. Одна есть женщина в свете, которую я люблю по самой родственной связи.
Рославлев старший. Одна уже нашлась; найдутся и более!
Юлия. Нет! двух таких не бывает; она – сердца ангельского, примерной добродетели.
Рославлев старший. О! они все ангелы! все чудесно добродетельны! где же твердость ваша? правила неизменные?
Юлия. Не ошибайтесь. Речь идет о моей сестре. Кроткое, невинное существо и так же мало заботится об нас, как мы с вами об их. Брат, отец, мать – вот кто ей наполняют душу. Здесь, например, давно ли мы остановились, и то неохотно, она уже отыскала какого-то безгласного, разбитого параличом дряхлого старика, всеми брошенного, ухаживает за ним, бережет его и благословляет случай, который задержал нас здесь, подавая ей добро творить, между тем как мы с вами от этого же случая готовы лопнуть с досады.
Антося вбегает.
Антося. Вас сестрица зовет, крайняя нужда.
Юлия. Сейчас.
Антося (ей на ухо). Ваш муж что-то по вас беспокоится.
Юлия. Иду, я скоро ворочусь к вам.
Явление 11
Рославлев старший (один). Брат сестру хвалит, видит в ней совершенство! Почтенное чувство! Но кто ручается, что тут нет пристрастия? Однако он поселил во мне сильное любопытство… Что, кабы попытаться познакомиться с пригожей незнакомкою?.. Пригожею? – это еще неизвестно, но то верно, что между мною и старым паралитиком она бы недолго колебалась. Разумеется, все бы кончилось шуткою, потому что я отныне впредь и навсегда, благодаря принятому намерению, об женщинах слышать не хочу. Спешить некуда, повеса Александр не женится. Что ж – попробуем. И я многим нравился… (Охорашивается перед зеркалом.) Конечно, не столько, сколько бы хотелось, а пуще всего недолго!
Зачем теперь не вспомнить мне,Как резво, сча́стливо и смелоСердечны шалости однеИмел за главное я дело?Я у красавиц был в чести!Шутил собой, шутил и ими.Как быть!.. был проведен иными,–Зато, отмщаясь над другими,Успел я многих провести.
Явление 12
Рославлев старший и Юлия (в женском платье).
Юлия. Пан почтмистрж, пан почтмистрж!
Рославлев старший. Это она! прехорошенькая! и как на брата похожа!
Юлия (между тем бегает к дверям, в цветник и в окно смотрит). Пан Чижевский!
Рославлев старший. Кого вы ищете? кого вам надобно? Хотите, я позову?
Юлия. Здешний хозяин обещал мне достать шалфея и нейдет до сих пор.
