— Хорошо же ты приглашаешь на душевный разговор, звездный Предтеча! — Тиринара била крупная дрожь. — Аж зубы от твоей учтивости сводит! — Великий поднял ослепительное сияние очей к зениту.
— Кто-о-о-о поведал тебе о нашем сокровище??? Ты был совсем рядом с ним… Ты-ы-ы-ы почти коснулся его!!! — не унималась кровавая комета, разгораясь все ярче и ярче с прибытием новых тысяч и тысяч поверженных воинских душ.
— Ума не приложу, о чем его святейшая краснозвездная косматость вопрошает, — остановленные пески времени начинали дрожать и пульсировать, выскальзывая из мутящейся воли Великого. Но между тем Тиринар и пытался ответить самому себе на эти вопросы, так и не находя в памяти ответов.
— Лжеш-ш-шь, ничтожный червь!!! Мы Арл!!! Мы видим все!!! Мы помним все!!! Мы знаем все что грядет!!!
— Ты смешон, право слово! Если так уж и ВСЕ… то на кой я тебе сдался? — напряженно улыбнулся Великий, начиная задыхаться. Врата мира огня практически закрылись под волей Арла.
— Ты собирался открыть наше сокровище??? У тебя есть КЛЮЧ??? ГДЕ ОН???!!! Почему твоя душа не рассеялась в океане??? Кто сохранил ее??? НАМ нужны ОТВЕТЫ??? Откуда у тебя этот скипетр??? Чую в нем силу не твою… Чую…
Скипетр Мер задрожал в кисти Тиринара и помимо его воли стал медленно подниматься вверх. Внезапная вспышка с его синей вершины-раковины рванулась в стороны ослепительным веером радужных пластин-полей энергий, как показалось Великому, затвердевшего света. Разрубленная энергетическая сеть Предтечи разлетелась в стороны гаснущими лохмотьями.
— Бежать!!! Сейчас!!! — взорвалась мысль единственного шанса в мозгу Великого. Скипетр метнулся вперед, прожигая зеленым лучом вакуумный тоннель в атмосфере. Полетные туфли вспыхнули голубым сиянием максимального ускорения…
Он сначала увидел жало серебристого блеска торчащее из собственной груди… А только потом почувствовал как сквозь броню Шиму со спины, через сердце, прошивает грудь холод тончайшего изогнутого лезвия. Вздох разрезался и остановился в клещах немеющей боли. С лезвия в пространства тела соскальзывали алые мизерные искры-руны, проникая во все нервы и сосуды, выхолаживая жилы и мышцы.
— Ты-ы-ы все НАМ расскажешь… Шу-у-ум!!! — торжественно, победно рокотали небеса Арла.
Остатками гаснущей воли уже жадно целуемой Смертью Тиринар повернул голову.
В нескольких десятках метров сзади висела в пространстве, с развивающимися черными с прожилками рубиновых прядей кудрями и горящими рубиновыми очами, Нианна. Ее правая рука устремляла бывшему другу и учителю в спину серебряно-чистый тонкий клинок, дубль лезвия которого торчал из его груди.
— А денек-то оказался полон сюрпризов. Подоспела таки, непоседа… А я уж думал пропустишь ве… веселье… — булькая горячей кровью через горло, улыбнувшись, тихо прохрипел Тиринар, еще пытаясь уцепиться за меркнущее сознание. Рука дернулась инстинктивно, и скипетр Мер, блеснув мизерной белой искрой на остро заточенной изумрудной кристальной рукояти, глубоко вонзился в живот Великого. В мгновенье ока плоть Шума обрела прозрачность и вздрогнула веерами разлетающихся из белоснежного костюма радужных брызг. Горячим ливнем рухнули они в кровавую грязь, взбитую напряженными телами сцепившихся танцоров смерти Эндоры и Зираиды.
— Ж-Е-З-Л!!! — неистово взревел громом тысяч молний в небесах Арл.
Нианна метнулась к падающему артефакту. Пальцы почти коснулись, почти ухватили… но в этот самый миг жезл Великого Шума обратился в искрящийся прах тоньше пыли, унесенный случайным порывом оскаленно воющего ветра. Вниз падала лишь пустая оболочка белоснежно чешуйчатого костюма Шиму, нанизанная на блеск тонкого лезвия да магические туфли. Жидкая, чавкающая под тяжелыми сапогами и надсадными хрипами грязь безразлично всосала их по прибытии, почти моментально похоронив под грудой разрубленных тел…
… - Нет! — чудовищная боль выбила воздух из груди, чуть не разорвав сердце в клочья.
Пески времени выскользнули к естественному бегу из обмякшей воли, а ноги, задрожав, подкосились. Укишера медленно сползала на сидение боевого верховного трона управления в наивысшем сферическом прозрачном зале парящего города. Глаза ослепли, видя перед собой лишь мелкие осколки своего будущего.
Пропущенный через жернова раздирающей, пульсирующей боли разум, распадаясь на осколки хаоса надвигающегося безумства, метался по загоризонтным далям Эндоры, пытаясь ухватить, учуять хоть ноту, хоть мизерный мазок любимого ментального образа Тиринара. Его образ рассеялся, растаял в агонии оцепенения и смерти там над Аридалой. Там где она последний раз нежно и незаметно для возлюбленного коснулась его.
Смерь… Смерть… Смерть… Пространственное восприятие Богини пульсировало тысячами чувств, тысячами останавливающих бег навсегда мыслей, плывущих в открытую пасть Забвения над Аридалой. И в этом рое, в этой демонической картине смертельной вакханалии она не могла уловить даже отзвука, даже тени своего Шума.
Она не стала останавливать Чари. Она не стала лететь за ней и уговаривать, понимая что если бы то что случилось с ее Дрелом случиться с ее Тиринаром… Нет! Укишера гнала от себя даже призрак этой мысли, назойливо витающий зловещей тенью где-то впереди. Разум и сердце Повелительницы вод страшились своего собственного предвидения, постоянно отражающего действия настоящего в грядущих зеркалах волн времени и событий.
Укишера свято верила, что именно ее творение спасет всех, спасет всю Эндору, уцелевших Изгоев и позволит свергнуть тиранию Всебога Арла. С уходом Чари она превратилась в неистовство силы и света, в мгновенность и безупречную гармонию точности, знания и могущества, заставляя сами застывшие пески времени дрожать от желания повернуть свой бег вспять ради одного — успеть… успеть… успеть…
Сила Великой уже залила парящие воды некогда озера Илуны в нижние боевые кольца города, превратив их сложными вязями рун в фокусирующие боевые линзы. Кристаллы Светгардионов заняли свои места в спиралях и каскадах энергетических потоков города-крепости. Цитадель была готова. Она успела. Оставалось установить последний кристалл. Тонкие влажные от магического перенапряжения руки Уки взяли из ларца последний кристалл. Последний, завершающий кристалл управления и боевого могущества небесного города Богов Изгоев. На истомленном лице робко зацвела скромная улыбка победительницы, венчающей последним штрихом свое выстраданное творение. Под полетными туфлями вспыхнуло свечение, призванное доставить кристалл на вершину главного хрустального шпиля города и… БОЛЬ… Раскаленным ядом кипящего жидкого металла она пронзила все нервы Великой от кончика щупальца на голове до мизинца на ноге. Горизонт почернел, поплыл, перестав стоять незыблемой гранью меж твердью и небесами. Светгардион выскользнул из рук и тонкий хрустальный звон мириадов мизерных осколков брызнул единственным трагическим аккордом о полированный пол. Брызнул как ее душа, как ее рассудок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
