– Увы, правда. И я здесь лишь с одной целью: доказать невиновность Эрсина. Он был против кражи и ничего не знал про убийство. Я прошу поверить – вся вина на мне! А сейчас, я думаю, мне можно уйти. Я буду ждать приговора.
Все были настолько потрясены, что никто не произнес ни слова. Она покинула гостиную.
– И тем не менее предателей двое, – сказал Эрсин, но его никто не услышал, хотя все молчали.
Вотан порывисто встал и направился к двери, но Александр преградил ему дорогу.
– Я должен посмотреть на тело брата!
– Нет.
– Я должен посмотреть ей в глаза!
– Нет.
– Но я не могу, не хочу этому верить! – Его голос задрожал.
– Ты – воин! – только и произнес Александр.
Некоторое время Вотан сидел, закрыв лицо руками, а потом сказал – его голос гулом отозвался в тишине:
– Да, я – воин, я знаю за убийство в спину – смерть. Это мой приговор.
– Смерть, – как эхо повторил Клинт.
– Смерть…
– Смерть…
– А может… Но ведь Рагнар в свое время тоже убил Ганса. – Джейн поперхнулась, извиняющимся взглядом посмотрела на меня и продолжала: – Она созналась, она осознала, так зачем же так жестоко?.. Нас так мало…
– Ганс был убит в бою. Он нападал, Рагнар защищался – все было честно, – вынес свой приговор Марк.
– Смерть…
– Смерть…
– Смерть…
– Но только без крови и мучений, – произнесла Елена, сняла с шеи медальон и, положив его на центр стола, пояснила: – Здесь – яд!
– А кто? – Даже голос Александра звучал как-то надсадно.
И опять повисла тишина.
Я невольно вспомнил эпизоды утреннего разговора с Дианой. Как за час беседы из вражды мое отношение к ней превратилось в симпатию и участие.
Смерть – я всегда думал о ней как о некой абстракции. Некий синоним случая, подлости, растяпства. Образ без содержания. Последние минуты жизни – считается, что воин не должен о них думать. Это мешает сосредоточиться, когда над твоей головой размахивают мечом. Наверное, в этот момент я понял, что такое смерть: последний взгляд на мир, последнее слово, обращенное к кому-то, и, наверное, необходимо, чтобы был тот, кто услышит твое последнее слово…
– Что ж, раз все молчат, тогда я. Пожалуй, так будет лучше…
У меня на ладони лежал овальный серебряный медальон. Он был необычайно тяжел для своих размеров, а может, мне это только почудилось… Я всегда испытывал суеверный страх перед ядом и сейчас, поспешно покинув тяжелую атмосферу гостиной, оказался в некотором замешательстве. А что, собственно, с ним делать? Как он применяется? Сообразив наконец, что яд надо растворить, я отправился на кухню. Не знаю уж почему, лимонный сок показался мне самым подходящим…
В своей комнате Дианы не оказалось, и, повинуясь чутью, я отправился в комнату Кнута. Я постучал, ответа не последовало, но я все же вошел…
Тело Кнута лежало на кровати, а в кресле напротив, уронив голову на руки, сидела Диана. Она не слышала даже, как хлопнула дверь. Комнату наполнял солнечный свет, сквозь распахнутое окно доносился шум прибоя. Пахло морем и смертью… Я стоял и держал в руках золотистый бокал, на влажной поверхности которого играл солнечный зайчик.
– Это вы, Рагнар. – Диана вдруг подняла голову.
В ее тоне я прочел подобие благодарности.
– Это – приговор. – Я протянул хрустальный бокал.
Она кивнула, спокойно взяла его, последний раз взглянула на кровать, в окно, откинула волосы и почти весело сказала:
– А все же жаль, что мы не поговорили раньше…
Яд подействовал мгновенно. Она зашаталась, бокал выскользнул, раздался звон, и меня ослепил блеск сотни осколков, разлетевшихся в разные стороны.
Диана была мертва. Я поднял тело и уложил в кресло. Все так же шумели волны, ветер был свеж и прохладен…
Между тем меня ждали дела насущные. Будущее предъявляло свои права, а я всегда так хотел принадлежать будущему.
Когда я вернулся в гостиную, там по-прежнему было тихо, лишь Юлиан и Александр о чем-то шепотом переговаривались в углу.
– Все! С заговором покончено.
– Какой вопрос следующий? – проронила Елена, взяв у меня медальон.
– О, очень простой. Лишь начать и закончить. Освободить Гроссмейстера, – эффектно подытожил Юлиан.
Многие даже улыбнулись.
– Но вся беда в том, что для этого требуется тринадцать Человек, а нас осталось лишь двенадцать…
– Во-первых, четырнадцать, а во-вторых, еще много что требуется, – авторитетно заявил Яромир.
– В том-то вся и штука, что тринадцать. – Илайдж не мог сдержать улыбки.
– Четырнадцатым должен появиться сам Гроссмейстер, – пояснил я собравшимся.
– Гениально! До этого тоже ты додумался? – поинтересовалась Лоуренсия. – Однако кто же будет тринадцатым?
– Тринадцатым буду я, – произнес за моей спиной хорошо знакомый мне хрипловатый голос.
Глава 5
Я считал, что уже привык к эффектным выходкам местальгорского Короля, однако в первый момент его появление в Форпосте показалось мне, мягко говоря, рискованным. Я еще не успел повернуться и поздороваться, как импульсивная Лоуренсия с криком: «Ах ты, сволочь!» – метнула в него кинжал.
Вскочив и развернувшись, я увидел, что Джарэт даже не шелохнулся, а тяжелый нож просвистел рядом с его головой и со звоном ударился о стену. С неповторимой улыбкой последний представитель некогда великой цивилизации изрек:
– О, я ожидал такой прием! Но может быть, вам будет проще принять мои извинения?
Лоуренсия, казалось, была ошеломлена, а посему я переключил свое внимание на остальных. Эрсин и Вотан просто не замечали происходящего, Джейн, Елена и Марк также были где-то очень далеко от гостиной, а из остальных только Клинт и Яромир не были посвящены в события последних дней. И если Клинт лишь философски заметил: «Наверное, я чего-то незнаю», – то Яромир вскочил и злорадно бросил Джарэту:
– Очень приятно, когда серьезным враг сам приходит к тебе в руки…
Король не изменил взятому любезному тону:
– А мне, напротив, очень неприятно, что с момента нашей последней встречи, Яромир, вы так и не поумнели…
По-моему, Яромир хотел ответить, но подошедший Илайдж пробормотал ему что-то на ухо, и толстяк заткнулся.
– Добрый день, Ваше Величество! – раздалось тем временем приветствие Юлиана, а я и Александр обменялись с Джарэтом рукопожатием.
– Рагнар, ты – подлец! – это Лоуренсия наконец вышла из задумчивости.
– А может, все-таки извинения? – еще раз предложил Джарэт.
Однако Лаура не унималась:
– Надо же, какие ласковые речи! Гордый и сильный Король просит прощения, и у кого – у бывшей пленницы. Не велика ли цена?
– О нет, это очень скромная плата за пятнадцать тысяч лет заблуждения!
– За сколько тысяч лет? – переспросил Эрсин, отвлекаясь от созерцания океана и с неподдельным интересом поворачиваясь к Джарэту.
– За пятнадцать! – искренне улыбнулся тот.
Этот обмен фразами вернул к жизни всех собравшихся, за исключением разве что Вотана, поэтому Александр, пригласив Джарэта к столу, предложил:
– Тогда, будьте добры, проясните ситуацию.
Пожав плечами с видом человека, который услышал наконец здравую мысль, Король снял свой плащ и, усевшись в кресло, принялся излагать краткий курс истории Галактики. Лично для меня ничего нового не говорилось, поэтому, отойдя к окну, я раскрыл Доску. Рассмотреть что-либо на 39-м поле было трудновато, тем не менее вскоре я заметил в верхнем правом углу Фигуру, ранее не существовавшую. Это был Волшебник, согбенный старик с длинной бородой и магическим посохом в руке.
Сие означало, что слова Джарэта были не благим намерением, как я решил вначале, а свершившимся фактом, который, в свою очередь, означал еще очень многое, но первым делом то, что для освобождения Гроссмейстера по-прежнему не хватало самой малости, одного-единственного поля…
Но как узнать эту малость? Чтобы найти и расшифровать поле, могла понадобиться тысяча лет, а у меня в запасе ее не было… Единственная надежда была на то, что кто-нибудь из членов Клуба времен Гроссмейстера помнит, хотя бы приблизительно, чем занимался восемьсот лет назад тот Человек и, следовательно, где находился. Я усмехнулся, для начала стоит по крайней мере выяснить, как его звали…
Тем временем Джарэт уже добрался до разговора со мной и Марцией, и я решил послушать, что же было дальше.
– Расставшись с Рагнаром, отправившимся на поиски удачи, мы с принцессой посовещались и пришли к выводу, что сидеть и бездействовать, по меньшей мере, легкомысленно. Поэтому для начала я отдал приказ стянуть в столицу Королевства все свои лучшие войска, так, на всякий случай, а затем отправился в Дагэрт. После непродолжительного разговора Генрих согласился нанести мне ответный визит, в результате чего вчера между Пантидеем и Местальгором был заключен договор о дружбе и поддержке.
