Они молча проследовали через двадцать четыре галереи, представляющие искусство Азии. Они шли сквозь далекое прошлое, представляя себе мрачное будущее. Незаметно для себя они достигли галереи древнего Египта.
— Вы знаете, о ком я сейчас думаю? — Ло Цзи стоял перед застекленной витриной, в которой лежала золотая маска мумии фараона. Он хотел предложить более веселую тему для разговора. — Софи Марсо.
— Из-за фильма «Бельфегор — призрак Лувра», да? Софи Марсо великолепна. В ней есть и восточные черты.
Бог весть по какой причине Ло Цзи почудились в ее голосе нотки ревности.
— Яньянь, она не настолько прекрасна, как вы. И это подлинная правда. — Он еще хотел добавить: «Среди этих картин можно найти красоту под стать ей, но твоя красота затмевает их все», но побоялся, как бы она не восприняла его слова как насмешку. Тень застенчивой улыбки промелькнула на лице Чжуан Янь. Он помнил эту улыбку из своих сновидений; сейчас он впервые увидел ее в реальности.
— Пойдемте обратно к классической живописи, — негромко предложила она.
Они вернулись в зал Наполеона, но никак не могли решить, куда им идти. Самые большие указатели показывали направление к трем ценнейшим экспонатам: Моне Лизе, Венере Милосской и Нике Самофракийской.
— Давайте посмотрим «Мону Лизу», — предложил Ло Цзи.
По пути Чжуан Янь заметила:
— Наш учитель говорил, что после посещения Лувра он почувствовал некоторую неприязнь к Моне Лизе и Венере Милосской.
— Почему?
— Потому, что туристы приходят посмотреть на эти две работы и не проявляют интереса к не столь знаменитым, но нисколько не уступающим им произведениям.
— Я как раз из этой некультурной толпы.
Они пришли к таинственной улыбке. Картина находилась за толстым стеклом; она была намного меньше, чем представлял себе Ло Цзи. Даже Чжуан Янь не выглядела особенно восхищенной.
— Она напоминает мне всех вас, — показала она на портрет.
— Всех нас?
— Отвернувшихся, разумеется.
— Что у нее общего с Отвернувшимися?
— Ну, я думаю — и это только лишь идея, не смейтесь — я думаю, сможем ли мы найти такой способ общения, который будет понятен людям, но который никогда не удастся разгадать софонам. Тогда человечество освободится от наблюдения софонов.
Ло Цзи несколько секунд смотрел на нее, а затем на Мону Лизу.
— Я понимаю, о чем вы. Ее улыбка — это то, чего ни софоны, ни трисоляриане никогда не поймут.
— Правильно. Выражение лица человека, особенно его глаз, сложно и состоит из мельчайших деталей. Взгляд или улыбка могут передать так много информации! И только люди способны эту информацию понять. Только люди могут ее почувствовать.
— Это правда. Анализ выражения лица и глаз является одной из главных проблем в работе по созданию искусственного разума. Некоторые специалисты даже утверждают, что компьютер никогда не будет способен читать по глазам.
— Тогда, значит, можно создать язык мимики, а затем говорить лицом и глазами?
Ло Цзи всерьез задумался над этим, а потом улыбнулся и отрицательно покачал головой. Он указал на Мону Лизу:
— Мы не можем прочитать даже выражение ее лица. Когда я гляжу на этот портрет, смысл улыбки меняется каждую секунду и никогда не повторяется!
Чжуан Ян восхищенно запрыгала, как ребенок:
— Но это значит, что выражение лица может передавать большой объем информации!
— Хорошо; есть вот такая информация: «Космический корабль стартовал с Земли по направлению к Юпитеру». Как вы ее передадите выражением лица?
— Когда первобытные люди начали говорить, наверняка первые слова имели лишь простейший смысл. Они могли быть проще, чем крики птиц. С тех пор язык развивался и усложнялся.
— Ладно; давайте попробуем передать простое сообщение посредством выражения лица.
— Давайте! — Она энергично закивала. — Вот, пусть каждый из нас загадает сообщение, а потом мы их друг другу передадим.
Ло Цзи на мгновение задумался.
— Я готов.
Чжуан Ян думала намного дольше, затем кивнула.
— Тогда начнем.
Они уставились друг на друга, но, не выдержав и полминуты, практически одновременно расхохотались.
— У меня было вот какое послание: «Сегодня я хотел бы пригласить вас на ужин на Елисейских полях», — сообщил он.
Чжуан Янь согнулась от смеха:
— А мое было… «Вам не мешало бы побриться!»
— Мы обсуждаем серьезные вопросы, касающиеся судеб человечества; нам полагается вести себя серьезно! — Ло Цзи с трудом удерживался от смеха.
— На этот раз смеяться не разрешается! — согласилась она, серьезная, как ребенок, меняющий правила игры.
Они отвернулись друг от друга, загадывая сообщения, затем повернулись и принялись смотреть друг другу в глаза. Ло Цзи так и подмывало расхохотаться, но он постарался подавить смех. Вскоре эта задача стала легче, потому что чистый взгляд Чжуан Янь снова начал играть на струнах его сердца.
Отвернувшийся и молодая девушка стояли глухой ночью посреди Лувра перед улыбкой Моны Лизы и смотрели друг на друга.
В плотине души Ло Цзи появилась маленькая трещинка; вскоре течение расширило ее, превратив в бурлящий поток. Он испугался и попытался устранить течь, но не смог. Плотина была обречена.
Ему показалось, что он стоит на вершине огромной скалы, а глаза девушки были бездонной пропастью внизу, покрытой морем чистых, белых облаков. Солнце светило со всех сторон, превращая облака в океан переливающихся красок. Ло Цзи почувствовал, что медленно, очень медленно скользит вперед и не может остановиться. В панике он замахал руками, стараясь ухватиться за что-нибудь. Под ногами у него был только скользкий лед. Скольжение ускорялось до тех пор, пока у него не закружилась голова, и он начал падать в бездну. И в то же мгновение радость падения стала такой невыносимой, что перешла в острейшую, на пределе выдержки, боль.
«Мона Лиза» стала расплываться. Искажались стены, плавясь, как лед, рушился Лувр, и каждый падающий камень обращался в раскаленную докрасна магму. Соприкасаясь с их телами, магма давала ощущение родниковой прохлады. Они обрушились вместе с Лувром, минуя кипящую Европу, к центру Земли, и как только достигли его, мир взорвался ливнем изумительных космических фейерверков. Затем искры потухли, и во мгновение ока космос сделался кристально чист. Звезды сплетали хрустальные лучи в гигантское серебряное покрывало, и планеты трепетали, издавая чудесную музыку. Звезд становилось все больше и больше, а потом Вселенная сжалась, и все исчезло, остался лишь животворный свет любви.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
