Несмотря на широко декларируемую политику «гласности», все обращения Алксниса-внука в реабилитационную комиссию Политбюро ЦК КПСС под председательством Яковлева заканчивались ничем. Доступ к материалам процесса стал возможен только после обретения Алкснисом статуса народного избранника в высший законодательный орган Союза ССР, несмотря на отсутствие у него какого-либо родства с осужденными по делу Тухачевского лицами.
Знакомясь со стенограммой, Алкснис наткнулся на факты, которые расходились со многими клише времен горбачевской «перестройки», вследствие чего у него сложилось мнение о виновности Тухачевского и других осужденных с ним командиров. Впечатления от знакомства с материалами процесса он изложил в интервью малоизвестному и малотиражному журналу «Элементы»: «Мой дед и Тухачевский были друзьями. И дед входил в состав того судебного совещания, которое судило и Тухачевского, и Эйдемана. Интерес к этому делу еще более усилился после известных публикаций прокурора Викторова, писавшего, что Яков Алкснис вел себя на процессе очень активно, «топил» обвиняемых…
По стенограмме же – все наоборот. За все время процесса им заданы всего два-три вопроса. Но самое странное – это поведение обвиняемых. В газетах писали, что они все отрицали, ни с чем не соглашались. А в стенограмме – полное признание. Самого факта признания, я понимаю, можно добиться пытками. Но там совсем другое: обилие подробностей, длинный диалог, взаимные обвинения, масса уточнений. Отрежиссировать такое невозможно. Тут что-то загадочное…
О характере заговора мне ничего не известно. Но в том, что заговор внутри Красной Армии действительно существовал, и Тухачевский был его участником, я сегодня убежден полностью.
Так что несмотря на внешнее обилие публикаций вопросов все больше. Чтобы ответить на них, нужен доступ ко всем материалам. Казалось бы: так долго твердили о необходимости их рассекречивания. Так рассекретьте, наконец! Ан нет. Видимо в тех материалах есть какие-то большие загадки».
Из всех, кто когда-либо получал доступ к материалам суда, пожалуй, лишь Алкснис публично признался, что в свете архивных документов расхожие представления о невиновности Тухачевского и других военачальников оказываются неосновательными. По-видимому, прав Виктор Имантович в своей оценке того, почему – в силу «каких-то больших загадок» – столь давнее, хотя и очень громкое дело власти продолжают хранить под спудом.
Стенограмму Алкснис изучал в 1990-м, а его интервью «Элементам» вышло в номере журнала за 1993 г. Поэтому 13 августа 2000 г. один из авторов этой публикации (Бобров) обратился лично к Алкснису, чтобы получить его разъяснения, что называется, из первых уст. Ниже цитируются фрагменты расшифровки сделанной тогда же аудиозаписи.
«Алкснис: Полистав стенограмму, у меня появилось больше вопросов, чем я получил ответов. Я вынес впечатление, что, очевидно, заговор существовал в действительности. Беда в том, что если в 1937 году считалось, что осужденные тогда – это «враги народа», то после 1985 года все стали невиновными. А я думаю, что была и оппозиция, в том числе и Сталину…
Но вот что меня насторожило: в стенограмме есть моменты, которые свидетельствуют об искренности заявлений, – как бы кто ни говорил, что процесс был организованным спектаклем, что с подсудимыми специально работали для дачи нужных показаний.
Ну, представьте: скажем, Тухачевский рассказывает о встрече с военным атташе Германии на подмосковной даче.
Вопрос: Кестрингом?
Алкснис: Я сейчас уже не помню фамилию. И в этот момент вдруг вмешивается Примаков и говорит: «Михаил Николаевич, вы ошиблись. Эта встреча состоялась не в вашем кабинете на даче, а на веранде». Я так понимаю, что невозможно было бы срежиссировать все так, чтобы Тухачевский говорил именно об этом и чтобы Примаков сделал такое уточнение.
Вопрос: Хорошо, а были ли какие-то обстоятельства, заставляющие думать, что процесс был все-таки срежиссирован?
Алкснис: Нет, так срежиссировать процесс, как он изложен в стенограмме, нельзя.
Вопрос: То есть вы хотите сказать, что, просмотрев стенограмму, вы в ней не обнаружили никаких следов какой-то режиссуры?
Алкснис: Да. Да. Да. Причем все каются, и когда в своем последнем слове все признают свою вину, что они были участниками заговора (зная, что за этим последует, что их ждет расстрел), то невозможно представить, чтобы всех их заставили сделать такие признания и заявления».
* * *
Продолжая, полковник Алкснис дал понять, что в отличие от этих подсудимых показания его деда, командарма 2-го ранга, арестованного в разгул «ежовщины» – 28 ноября 1937 г., носили вынужденный характер. Что явствует из материалов архивного дела Якова Ивановича, которое, по мнению внука командарма, было сфабриковано.
Затем беседа вновь вернулась к стенограмме процесса над Тухачевским:
«Вопрос: Какой был главный пункт обвинения заговорщиков?
Алкснис: Там было все: и шпионаж, и подготовка военного переворота, и вредительство…
Вопрос: А что значит «шпионаж»? Вот вы говорили про свидание на даче…
Алкснис: Да, да, с германским военным атташе. Речь шла о том, что налаживается взаимодействие с немецкими военными, идут контакты с ними.
Вопрос: Кто преимущественно говорил об этом – Тухачевский, Уборевич?
Алкснис: Они все рассказывали. Речь шла о том, что существует единая организация, ее возглавляет Тухачевский, и она занимается подобными вещами. Именно это было основным на процессе».
Таким образом, через семь лет после своего журнального интервью Алкснис вновь заявил об ошибочности утверждений прокурора Викторова, касающихся его деда. Вот почему нельзя исключать, что в отличие от Алксниса Викторов мог и не читать всей стенограммы процесса, а если прочитал, то умышленно исказил ее содержание:
«Вопрос: В статье Викторова сообщается, что командарм Алкснис якобы «топил» обвиняемых. Но, по Викторову, он «топил» не Тухачевского, а Корка. Причем за шпионаж. А что было на самом деле?
Алкснис: Да, сообщалось, будто мой дед был очень активным участником процесса. А из стенограммы следует, что он лишь три раза задавал вопросы. Зато очень активно себя вел, например, Блюхер. Для меня самым важным в стенограмме процесса было то, что в действительности дед не был самым главным среди обвинителей».
Затронутый Алкснисом вопрос о честности Викторова имеет далеко идущие последствия, ибо бросает тень сомнения на правдивость других заявлений прокурора в его статьях и книге, изданной в свое время огромным тиражом, и кроме того помогает получить представление о том, как именно готовились реабилитации лиц, осужденных по делу Тухачевского.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});