Узнав о пленении Глеба, киевский князь начал собирать полки. Н.М. Карамзин довольно точно уловил скрытый смысл похода Святослава Всеволодовича в Северо-Восточную Русь: «Раздраженный пленением сына, хотел не только отмстить за то, но и присвоить себе, счастливым успехом оружия, лестное первенство между Князьями Российскими».
Пленение Глеба было лишь предлогом для вторжения, ведь если бы Святослав был очень сильно озабочен его судьбой, то он мог бы без проблем договориться по этому вопросу с владимирским князем, не прибегая при этом к оружию. Ведь сын Долгорукого всегда предпочитал решать дело миром, по возможности избегая кровопролития. Но киевскому князю был нужен повод, который бы оправдал его действия в глазах всей Руси, и он этот повод нашел. Ипатьевская летопись донесла до нас слова, которые говорил Святослав перед походом: «А я пойду… къ Суждалю, и възищю сына своего Глеба, да како намъ Богъ расоудитъ со Всеволодомъ». На всю Русь князь заявил: иду спасать сына. И ведь не возразишь ничего, на святое дело идёт. Хотя подоплека у этого похода, как мы видим, была совсем другая.
По мнению Святослав, именно сейчас был самый удобный момент, чтобы нанести удар по Владимиро-Суздальскому княжеству. Всеволод ещё недостаточно крепко сидит на престоле, а ростовцы затаили на него злобу. Рязань только что замирили, и есть большая вероятность того, что Роман окажет поддержку тестю. Новгород враждебен Всеволоду, там правит сын Святослава Владимир. Всё это давало киевскому князю надежду на успех.
Но тут со Святославом Всеволодовичем случился казус.
Князь покинул Киев и отправился в свою вотчину Чернигов собирать полки. По свидетельству Ипатьевской летописи, он «скоупи всю Черниговъскоую сторону, и дружиноу свою». Проще говоря, Святослав поднял многочисленных родственников и мобилизовал все силы Черниговского княжества. Была нанята половецкая орда. Однако, пока он собирал полки в Чернигове, Киев захватил Рюрик Ростиславич, который спокойно въехал в город. Он сразу же послал за помощью на Волынь и в Галич, а брата Давыда отправил в Смоленск, где княжил их старший брат Роман. Но Роман вскоре умер, и Давыд стал смоленским князем. Перед Святославом Всеволодовичем встала перспектива войны даже не на два, а на три фронта. Недаром летописец отметил, что когда Святослав совещался со всей своей черниговской родней, то прозвучал закономерный вопрос: «Кде поедемъ, Смолнескоу ли, къ Киеву ли» (Ипатьевская летопись). Как видим, вопрос о походе в Суздальскую землю даже не стоит. Но тем не менее именно туда и поведет полки Святослав. Он выбрал самого опасного врага и определил направление главного удара.
Оставив в Чернигове часть войск под командованием своего двоюродного брата Игоря Святославича (будущего героя «Слова о полку Игореве»), чтобы в случае опасности защитить город от Рюрика с братьями, Святослав Всеволодович выступил в поход на Владимир-Суздальский. Вместе с ним шел ещё один двоюродный брат, курский князь Всеволод. Тот самый, которого автор «Слова о полку Игореве» будет называть «Яр-Тур Всеволод». Примечательно, что в окружении Святослава подвизался и Ярополк Ростиславич, надеясь с помощью черниговских мечей в очередной раз занять владимирский стол.
* * *
Всеволод сразу оценил весь масштаб надвигающейся опасности. Он уже знал, что, помимо Черниговской земли, Святославу удалось поднять на войну Новгород и князь Владимир уже собирает полки, чтобы вести их на соединение с воинством отца. Суздальская земля начала готовиться к обороне.
Тем временем Святослав Всеволодович вёл своё войско на север. Согласно Новгородской I летописи старшего извода, встречу с сыном князь назначил на месте впадения реки Тверцы в Волгу.
Для этого Святославу приходилось делать солидный крюк, но он предпочёл действовать наверняка. Ставки в предстоящей борьбе были велики, и князь стремился исключить любой риск. Вряд ли он хотел пройти по маршруту киевского князя Изяслава Мстиславича, поскольку поход последнего по северным владениям Юрия Долгорукого оказался совершенно бесполезным и не решил ни одной стратегической задачи. Скорее всего, именно от устья Тверды Святослав и планировал нанести удар прямо на столицу Всеволода. А заодно разорить основу экономического процветания и житницу княжества — суздальское ополье. Вопрос заключался в том, каким путем ему вести войска. Либо через Дмитров, либо через Переславль-Залесский. Поразмышляв, Святослав остановился на втором варианте, поскольку со стратегической точки зрения Переславль представлял для него куда больший интерес, чем Дмитров. Ведь, удерживая за собой это город, Святослав Всеволодович мог угрожать как Ростову, так и Суздалю. Но что самое главное, направив в Ростов Ярополка, он мог в очередной раз поднять местное боярство на борьбу против Всеволода. Поэтому, дождавшись сына Владимира, который привел под стяги отца 3000 новгородцев, Святослав начал вторжение в центральные области Владимиро-Суздальской земли. Воины из южнорусских княжеств, новгородцы, половецкая орда — вся эта людская масса подобно волне накатывалась на Залесье, грозя захлестнуть весь край. О том, что несло жителям Северо-Восточной Руси вторжение Святослава и чем занимались его воины на тех территориях, через которые проходили, очень метко и емко написал новгородский летописец: «И положиша всю Вългу пусту, и городы все пожьгоша» (Новгородская I летопись младшего извода). Здесь даже добавлять ничего не надо, все и так предельно ясно.
Всё это было известно Всеволоду, и он тоже оценил значение Переславля-Залесского в грядущей войне. Собирая полки, он через разведчиков знал о каждом шаге своего врага и поэтому мог заранее предположить дальнейший маршрут Святослава. Однако большим достижением владимирского князя стало то, что он сумел переиграть своего оппонента на дипломатическом поприще. Вот что сообщает Ипатьевская летопись по поводу тех сил, с которыми Всеволод вышел навстречу Святославу: «Ивыиде противу ему Всеволодъ, со всими Суждалъскими полкы, и с Рязаньскими полкы и Муромьскими». Как видим, войска рязанских и муромских князей пришли на помощь сыну Долгорукого. Это могло быть вызвано только грамотной и взвешенной политикой Всеволода в отношении своих соседей и тем, что он не позволил южнорусским князьям укрепить свои позиции в этом регионе. Надежды Святослава на помощь зятя Романа развеялись, как дым. Между тем Всеволод повел свои полки навстречу Святославу. Ему удалось перехватить врага в сорока верстах от Переславля-Залесского, на реке Влене. На одном берегу встала рать Святослава Всеволодовича, на другом раскинулся стан суздальцев и их союзников. Никто не рискнул первым пойти в атаку, и началось длительное топтание двух армий друг напротив друга.
* * *
Стояние на Влене отдаленно напоминает битву на реке Колокше. Как и несколько лет назад, Всеволод сумел занять выгодную позицию и тем самым сковать вражеские силы в одном месте. Святославу был нужен Переславль-Залесский, но путь к нему перекрывали суздальские полки. А переход через Влену, несмотря на зиму, представлял определенные трудности, поскольку «бе бо река та твердо текоущи, бережиста» (Ипатьевская летопись). Но это было проблематично именно для Святослава, а не для Всеволода. Владимирский князь не собирался атаковать врага, у него была вполне конкретная цель — не допустить вражеского вторжения в земли суздальского ополья и прикрыть дорогу на Переславль-Залесский. Он не хотел повторения вражеского нашествия времен Юрия Долгорукого, когда князь Изяслав обратил в дым и пепел северные волости Ростово-Суздальской земли. Главной целью Всеволода было парировать удары противника, а уж дальше действовать по ситуации. Поэтому, исходя из стратегии, была выбрана и соответствующая позиция. А она действительно была удобнейшая, поскольку «суждалци же, стояху на горах. Во пропастехъ, и ломох, ако же нелзи ихъ дойти полкомъ Святославлимъ» (Ипатьевская летопись). Как видим, лобовая атака черниговских дружин могла стоить больших жертв, а уж про половецкую конницу и говорить нечего: ей просто негде было бы развернуться среди оврагов и буераков.
Однако здесь возникает вполне закономерный вопрос: а что это за река Влена и где она вообще протекает? Ведь, как мы помним, своё наступление Святослав повел от устья реки Тверцы, а на обратном пути его войска сожгут Дмитров. На мой взгляд, здесь абсолютно прав М.Н. Тихомиров, который сделал очень интересное наблюдение: «Под Вленой нельзя видеть какой-либо другой реки, кроме притока Дубны — Вели, текущей километрах в 25 от Дмитрова… Веля действительно течёт в обрывистых берегах, “бережиста“, на восточной её стороне подымаются холмы, разделённые оврагами. Здесь-то стояли суздальцы в “пропастях и ломах“. Память о какой-то битве на Вели до самого последнего времени сохранялась в окрестных деревнях». Если согласиться с данным предположением, то картина происходивших событий станет довольно ясной.
