– Я предупреждал тебя, – молвил Эскалант старший, глядя на меня. – Нужно было последовать моему совету.
И он быстро пошёл к входу в клуб, обойдя меня стороной.
Сбитая с толку, с тяжёлым предчувствием чего-то плохого, я повернулась к Виктору. Ксавьер и Хоакин молча оставили нас.
Я выжидающе смотрела на своего парня с разбитой в кровь губой и растрепанными волосами. Он тяжело дышал и хмуро взирал на меня из-подо лба.
– Тебе нужно в больницу, – мой голос звучал напряжённо.
– Чепуха, – отмахнулся тот.
– У тебя кровь.
Дрожащей рукой я достала из своей сумочки салфетку и подошла к нему.
Виктор неотрывно смотрел на меня, пока я осторожно вытирала кровь с его опухшей нижней губы.
Подозрения, что в их схватке как-то замешена я, не давали мне покоя. Я сглотнула и подняла глаза навстречу взгляду Виктора.
– Я домой хочу, – призналась я.
Эскалант продолжал взирать на меня, сдвинув брови.
– Я отвезу тебя.
Взяв мою руку, он провёл меня мимо танцующих людей, и мы вышли из клуба.
Ехали молча. Настроение было испорченно. Гнетущие мысли меня донимали.
– Почему ты не спрашиваешь меня? – спросил Виктор, когда мы подъехали к дому тёти.
Я перевела на него взгляд.
– Если захочешь, сам расскажешь. Если же нет, значит, меня это не касается.
Я увидела, как он мучительно прикрыл глаза и положил голову на сплетённые руки на автомобильном руле. Его что-то явно тревожило…
– Со мной что-то не так? – робко спросила я, поглаживая его понуренную голову.
Его горькая усмешка потревожила тишину.
– Это я… ужасный человек!
Он резко вскинул голову и откинулся на сидение.
– Виктор, ты пугаешь меня, – призналась я, наблюдая за ним.
Эскалант посмотрел на меня долгим взглядом.
– Я очень боюсь тебя потерять! – тихо сказал он.
– Почему ты решил, что можешь меня потерять? – боясь услышать ответ, спросила я.
Виктор вздохнул:
– Потому что я не достоин тебя.
Единственное, что могло быть непростительным для меня, это…
– Ты… ты изменил мне? – прошептала я.
Он снова усмехнулся:
– Я не вижу никого, кроме тебя… Нет, Злата, я не изменял тебе.
Я едва сдержала выдох облегчения.
– Но ты что-то сделал плохое?
– Да.
– Что?
Повисла напряженная пауза. Я видела, как в нём боролись какие-то чувства. Будто он терзался искушением в чём-то признаться.
– Тратил свою жизнь впустую, – наконец, сказал он.
Я поняла, что не это он хотел сказать. Виктор что-то скрывал. То, что касалось меня. Подозрения и сомнения в нём нарушали данное самой себе обещание – верить ему.
– В тот день, – начала я. – когда поверила в твою искренность, я дала себе слово. Никогда не сомневаться в тебе и полностью доверять.
Я посмотрела в его глаза, такие нежные и мною любимые:
– Пожалуйста, сделай так, чтобы я не пожалела об этом.
Он потупил взгляд.
– Я… – вздохнул Виктор. – Я буду стараться больше не совершать ошибок.
Он сделал явный акцент на слове «больше». Это не прошло незамеченным для меня. Ну что же, по крайней мере всё, что он сделал, осталось в прошлом. Значит, будем жить настоящим и будущим.
Глава 31
День десятый. Следующий шаг
Когда искренность владеет чувствами, это прекрасно. Жаль, что современные люди перестали быть искренними. Не все, конечно, но большинство.
В то время я была одной из тех немногих личностей, которые избегали лицемерия и наивно верили в честь, достоинство, доброту, благородство…
Я была счастливой. Словно открыла окно, впуская свежий воздух и солнечный свет в свою жизнь. Я не жила, а наслаждалась, закатом и рассветом, солнцем и дождём, и каждым новым днём, ведь в нём меня ждала встреча с Виктором.
Сегодня было воскресенье. Но не обычное… Оно было решающим для меня. Вернее для нас. Я решилась стать другой, повзрослеть и закрыть дверь в детство. Навсегда.
В эту ночь, после вечеринки в честь дня рождения Хоакина, я готова была остаться с Виктором до утра. Сердце ему я отдала, пришло время отдать и тело.
Я надела длинное платье нежно-лимонного цвета в греческом стиле, но одно плечо. Я знала, что Виктору нравится, когда мои волосы распущены, поэтому решила ему угодить.
Тётя сообщила мне о прибытии Эскаланта. Я в последний раз взглянула в своё отражение. Интересно, будет ли заметна перемена во мне?..
Тётушка была немного встревожена. Ясное дело, она заменила мне и матушку, и близкую подругу. Конечно, я рассказала ей о своём намерении, испытав чувство жуткого стеснения. Тесса отговаривать меня даже не думала, ведь я уже не ребёнок ни по возрасту, ни по разуму.
Я обняла её и чмокнула в щёку, прежде чем выйти к Виктору, который ждал меня у чёрного лимузина.
Когда же я привыкну к его совершенному виду? Когда моё сердце перестанет подпрыгивать при встрече с ним? Я смогу когда-нибудь остаться спокойной под взглядом шоколадных глаз? Надеюсь, что это никогда не произойдёт.
– Привет, – улыбка, растянула его чувственный рот.
– Здравствуй, – смутилась я под его жадным взглядом.
Оказавшись внутри лимузина, я всё ещё чувствовала, как пылают мои щёки.
Эскалант, облачённый в чёрный смокинг, был великолепен. Он без лишних слов обхватил моё лицо руками и поцеловал.
– Ты нереально красива, крошка, – прошептал он, почти не отрываясь от моих губ. – Я так скучал по тебе!..
Я забылась в его объятиях и с трудом привела свой разум в более нормальное состояние перед нашим выходом под ослепительные блики фотовспышек.
Праздник был на голливудский лад, стиль одежды соответствующий. Даже лимузины подвозили гостей к красной дорожке, ведущей в клуб, где совладельцем был отец именинника.
Оказавшись внутри, я часто заморгала, пытаясь прогнать из глаз белые следы от вспышек камер. Мысленно посочувствовала звездам, переживающим это постоянно.
Атмосфера была эффектной: огромные экраны, воспроизводившие какие-то клипы с кадрами из светской жизни Хоакина, столы с напитками и закусками, официанты с бабочками на шеях и много-много белого цвета вокруг.
Прошёл час с нашего появления на празднике. Мы поздравили именинника, вручили ему подарок и наслаждались вечеринкой.
Я наблюдала за Виктором Эскалантом. Он вёл беседу изящно и остроумно. Мне безумно нравился его голос, сейчас звучащий деловито. Но стоит ему обратиться ко мне, как тональность становится соблазнительной, нежной и какой-то интимной.
Смотрела на него и понимала, что готова быть с ним одним целым. Я утверждалась в этом все эти десять дней. А мысли о том, что я рано, так сказать, сдаюсь, у меня даже не возникла.
