****** Грех лихоимства
02 июля 2002 года
Персия. Бендер-Аббас
Белый дворец.
После успешного удара по Афганистану шахиншах назначил прием. Этот прием был совершенно неожиданным для всего дипломатического корпуса и проходил он в совершенно неожиданном месте – в порту Бендер-Аббас, главных морских воротах страны. Никто из нас не знал, почему именно там, только потом я догадался – Персидский залив здесь очень узок, его можно переплыть не то, что на утлом азу – вплавь! Вот шахиншах и решил на время, пока русские самолеты бомбят Афганистан, уничтожая его противников – перебраться сюда, в Белый дворец, расположенный на нагорье, отделяющем берег Персидского залива от остальной территории страны. Иногда я задумываюсь – неужели он уже тогда знал, какая судьба может быть уготована ему? Может быть – предчувствовал. Как бы то ни было – шахиншах объявил прием, объявил его столь неожиданно, что почти никто не был к нему готов.
Последние дни прошли "на ногах", это было примерно то же самое что "адская декада" на выпускном в училище, когда бежишь десять километров, а потом садишься и пишешь экзамен по истории Отечества. Все это время я мотался между аппаратом главного военного советника и посольством, согласовывая и утрясая вопросы. Нужно было иметь план на случай, если британцы захотят немедленно ответить – собственно говоря, я был уверен, что британцы захотят немедленно ответить и был крайне удивлен их пассивностью, причины которой я узнал только пару недель спустя. Несколько раз в день я звонил, а порой и наведывался в жандармерию, но там меня ничем утешить не могли. Почему то запаздывала русская группа сыскной полиции Петербурга, которую направил в Тегеран лично постоянный товарищ министра внутренних дел, который знал меня лично. Времени выяснять почему не было – времени не было даже на то, чтобы поспать.
Как бы то ни было – прием состоялся, и я гордился и горжусь тем, что там присутствовал, потому что прием этот состоялся за несколько часов до начала катастрофы . Кое-кто отсчитывает начало катастрофы от более поздних дат – но я отсчитывают ее от начала польского рокоша, потому что все это – польская катастрофа, персидская катастрофа, афганская катастрофа – это звенья одной цепи. Возможно, не прав и я, потому что отсчитываю начало событий от польского рокоша, в то время как следовало бы – от удара по Афганистану, ставшему смертельным для афганского престола. Русоцентризм, так это называли некоторые представители прогрессивной интеллигенции, страдавшие в свою очередь европоцентризмом и англоманией. По мне гораздо нормальнее ставить в центр вселенной собственную страну, а не чужую, тем более – не извечного нашего врага. Но речь не об этом.
Чтобы добраться до Белого дворца, нужно было выезжать из Тегерана на машине и следовать почти параллельно берегу Персидского залива, там была отстроена отличная бетонная трасса. На месте будешь примерно через два часа, потому что трассе легко позволяет поддерживать сто двадцать километров в час и даже более. Шахиншах, известивший всех о приеме, прислал в Тегеран несколько вертолетов – но как оказалось, все представители дипломатического корпуса предпочли передвигаться наземным транспортом. Может быть – чтобы лучше узнать страну. Не знаю.
Меня приглашение застало в посольстве, куда я приехал примерно в одиннадцать ноль-ноль по местному, чтобы уделить внимание накопившимся неотложным делам. Их было много, как и в любом нормально работающем дипломатическом представительстве нормально относящейся к своим подданным страны. Восемьдесят процентов из них коммерческие – но и им надо уделять внимание.
Приглашение доставил придворный скороход – здесь их еще не называли фельдкурьерами, и одевались они в довольно странный костюм, пошива… примерно середины девятнадцатого века, если на глаз. На боку у скорохода была старинная арабская сабля, а на носу – дешевые черные противосолнечные очки, которые он вероятно одевал когда выходил из дворца. Выглядело это дико…
Я прочитал послание, передал его Варфоломею Петровичу, сидящему рядом, тот прочитал его дважды, сначала просто прочитал, а потом еще зачем то с моноклем в глазу.
– Что-нибудь понимаете? – спросил я, потому что сам ничего не понимал.
– Весьма любопытно. Вы заметили приписку?
– Да, заметил. Их светлейшее величество будет весьма раздосадовано, если русский посланник не изыщет возможности присутствовать.
– Весьма интересная и многообещающая приписка. Особенно в сочетании со срочностью. Я бы даже сказал, Ваше превосходительство, что все это мероприятие затеяно ради вашего присутствия…
– Возможно. Как считаете, Варфоломей Петрович, судьба господина Грибоедова мне не угрожает?
– Навряд ли. Все таки цивилизация шагнула вперед. Но по правилам дипломатического этикета все же необходимо заранее предупреждать о предстоящем мероприятии. Кроме того – я заметил, ваше превосходительство, что ваше приглашение подписано лично, обычно подобные приглашения скрепляют факсимиле, а здесь стоит определенно личная подпись.
– Значит, это нечто насколько важное и срочное, что Его Светлейшее Величество не может ждать. В работе полагаюсь как всегда на вас.
– Будьте спокойны – важно кивнул Варфоломей Петрович.
Видите как просто? Нужно только доверять человеку и поддерживать его – и он и свою работу сделает, и твою заодно…
Кортеж собирался в центре города, на площади Шахидов – так звали тех, кто пал в боях за Персию, пусть эти слова и имели двусмысленный оттенок в свете того, что творят террористы. Дабы означенные террористы не сотворили что-нибудь с дипломатами в долгой дороге – шахиншах любезно предложил свой личный конвой, включая те самые шоссейные броневики, которые были изготовлены специально для него. Они должны были сопроводить кортеж дипломатических машин до Бендер-Аббаса, а потом и обратно…
На площадь мы вкатились одними из последних, не было по понятным причинам Арено и почему то не было фон Тибольта, посла Священной Римской Империи. Остальные все были здесь: Пикеринг с его удлиненным Кадиллаком, сэр Уолтон Харрис на его Роллс-Ройсе с заказным кузовом редкого типа ландоле от Маллинера, фон Осецки – он предпочитал римский Майбах, хотя фон Тибольт например ездил на Хорьхе. Собрался почти весь дипкорпус "стран второго эшелона" – богемец Гаррах с его Татрой, у которой двигатель стоит не впереди, а сзади как на некоторых спортивных авто, аргентинец де Виола – этот на Паккарде, француз Гиш* на Делайе, бельгиец Ля Рош на Миневре. Почти все дипломатические представительства любой уважающей себя страны снабжаются только автомобилями собственного производства, и мне в этом смысле стыдиться было нечего. Представительский Руссо-Балт выглядел так, что с ним мог сравниться только Роллс-Ройс, и …возможно еще заказной Майбах. Все остальное – не более чем переделанный для представительских целей ширпотреб.
Сигнала к отправлению почему то не было – поэтому дипломатический корпус покинул свои авто и начал делиться на кружки по интересам. Группировались в основном около машин североамериканского и британского посланников, никуда не пошел, так и остался у своей машины бельгиец, никуда не пошел и я, потому что общих тем для беседы не видел. Те же, кто собрался у машин – не обращали внимания на палящее солнце, переговаривались, аргентинский посланник, насколько мне помнится наполовину француз – экспансивно размахивал руками и что-то возбужденно говорил, так громко что отголоски доходили даже до меня. Обменивались взглядами, в основном недобрыми – увы, взаимопонимания в "концерте великих держав" не было уже давно, более мелкие страны этим успешно пользовались. За то время, пока я дышал воздухом – в парке Шахидов великолепный воздух, здесь высажены эвкалипты, и воздух в центре города как на курорте – поймал на себе доброжелательный взгляд Гиша, недобрый Ла Роша, неопределенный – Пикеринга. и заметил что сэр Уолтон вообще не желает смотреть в мою сторону. Поведение бельгийцев вообще изумляло – мало мы им помогали с пятидесятых по семидесятые, когда в из заморских колониях черти что творилось, а великие державы и в особенности Священная Римская Империя, имевшая там свои интересы, молча наблюдала со сторонки, ожидая пока Бельгия не выдержит и можно будет аннексировать эти территории на более чем законном основании. Берлинский мирный конгресс – любая страна несет ответственность перед всем миром за то, что происходит на ее территории, и если эта страна не справляется, то эта территория может считаться призом для любой другой страны. Вообще, если посмотреть на новейшую историю – то с пятидесятых и про сей день Россия упорно, методично, почти в одиночку играла роль "концерта великих держав", созданного в Берлине, замиряя, сохраняя равновесие, удерживая. Что в заморской Франции, что в Бельгии, что в Тихоокеанской зоне – всегда одно и то же. Такая политика, совершенно правильная по сути, восстанавливала против нас многих – взять того же Ля Роша, представителя страны. которой мы помогли, не бесплатно конечно, но помогли, вызвав ниагару яда из Берлина, Лондона, Токио, и даже омерзительную шутку, пущенную раздосадованным нашим "миротворением" кайзера – русская армия к услугам любого. Только прямой и недвусмысленный запрет Государя избавил германского кайзера от пощечины. Такое – не прощается…
