Р.М.С.: ...Хорошо, но если вы не согласны с тем, что Мартину необходима профессиональная помощь, то зачем вы тогда пришли ко мне?
АННА: Он ведь с вами столько разговаривал.
P.M.С.: С тех пор немало воды утекло.
АННА: Я думала, вы посоветуете, что мне делать.
Р.М.С.: А вы спрашивали у него, почему он прервал лечение?
АННА: Он сказал, что считает это пустой тратой времени. Мне известно, что Билл, то есть доктор Хейворт, пытался уговорить его к вам вернуться, но...
Р.М.С.: А вы поддержали доктора Хейворта?
АННА: Да, конечно. Послушайте, я не в состоянии ему помочь. Он меня к себе просто не подпускает.
Р.М.С.: К сожалению, со мной случай аналогичный.
АННА: О Господи! Но надо же ему с кем-нибудь поговорить. Вы обязаны ему помочь, доктор Сомервиль.
Р.М.С.: Я бы только рад, Анна... Вы ведь не против, если я буду звать вас Анной?
АННА: Да, конечно же. Только пообещайте мне, что вы ему поможете.
Р.М.С.: К сожалению, для этого уже, возможно, слишком поздно.
АННА: Что вы хотите сказать этим «слишком поздно»? Как это может быть – слишком поздно?
Р.М.С.: Прежде чем объяснить вам это, мне придется задать еще несколько вопросов. Мне придется расспросить вас о вашей личной жизни. Если вам не хочется отвечать...
АННА: Я отвечу.
Р.М.С.: Сколько вам лет?
АННА: Двадцать восемь. Месяц назад... исполнилось.
Р.М.С.: Вы выглядите гораздо моложе. У вас всегда была такая короткая стрижка?
АННА: Что? Ах нет, конечно же. Я подстриглась перед отъездом в Европу. У меня были длинные волосы – вот до сих пор.
Р.М.С.: Наверное, это очень вам шло. А то, что вы подстриглись, это была идея Мартина?
АННА: Нет, моя собственная.
Р.М.С.: Понятно...Мартин как-нибудь отреагировал на это?
АННА: Нет.
P.M.С.: И косметикой вы не пользуетесь, не так ли?
АННА: Послушайте, я просто не понимаю... Мартину не нравится, когда я накрашена. Он хочет, чтобы я выглядела «естественно». Я действительно не понимаю, какое это все имеет отношение...
Р.М.С.: Как он относится к вам с тех пор, как вы вернулись из Европы?
АННА: Я уже говорила вам: с известной отчужденностью.
Р.М.С.: А в плане секса?
АННА: То же самое.
P.M.С.: То есть вы хотите сказать...
АННА: А это и впрямь обязательно?
Р.М.С.: Да. Боюсь, что да.
АННА: С тех пор как я вернулась, мы с ним не спали. Да нет, мы спим, как правило в одной постели, но он ко мне не притрагивается. Сперва мне казалось, что он боится меня обидеть – после всего, что произошло, – но потом я поняла, что дело не в этом.
Р.М.С.: Возможно, вам следовало бы самой проявить инициативу. Вы не обдумывали такую возможность?
АННА: Мне действительно не хочется обсуждать это, доктор Сомервиль. Не обижайтесь, пожалуйста.
Р.М.С.: Я вас понимаю.
АННА: Так что же вы имели в виду, когда сказали, что помогать Мартину уже слишком поздно?
Р.М.С.: Расскажите-ка мне о вашем доме.
АННА: О доме?
Р.М.С.: Вы сказали, что он какой-то «иной»... Прошу вас, это может оказаться важным.
АННА: Ну что ж, хорошо. Наш дом – это бывшая ферма. Он стоит на вершине холма, и это очень красиво, на самом деле красиво. Он весь окружен деревьями. Это типичный для Новой Англии фермерский дом – в викторианском стиле, бревенчатый. У нас пять спален. Хотя нет, шесть... Для двоих это, конечно, слишком много, но...
Р.М.С.: Продолжайте.
АННА: Мы выкрасили его в ржаво-красный цвет с белыми полосами. Пропорции довольно забавные, но у нас есть собственный парадный подъезд с двумя колоннами, и большая веранда с задней стороны дома, и смотровое окно на самом верху. Из него видна вся долина.
Р.М.С.: А сколько этажей?
АННА: Два. Плюс мансарда.
P.M.С.: Судя по вашему рассказу, он замечателен. А какие-нибудь башенки и бельведеры? В викторианских домах такое бывает.
АННА: Ну, какая там башенка. Есть на самом верху прогулочная терраса и купол с окошками во все стороны. Вы об этом? Купол шестиугольный – так, по крайней мере, говорит Мартин.
Р.М.С.: А туда трудно забраться?
АННА: Из мансарды совсем нетрудно. Там есть лесенка. Если хочешь подняться в купол или выйти на крышу. Вид оттуда чудесный.
Р.М.С.: Значит, купол расположен непосредственно над мансардой?
АННА: Да, поэтому в ней очень светло. И поэтому Мартину нравится там работать. Там у него вместо письменного стоит мясницкий стол – и прямо под куполом. Сейчас он, наверное, как раз там и сидит. Там так славно. Поднимешь голову – и со всех сторон на тебя смотрит небо. А почему вы меня об этом спрашиваете?
Р.М.С.: Я вам еще немного понадоедаю. Расскажите мне, Анна, о крыше. Там есть какие-нибудь украшения? Литье, орнамент, статуи – что-нибудь в этом роде?
АННА: Прогулочная терраса обнесена железными перилами. И что-то есть на самом куполе. Да, там у нас телеантенна. Ах да, еще флюгер...
Р.М.С.: Флюгер над куполом?
АННА: Нет, в другом конце террасы.
Р.М.С.: А скажите-ка, этот флюгер случайно не какой-нибудь необычной формы?
АННА: Откуда это вам известно?
P.M.С.: В форме серпа или, скажем так, полумесяца?
АННА: Мартин вам об этом рассказывал?
Р.М.С.: В каком-то смысле... Да, он мне об этом рассказывал.
АННА: Тогда почему вы расспрашиваете об этом меня! Не могу понять.
Р.М.С.: А этот флюгер – он ведь медный, правда? Покрыт ярью-медянкой? Зеленоватого цвета?
АННА: Нет! Откуда мне знать, из чего он сделан? Он черный – точно также, как перила. Он поворачивается по ветру – то на север, то на юг. Точь-в-точь как любой другой флюгер.
Р.М.С.: А теперь, Анна, я попрошу вас хорошенько вспомнить. Скажите-ка, в последние несколько месяцев Мартин упоминал о флюгере? Упоминал или нет?
АННА: О флюгере? Разумеется, нет.
Р.М.С.: Вы уверены?
АННА: Абсолютно.
Р.М.С.: Если он упомянет о нем в каком угодно контексте, я прошу вас немедленно связаться со мной. Вы понимаете – немедленно!
АННА: Послушайте, вам придется объяснить мне, что все это значит?
P.M.С.: Чуть погодя.
АННА: Нет, сейчас.
P.M.С.: Вы обещаете мне поступить, как я сказал?
АННА: Нет, пока вы не объясните мне, что все это значит.
P.M.С.: Боюсь, Анна, что Мартин очень серьезно болен. Ему необходима помощь. Ему необходима помощь, которую я не смог бы оказать ему, даже если бы он сам попросил меня об этом. Вот что я имею в виду, говоря, что уже слишком поздно. Вы пришли, Анна, послушать мой совет. Вот я вам и советую: подпишите формуляр, необходимый для принудительного помещения его в больницу, где ему окажут полную и всестороннюю помощь, в которой он отчаянно нуждается.
АННА: Не хочу даже слышать об этом!
Р.М.С.: В таком случае вам необходимо покинуть этот дом как можно быстрее. В интересах вашей собственной безопасности.
АННА: Я не хочу покидать Мартина.
Р.М.С.: Что ж, как угодно. Но, пожалуйста, запомните хорошенько то, что я вам сказал, – свяжитесь со мной немедленно, едва он...
АННА: Хорошо. Хорошо.
Р.М.С.: Как только он скажет о флюгере хоть что-нибудь. Обещаете?
АННА: Хорошо, обещаю.
Р.М.С.: И еще один вопрос. Он держит там у себя в мансарде какой-нибудь источник света? Свечу, лампу, факел – открытое пламя?
АННА: Да, я видела свет в окне купола. Помнится, я сперва подумала, будто это звезда, а потом сообразила, что небо в тучах. Ну и что? Что это значит?
Р.М.С.: Это значит, что он взял у меня нечто ценное. Нечто принадлежащее мне.
2
Понедельник, 21 ноября
23.30. Анна сегодня вечером выглядела подавленной. За ужином из нее пришлось выдавливать буквально каждое слово. Сегодня она в первый раз ездила в Нью-Йорк после своего возвращения из Европы, и я был уверен в том, что ей захочется рассказать мне о своей вылазке. Я сам уговорил ее съездить в Нью-Йорк, мне казалось, такая поездка пойдет ей на пользу. Судя по всему, я ошибся. Единственная информация, которой она со мной поделилась, была относительно ланча с Шейлой у «Макмиллана»... Я спросил ее, как она провела все остальное время – ведь домой она вернулась только к семи. Она назвала несколько магазинов и парочку картинных галерей. Но я чувствовал, как она напряглась, как будто подозревая, что я вот-вот устрою ей форменный допрос. Но в чем мне, строго говоря, ее упрекать?
Разумеется, я прекрасно понимаю, в чем дело. Она повидалась с Биллом Хейвортом и не хочет говорить мне об этом, потому что они обсуждали «мою проблему» и это ее так расстроило. Вдобавок она почти ничего не ела, что тоже на нее не похоже. Я спросил у нее, почему у нее нет аппетита, а она ответила, что устала и у нее болит голова, поэтому я отправил ее спать.
Сейф доставили сегодня днем – четырехсотфунтовый свинцово-серый «Рыцарь ключа и запора» фирмы «Акме». Я заменю им то дерьмо, что приобрел у нас в городе. Они приехали в полпятого и вдвоем угрохали полчаса на то, чтобы поднять его по лестнице на ремнях. Когда я сказал им, где именно этому сейфу место, грузчики не пришли от моей идеи в большой восторг.
