провал, товарищ Оракул!
— Замучаешься объяснять, зачем призываешь к недоверию правоохранительным органам на стадионе и сеешь необоснованную панику. Да еще путем расклейки листовок, как будто живешь при фашистах, а не при своей же народной власти. Должен обратиться к соответствующим органам и уже им рассказать о чем-то, неотложно беспокоящем в своей же голове. Тогда уже соберут комиссию из врачей и решат, как именно лечить нашего советского гражданина от приступов паники. Какие полезные уколы ему прописать, чтобы он больше ни о чем таком не думал? И ни о чем не беспокоился.
Поэтому я вернулся к метро, замерз довольно серьезно и хочу отогреваться до самого конца. Уже понимаю, что нигде больше не смогу ничего развесить, по всем дорожкам идут толпы народа, даже в туалетах все время кто-то есть, люди постоянно заходят и выходят, облегчаясь от пива.
Пора избавляться от улик, только, лучше помнить, что мои отпечатки там точно имеются. И бросать листовки в урну лучше подальше от метро, еще в стороне от глаз бдительно присматривающих за порядком сотрудников милиции.
Поэтому ушел за пол километра от метро, тщательно порвал на мелкие обрывки листы из тетради и высыпал их в несколько урн, попавшихся на краю парка.
Надеюсь, не настолько я могу кого-то заинтересовать своими предсказаниями, чтобы меня начали активно искать. Хотя, если сверят анонимки с листами, развешенными в общественных туалетах, поймут, что такой знающий человек побывал еще и около стадиона.
До карандашей попробовали было докопаться на входе, только, я попросил показать, где запрещены именно канцелярские товары к проносу на стадион.
— Ими глаз можно выколоть! — заявил крепкий такой старшина, с интересом крутя яркую коробку в служебных перчатках на руках, — Острые какие!
Купил подарочный набор в соседнем универмаге по знакомству, поэтому красивая коробка с кучей карандашей привлекает внимание контролирующих органов.
Похоже, самому приглянулся такой солидный набор, только, я не согласен на такую мародерку, прошу позвать начальство или показать карандаши в списке запрещенного к проносу на матч.
Немного меня подержали в сторонке и пропустили, поняв, что я не собираюсь никому ничего дарить, как раз пришел на свою трибуну к началу матча.
Сел на скамейку, поставил пакет с сапогами под ноги. Хорошо, что кроссовки еще держат тепло, однако, понятно, что померзнуть сегодня придется.
Команды как раз выводят судьи на середину поля, народ шумит, приветствуя своих кумиров. В Спартаке, и правда, собралась целая грядка отличных игроков, есть кому порадовать болельщиков яркой игрой.
Одно мне не нравится, милиционеры бегают, как церберы, между рядами, запрещают даже вставать на месте и поддерживать свою команду, не то, чтобы как-то массово болеть. Ни тебе попрыгать, ни поддержать друг друга в речевках, что уж говорить про возможность пустить волну.
Понятно, что трибуна не фанатская, мужики и парни просто смирно сидят, смотрят на поле, как команды разминаются на холодном поле почти без травы.
Хорошо заметно, что по сравнению с играми на западных стадионах даже большое количество примерно одинаково неярко одетых болельщиков, смирно сидящих на своих местах, никак нельзя назвать двенадцатым игроком команды.
Ну и ладно, я не за Спартак переживать должен, а за людей, пришедших на матч. Именно поэтому я сижу здесь на трибуне, где поменьше народа.
Вскоре после начала матча москвичи забили первый гол, потом пришлось сидеть еще долгое время почти неподвижно, так что я здорово замерз, однако, терпеливо жду, как будут выпускать народ с трибун.
Даже громко предсказал итог матча и поспорил с соседями, что еще один гол спартаковцы забьют на последних секундах, предложив всем соседям ставку в один рубль. Я хотел, чтобы те, кто сидит рядом, не спешили на выход, а дождались финального свистка и посмотрели, как я буду рассчитываться в случае проигрыша.
Поспорил с десятком соседей, теперь всем вокруг любопытно, как школьник раздаст десятку на ровном месте.
Поэтому, вокруг меня никто и не ушел с трибун, хотя, от такого неподвижного сидения замерзли все. Народу стало интересно, почему я так уверен в результате и все хотят досмотреть матч, раз я обещаю второй гол.
Правда, и милиция не выпускает никого с нашей трибуны, так что я успел отказаться от выигрыша, который мне начали отдавать некоторые проспорившие, понятно, что не все из них. Мяч только влетел в сетку ворот и сразу же судья свистнул окончание матча. Все же пара самых честных мужиков на радостях за второй гол заставили меня с искренним возмущением взять свои рубли, остальные просто молча приняли мои слова о ненужности расчета, как сигнал к действию.
— Товарищи, с кем я спорил! Мы в расчете, ведь наши забили второй мяч! Теперь на выезде попроще будет!
Я даже помню, что и на выезде Спартак довольно уверенно победит, правда, сам счет не скажу.
Пришлось ждать сорок минут, пока милиция не разрешила выходить на лестницы. Я спускаюсь медленно вниз, пытаясь понять, случилась ли трагедия, однако, ничего такого не заметил. Ни скорых около стадиона, ни еще чего-то такого.
Похоже, что мои анонимки все же они повлияли на руководство стадиона или начальство органов МВД.
Не зря я все-таки преувеличил число возможных жертв, испугал всех начальников, как следует.
— Ну вот, я, возможно, смог изменить историю. Никто, конечно, не напишет в газетах, случилось что на матче или все закончилось благополучно. Могу ориентироваться только на то, что я видел, правда, все трагическое могло произойти на другой лестнице. Однако, машин скорой помощи около стадиона не видно, так что, похоже, я могу смело констатировать — совсем не зря я вернулся в свое молодое тело, — думаю про себя, торопливо обгоняя бредущий и замерзший народ на пути к метро, — Принес что-то реально ощутимо хорошее в эту жизнь…
Мне приходится почти бежать по краю газона, из-за задержки на стадионе я могу опоздать на свой поезд. Завтра мне выходить на работу, хорошо, что не с утра.
Я чувствую себя счастливым человеком, ну, хочу чувствовать. Даже не стал обходить по кругу весь стадион, как рассчитывал сделать раньше, чтобы разобраться с тем, что могло случиться.
Лучше я останусь в неведении, даже, если трагедия произошла, если я не смог ее предотвратить.
Да и вообще мне не понятно, могу ли я так нагло вмешиваться в будущее на своем месте, не грозит ли это другим людям каким-то возмездием от измененной мной судьбы?
Задаю вопросы кому-то на небесах, как я искренне надеюсь и не получаю на них никаких
