Я… извини, но я не понимаю, что происходит. Я уже связалась с юристами, вас вытащат оттуда, как только будет возможно, но пока подразделение действует в режиме радиомолчания. До конца операции никто не знает где они и что с ними… а если я сейчас направлю к вам юристов…
— Не надо. — бормочу я: — пока все нормально. Вот только машина…
— Именно! — поднимает палец Косум: — машина моя на улице осталась! Незапертая, между прочим! А ну как стырят что? Или наоборот — подбросят?!
— Не бойтесь, — отвечает водитель: — камеры везде. Да и квартал оцепили, все под контролем. Ну и… городишко у вас тихий. По крайней мере — был раньше.
— Я и сама этот город в последнее время не узнаю. — ворчит Косум: — что происходит?
— На камерах движение! — снова голос Бьянки в ухе: — начался штурм особняка! Спецназ преодолел ворота, охранники уложены мордами вниз, никто не оказал сопротивления!
— Говори со мной, не молчи, — прошу я, обращаясь к Косум: — пожалуйста.
— Я говорю, — отзывается Бьянка в наушнике: — они очень быстрые, уже внутри здания! Выстрелов не слышно, там, где я вижу — все сдаются. Никакого сопротивления. Нет, погоди! Да, выстрелы! Три выстрела и очередь из автоматического оружия! Сейчас я камеру разверну… а, черт!
— Так я и говорю… — отвечает мне Косум, косясь на водителя: — что права не имеют.
— Что случилось?! — спрашиваю я, не обращая на Косум внимания.
— Электромагнитный импульс. Камеры сдохли. — говорит Бьянка: — но датчик Ши-тян — начал двигаться! Отслеживаю с дрона над поместьем… да, ее выносят. Да! Она жива! Ее несут на носилках.
— Слава Богу, — говорю я: — об остальном подумаем потом.
— Странный у вас малый, — говорит водитель, всматриваясь за стекло: — сам с собой говорит…
— Он еще и не то может, — отзывается Косум: — а вы права не имеете…
Глава 21
Человек, у которого в руках молоток — будет считать любую проблему гвоздем. Так было всегда и именно от этого я всегда предостерегал окружающих. Мыслите шире — говорил я, не давайте загнать себя в тупик силовых решений. И вот, он, результат — я сам попался на эту удочку. У меня в руке был молоток, по большей части выкованный ненавистью Натсуми и гениальностью, граничащей с безумием — Бьянки. Как там говорил Лаэрт — «предательский снаряд в твоей руке, наточен и отравлен гнусным ковом… король, король виновен…»
И я словно марионетка на ниточках — взял в руки этот молот и отправился вершить справедливость, нести возмездие во имя Луны. Вот так просто меня на понт взять оказалось. Да, я был загнан в угол важностью проблемы, стрессом от пропажи Ши-тян и в голове уже мелькали картинки как Зрячий ее привязал и насилует… хотя черт с ним, с насилием, с ней порой Бьянка такие вещи творит, что ей тяжело в учении легко в бою будет. Я боялся, что ее убьют или покалечат, все же во время своих забав Бьянка черту никогда не переходит, хватает у нее адекватности и знания анатомии, но Бьянка хорошего ей желает, а Зрячий? Эмоциональное давление — раз. Это первый фактор, который вынудил меня принять решение из разряда «молоток в руке — лупи по проблеме сильнее!». Второй же фактор — ограниченность во времени. Цейтнот, действия в условиях дефицита времени для планирования, обдумывания, всего этого корпения ночами над картой с карандашом и чашкой крепкого кофе. Мало времени и огромное давление — вот ключевые факторы. Именно так и всучивают свои «выгодные предложения» мошенники всего мира — им нужны вы в состоянии стресса и недостатка времени. Потому что сроки «выгодного предложения» истекают вот прямо через пятнадцать минут, и осталась последняя единица товара на складе и вот-вот закроется биржа в Макао!
И я все это знал. Но… все равно купился. Все равно подпоясал чресла взял в руки молоток и «никогда не падали, куя, на броню Марса молоты циклопов, так яростно…», да, Билли, промахнулся я. И если бы не «особый» ящик Косум, если бы не сочетание удачи и того, что всем вокруг на нас было в общем-то плевать — сидеть бы мне сейчас в полицейском участке… то есть я и сейчас сижу в полицейском участке, но совершенно в ином статусе. Нас в общем отпустили и Косум уже уехала на своем автомобиле (что было особенно важно) пообещав вернуться и забрать меня. Просто Макото-сан пригласила меня побеседовать и даже кофе с плавающими маленькими зефирками в автомате у полицейского участка мне купила. Чтобы не скучал, пока она там какие-то дела уладит.
Так что я сижу в кабинете какого-то полицейского начальника, которого Макото согнала с насиженного места, сижу и смотрю в стенку. И рефлексирую. Бьянка в моем ухе уже отчиталась что Ши-тян в больницу привезли и что ничего с ней серьезного нет, что она от госпитализации отказывалась, однако врачи настояли, чтобы эту ночь провела в палате — на всякий случай. Так же она сказала, что Натсуми в «Логове» на стенку лезет и волосы на себе рвет. Совсем потеряла членораздельную и выразительную речь, а на попытки ее урезонить — шипит и плюется. Так что не у одного меня стресс. Говорит, что была готова приказать дронам полицию атаковать, потому как про «особый» ящик Косум знать ничего не знала и полагала что все, замели меня. Но по здравом размышлении решила, что из тюрьмы побег устроить будет даже легче и романтичнее. Потому что нет способа отметить год со дня встречи лучше, чем совместный побег из пенитенциарного учреждения. На мое резонное замечание, что года еще не прошло — она не менее резонно заметила, что пока меня бы осудили, пока в тюрьму направили… как раз годовщина бы и вышла. Свои представления у нее о романтике, да.
В обычное время я бы обязательно на это внимание обратил и даже пошутил бы в тему, но сегодня я нахожусь в состоянии самокритичном, самокопанием и анализом занимаюсь. Разобрал свое нутро до блестящих деталек и выставил на солнышко сушится, а сам хожу рядышком и все бормочу — «да как так-то?!». И ответа не нахожу.
— Такахаси-кун! — в кабинет входит Макото-сан, в руках она несет два бумажных стаканчика из местного «Старбакс», ставит их на стол. Она все в том же офисном прикиде, только тяжелого бронежилета на ней больше нет. Блузка у нее расстегнута на две пуговицы сверху, под глазами мешки,
