Муж мой всех этих склок семейных не выдержал — за сердце схватился, да и умер.
Выдержали братья положенный траур и опять скандалы в семье начались.
Тимота с братьями работать отказывалась, к матери моей за тайными знаниями кинулась — всё старалась талант в себе разбудить. Но то ли не было его у неё, то ли возраст уже не тот был, но только ничего у неё не получалось.
Жила она со своим женихом, невенчанной, в этом самом доме. Братьев от своих разработок совсем отстранила, а они, ей в отместку, свои собственные затеяли.
Тягостные времена то были.
В доме тишина, и только шепотки по углам.
Страшно.
А потом жених Тимоты пропал.
Она уже в тягости тогда была, из дома не выйти. Мы сами искали как могли, но в полицию ведь не заявишь — он нам никто…
Братья только посмеивались, мол не нужна она жениху без приданного, сбежал он от любви её постылой.
Тимота артефакт-поисковик собственными руками сделала и нашла своего любимого.
Не сбегал он никуда. Здесь, в родовом доме Зиев остался.
Навсегда остался.
От всего этого у Тимоты преждевременные роды начались.
В ту ночь жизнь две ведьмы обрели.
Боль душевная и физическая, приправленная ужасом и злостью, разорвали цепи, талант удерживающие, и вырвался он на свободу: могучий, гневом полыхающий, мести жаждущий.
Мы с матерью ничего поделать не могли.
С новорожденной Катанией здесь спрятались и молили Всевидящего чтобы защитил невинных и наказал виноватых.
Глазам Всевидящего открыта истина.
Не нам судить.
Наказанными все оказались.
Братья Тимоту предали.
Тибот, её брат-близнец, лично Королю на сестру донёс — в ведьмовстве обвинил.
Её сожгли на площади.
Я там была.
Я видела.
Я слышала свою девочку.
Боли она не чувствовала, но горькая обида жгла её душу сильнее языков пламени.
Нет, не на брата — предателя она гневалась, а на весь мужской род, который, как она считала, нас предал. Использовал и предал.
Я не была великодушной.
Я прокляла.
Сыновей прокляла.
Короля с его Мудрецами…
Славный род Зиев прокляла.
Это из-за них, из-за тщеславия их непомерного, девочка моя прожила жизнь короткую и безрадостную.
Жадность их границ не имела.
Брали всё, что у неё было, а взамен ничего дать не захотели.
Даже в смерти они её обокрали — имя так и не вернули.
В тот день на площади не ведьма Тибота Зиев сгорела, а Тибот Зиев — с ума сошедший Учёный.
С тех пор мы здесь живём — Катанию растим.
Нас магия Тиботы охраняет, да и сами мы за себя постоять можем.
Обиды и предательства мы не забыли и врагов своих не простили.
И никогда не простим.
Глава 33 Переговоры в атмосфере
Последние слова Линэлы повисли в густой тишине комнаты. Все молчали не в силах сбросить с себя гнетущую тяжесть.
Катания беззвучно плакала, а сухонькая ручка прабабки, привычно гладила тёмный затылок. Глаза старухи были прикрыты, но Алька заметила влажный блеск в лабиринте морщин.
Рассказчица тоже глаза прикрыла, но слёз на её щеках не было. Только мраморная бледность застывшего миловидного лица говорила о том, что рассказ ей дался нелегко.
Мелина всхлипнула и Алька почувствовала на своих щеках холод остывающих слёз. Самой Альке плакать не хотелось. Она злилась, и лицо утёрла, со злости сжатыми кулаками.
— Ваша дочь права была, — сказала хриплым, от долгого молчания, голосом, — во всём мужчины виноваты. Законы под себя скроили и именем Всевидящего прикрылись. Никогда не поверю, что искра таланта в женщине не с божьего благословения загорается…
Алька, под горячую руку, готова была и больше сказать, но поперхнулась словом под внимательным взглядом бесцветных старушечьих глаз.
— А ты кто такая будешь? — Алька вопросу не удивилась. Поняла, что сама себя выдала.
— Алька Прошина, я же уже говорила, — прошептала Алька и выставила вперёд щит в виде Мелины, — когда имена спрашивали я так и сказала, — бодро застрекотала та, уверенная, что правда на её стороне.
— Постойка девочка, не спеши. Вас что двое? — глаза старухи раскрылись неожиданно широко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну да. Я же так и сказала. Два из них назвала, а вы больше и не спрашивали.
— Так что, вас там много?
— Нет, только я и Алька. Остальные имена у нас для конспирации.
— Для чего?
— Для конспирации. Ну чтобы никто не догадался.
— Мама, я ничего не понимаю, — Линэла попыталась вытащить своё грузное тело из кресла-качалки, — Тана, помоги, — и потянулась рукой к внучке.
— Сидите, сидите, я сейчас всё объясню, — Мелина подскочила со скамьи и вытянулась как школьница, отвечающая урок, — дело в том, что это тело не моё — не Мелины Таулес. Это тело Александры Прошиной. Она любезно помогает мне в своё тело вернуться и поэтому мы называем себя Астра Орбис — это у Али псевдоним такой. А ещё, когда мы в штанах, как сейчас, мы называем себя просто Алем…
— А куда твоё тело делось? — спросила самая молодая ведьма, потому, что старшие, судя по всему, дар речи утратили.
— Это личное, — Мелина надеялась, что такого объяснения будет достаточно, но встретив подозрительный взгляд старухи, поспешила добавить, — я обязательно вам расскажу, потом, когда мы ближе познакомимся и когда время будет.
— А мы и сейчас никуда не спешим, — сообщила наглая Катания.
— Зато мы спешим, — не выдержала Алька, — у нас куча дел, а времени совсем мало.
— Сами в гости напросились. Мы вас не звали, — Катанию задела грубая Алькина отповедь.
— Погоди внучка, — остановила, готовую начаться перепалку, старуха, — кто такая Мелина Таулес мы знаем, а вот кто такая Александра Прошина узнать бы хотелось.
— Я не местная, — сообщила Алька, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.
— Это мы уже поняли. Хотелось бы знать откуда именно. Или это ещё одна тайна?
— Нет, почему же. Я могу сказать, только это вам ни о чём не скажет. Я из России.
— И где у нас Россия?
— У вас России нету. Россия на Земле. Только не надо у меня спрашивать где Земля, — поспешила опередить вопрос Алька, — я и сама не знаю. Вы бы лучше спросили для чего мы к вам пришли.
— Зачем спрашивать. Итак понятно. За тем же, за чем все остальные приходят, — насмешливо прокомментировала Катания.
— Все помещение под женский клуб ищут? — с наигранным удивлением спросила Алька.
— Под какой такой клуб? — удивилась молодая ведьма.
— Под женский, — чётко проговаривая слова, сказала Алька, ощущая себя коварной совратительницей.
— Так, довольно, — потребовала властная старуха, — я ничего не понимаю из того, что говорит эта девка. Пусть говорит та, другая, которая из Тауресов.
— Я вам не девка, — обиделась Алька.
«Не обращай внимания.» — посоветовала Мелина — «Она просто медленно соображает. Возраст всё-таки.» Так что вы хотите услышать? — голос Мелины звенел напряжением.
— Вразумительного объяснения, — старая ведьма расслабилась, готовясь к долгому рассказу, — за чем явилась?
— Как уже было сказано ранее, нас заинтересовал особняк. В хорошем месте, достаточно большой и совершенно заброшенный, по крайне мере, на первый взгляд. Мы навели справки, и услышали совершенно фантастическую историю о сумасшедшем Учёном и злобной ведьме. Сами понимаете, история нас заинтересовала. Вот мы и и отправились на разведку. Боялись очень, — подумав, добавила Мелина, — о вас в городе такие истории рассказывают — мороз по коже.
— Это хорошо, что боятся — меньше лезть будут, — со злой удалью влезла в разговор Катания.
— По-моему вы ошибаетесь. Меньше не будут. Отчаянных голов всегда хватало, а тут ещё и о богатствах несметных молва идёт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А я говорила, что охрану надо за ограду выставить. Да повыше, чтобы дурь из отчаянных голов повышибало, — с усталостью в голосе сказала Линэла.
— Всё надеешься меня за вышивание засадить? Не выйдет. Скажи ей Ба. Мы же не захватчики какие то — мы свои границы блюдём…
