— Надо же, мы оказывается, первые, — сказал Лир спокойно.
К концу истекшего срока финишировали еще восемь пар — три пары орков, гномы, гоблины, три пары магов. Остальные — либо не прошли, либо выбыли еще по каким-то причинам. Я так и не узнала.
А потом поднялся король орков.
— Поздравляю прошедших первый тур нашего соревнования. Поскольку время сейчас неспокойное, мы приняли решение, что праздник сократится до четырех дней, поэтому завтра на рассвете участников ждет второе состязание.
Толпа зашелестела, но как мне показалось, никто не удивился. Лир нахмурился.
— Дело плохо, — сказал он, когда мы оказались с ним вместе в нашей комнате в таверне, и Лир стянув грязную рубашку, налил воды из кувшина в таз.
— Почему? — спросила я.
— Если они сократили праздник, значит, понимают, что начинается война. И что еще хуже — они выбрали сторону. И она — не наша, — заметил Лир, и я вспомнила, какие взгляды бросали на эльфов орки. — Конечно, наступать сейчас они не будут, но исподтишка могут чего-нибудь вытворить, или, еще того хуже, устроят нам ловушку. Надо быть начеку.
— Хорошо, — согласилась я.
Потом стянула с себя одежду и нырнула под одеяло, а Лир спокойно посмотрел на меня, и вышел из комнаты, сказав, что попытается отправить весточку Рокоту. Уж, каким образом? Не знаю.
А я поставила на свою память мысленный блок и стала ждать. Надо же нам разобраться, что к чему. Не могу быть с ним в ссоре. Особенно сейчас, когда ему плохо.
Он вернулся скоро. Даже очень.
— Тебе не кажется, что прятать от меня свои мысли — это малость несвоевременно? — зашипел он, закрывая дверь на ключ.
— Не знаю, — протянула я спокойно. — Будет по-честному, если ни ты, ни я не будем знать, о чем думает другой.
Глаза Лира стали нехорошо сверкать. Через минуту он попытался снять мой блок. А вот фигушки вам.
— Ари, — рявкнул он снова. — Немедленно сними блок.
Ага, прям так разбежалась и вприпрыжку.
— Ари, ты играешь с огнем, — сказал Лир спокойно.
Тоже мне новость.
— Что ж, есть и другой способ заставить тебя сделать это, — сказал Лир спокойно.
Ой, паленым запахнет сейчас. Заставить? Меня? Пусть попробует.
— Я вообще-то — русалка.
— Прежде всего, ты — моя дайари, — рявкнул Лир снова.
Ух ты, какой злой-то.
Лир двинулся ко мне, я вскочила с кровати, рванула в сторону, но темный маг был сильнее, быстрее и коварнее. Просто поставил подножку, и подхватил меня, не давая упасть, а потом дотащил до кровати, потому что я упиралась всеми своими конечностями, опрокинул на спину, лег сверху и жадно поцеловал в губы.
Блок, конечно, слетел. Сразу же. Ну и фиг с ним. Главное, что Лир отвлекся. И я заберу сегодня хотя бы часть его боли — себе. Я сама поцеловала его в ответ.
Огонь внутри рос, не смотря на то, что Лир не был нежным и ласковым, как всегда. В глазах у него тлели угольки. Серебристо-серые. А руки бесконечно сжимали мое тело. Лир был сейчас со мной другим. Совсем другим. Резким, жадным, где-то чересчур грубым, но я не сопротивлялась, понимая, что ему нужно успокоиться, выплеснуть злость. И лучше так, чем влезть в драку.
Мои пальцы прошлись медленно вдоль его позвоночника несколько раз, потом одна ладонь погладила и сжала плечо, другая снова прошлась вниз, вызывая мурашки, и легла на бедро.
— Шалишь? — прохрипел он мне в губы.
— Есть немного, — прошептала я ему.
Он резко остановился и посмотрел на меня. Глаза его при этом стали цвета грозы.
— Ты не была покорной сегодня, дайари, — сказал он спокойно, констатируя этот факт.
А когда-то я была покорной?
— Была. Просто не помнишь. Так я напомню.
— И каким образом? — спросила я, поглаживая его бедро нежно-нежно так.
— Я буду тебя перевоспитывать всю эту долгую ночь, а если вдруг ее окажется мало, то и все последующие, — сказал он мне жестким голосом в ухо.
И я почувствовала, как от его слов по моей коже побежали толпы мурашек. Ой, мамочки. Это что же я прожила больше года с магом и не заметила, какой он?
Додумать Лир мне не дал. Его руки стянули с меня в мгновение ока одежду, а потом дерзко стали блуждать по телу, воспламеняя. Губы касались моих плеч, а когда Лир зацепил губами мочку уха, я невольно застонала, заставив мага усмехнуться. Он был сегодня нетерпеливым, и таким неожиданным, что я вскрикивала от каждого его прикосновения, как от электрического тока, выгибаясь дугой.
А потом…я все-таки заставила себя не кричать от ужаса, потому что колени, на которые он меня поставил, дрожали и не слушались, а ладони, прижатые к одеялу, побелели. Что может испытывать дайари, когда он действует так, словно не умеет быть нежным? А что может чувствовать русалка? А что могу чувствовать я?
Он был горячим, неистовым, неимоверно сильным. Тот, кому не посопротивляешься. Тот, кому не откажешь. Тот, кто не услышит, даже, если попросить. Властный, не терпящий возражений, неудержимый. И что же в нем было такого, что даже в этот момент Лир казался мне самым лучшим?
Ни слова. Только его частое дыхание где-то рядом. Я хотела бы это остановить, но не смогла. Лиру было плохо. Я даже сейчас это чувствовала. И в какой-то момент, он вернулся. Пусть ненадолго, но стал моим прежним Лиром. Его руки запутались в моих волосах, губы стали покрывать спину и плечи долгими поцелуями. Он — мой. Он — меня любит. Во что мне еще оставалось верить, если тело ответило даже на его грубость пару мгновений назад?
И небо показалось мне огромным и бездонным, растворяясь в ярких огнях.
Глава девятнадцатая
Я проснулась перед рассветом. Потянулась рукой к Лиру, и поняла, что его рядом нет. Села, стараясь не издавать стоны, потому что все тело ныло и болело, словно в первый раз. А потом заметила Лира. Он сидел на подоконнике и смотрел на меня. Полностью одетый. Лицо — бледное, руки сжаты в кулаки, под глазами — тени.
— Не молчи, Ари, — сказал он совсем тихо, и как-то сломлено.
Я потерла рукой глаза. Что ему сказать-то?
— Я ненавижу себя за то, что сделал с тобой вчера.
— Что? — спросила я ошарашено.
Очень уж неожиданно получилось.
— У тебя синяки по всему телу.
Я улыбнулась.
— Ерунда.
— Ерунда? — спросил Лир в отчаянии, а потом мысленно послал мне образ прошедшей ночи.
Меня, сжимающуюся в комок, цепляющую белые простыни руками. И дрожали у меня не только руки, но и губы, искусанные до крови и опухшие. Глаза были огромными. Дыхание — сбившимся.
— Всего лишь миг, Лир, — спокойно заметила я, смотря на его безумно уставшие глаза. — Потом ты был другим. Прежним, — сказала я, тоже посылая ему картинку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
