Зная о пристрастии мужа к алкоголю и, главное, о негативном воздействии спиртного на его здоровье, жена пыталась ограничивать доступ бедняги к алкоголю. Но сановная хитрость в данном случае победила бытовую прямолинейность. Отдыхая в Крыму на госдаче в Мисхоре, он грешным делом любил попариться в бане. Бдительная супруга перед походом своего благоверного в парилку тщательно осматривала помещение на предмет спрятанного спиртного и только после этого запускала облечённого властью товарища внутрь. Но это не помогало.
В парилке, как обычно, было вентиляционное окошко. Оно имело небольшую дверку изнутри и такую же снаружи. И вот когда руководитель партии и правительства соседней республики оставался один, он открывал внутреннюю дверку и стучал. Дальнейшее было делом техники: специально обученный человек открывал дверку снаружи и ставил в пространство между дверками стакан водки и тарелочку с закуской (любимой едой был бутерброд со свежим огурцом). Стакан выпивался, закуска съедалась, а «следы преступления» тщательно уничтожались. А жена, вроде бы принявшая все необходимые меры безопасности, только удивлялась: «Надо же, зашёл в парилку абсолютно трезвый, а вышел “на рогах”. Непонятно…»
Однажды тот же руководитель не на шутку перепугал всё Четвёртое управление Минздрава СССР во главе с его начальником академиком Чазовым.
Мы уже говорили о том, что первые лица соц-стран иногда проводили в Москве по нескольку месяцев. Они даже проходили здесь диспансеризацию. И вот однажды руководитель соседней страны, получив баночки для анализов, отправился в туалет. А там в похожей баночке (чтобы жена не догадалась) оставалось граммов сто пятьдесят пива. И баночки были перепутаны.
Через несколько часов в особняк на Ленгорах буквально прилетела бригада врачей во главе с Чазовым. «У вас тут никто не умирает?» — поинтересовались они. Им сказали, что вся семья вроде бы здорова. И только путём сравнительных исследований и взятия повторных проб было выяснено, что чуда не произошло: пиво в анализ попало случайно…
Вообще для дипломатии сталинских времён было характерным приёмом довести высокого зарубежного гостя до острой алкогольной интоксикации. Тут уж речь была не о том, чтобы просто расслабить оппонента — его нужно было привести в невменяемое состояние. У большинства людей, как утверждают психологи, после такого «алкогольного эксцесса» наутро появляется чувство вины. Даже некоторые дипломаты в таких случаях были готовы на многое, чтобы восстановить свою репутацию (в данном случае и репутацию своей страны) в глазах собутыльников. При решении политических вопросов Сталин часто использовал бурное застолье. Помогали ему в этом верные соратники. Вячеслав Молотов вспоминал об одной ситуации, которая, скорее всего, способствовала тому, что Сталин и лидер Югославии Йосип Броз Тито подписали соглашение о временном вводе советских войск в эту страну. Глава балканской республики тоже попал под «водочную дипломатию»:
— Берия сильно перестарался — напоил Тито. Он, видимо, считал нужным так угодить Сталину. Тито вышел в туалет, ему стало плохо. Сталин положил ему руку на плечо: «Ничего, ничего…»
Правда, через три года Тито «протрезвел» и разорвал партийно-государственные отношения с СССР… А Милован Джилас, вице-президент Югославии, в своей книге «Беседы со Сталиным» описал реакцию Тито на то, как его напоили:
— Не знаю, что за чёрт с этими русскими, что они так пьют — прямо какое-то разложение!
В своё время не повезло английскому министру иностранных дел Эрнесту Бевину, который опрометчиво принял приглашение Вячеслава Молотова в сентябре 1945 года посетить российское посольство в столице Великобритании и отужинать. Тут уж советский министр организовал «спецмероприятие на высшем уровне». Вот что он рассказывал про похождения упомянутого чопорного джентльмена:
— Этот Бевин был у нас на вечере в Лондоне. Ну, наша публика любит угощать. Мои ребята его напоили, изощрялись так, что когда я пошёл его провожать, вышел из дома, а он был с женой, такая солидная старушка, она села первой в автомобиль, а он за ней тянется… И вот когда он стал залезать туда, из него всё вышло в подол своей супруги. Ну что же это за человек, какой же это дипломат, если не может за собой последить?
«Международные» застолья часто преследовали конкретные политические цели. Напомню читателям события апреля 1941 года, когда очень остро стоял вопрос о возможном вступлении Японии в войну против СССР. Для обсуждения этой животрепещущей проблемы в Москву прибыл министр иностранных дел Японии Ёсуке Мацуока. И конечно же трезвым ему из нашей страны отбыть не удалось. Вячеслав Молотов в начале 1980-х с удовольствием вспоминал эту замечательную историю:
— Большое значение имели переговоры с министром иностранных дел Мацуокой. В завершение его визита Сталин сделал один жест, на который весь мир обратил внимание: сам приехал на вокзал проводить японского министра. Этого не ожидал никто, потому что Сталин никогда никого не встречал и не провожал. Японцы, да и немцы были потрясены. Поезд задержали на час. Мы со Сталиным крепко напоили Мацуоку и чуть ли не внесли его в вагон. Эти проводы стоили того, что Япония не стала с нами воевать.
По воспоминаниям современников, во время проводов Молотов и Мацуока пели русскую народную песню «Шумел камыш, деревья гнулись…», и японский гость на вокзале практически утерял способность к самостоятельному передвижению… Но советско-японский пакт о нейтралитете был подписан… Мацуоке, правда, в конечном итоге не повезло: в 1945 году он был арестован как военный преступник и умер в тюрьме…
Выпивать со Сталиным было непросто. Он не только мог очень прилично «принять на грудь», но и раззадоривал своего партнёра по переговорам. Главный маршал авиации СССР Александр Голованов, принимавший участие в «пьянке на высшем уровне» с участием лидеров антигитлеровской коалиции, вспоминал:
— За столом было несколько человек. Тосты следовали один за другим, и я с беспокойством следил за Сталиным, ведь Черчилль — известный выпивоха — устроил за столом как бы состязание со Сталиным, кто больше примет спиртного. Как рассказывал маршал, Сталин пил на равных, и когда Черчилля на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошёл к Голованову и сказал: «Что ты на меня так смотришь? Не бойся, я Россию не пропью, а он завтра у меня будет вертеться, как карась на сковородке!»
Слышавший этот рассказ Молотов подтвердил: «Такие вещи в дипломатии имеют значение, и Сталин не сбрасывал их со счёта…» И вспомнил, как Черчилль принимал его самого в Лондоне: «Выпили по рюмке, и по второй… Беседовали всю ночь». Честно говоря, если учитывать личности двух участников ночной беседы, я не думаю, что в этом случае всё ограничилось парой рюмок…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
