Во время дождя только употребляют они зонтик. Крепко намазанные помадою, лоснящиеся волосы завязывают у самой головы на макушке в пучок, который наклоняется вперед. Убор волос должен стоить японцу много времени. Они не только ежедневно оные намазывают и чешут, но ежедневно же и подстригают. Бороды не стригут, не бреют, но выдергивают волосы щипчиками, чтобы нескоро росли. Сии щипчики вместе с металлическим зеркальцем каждый японец имеет в карманной своей книжке. В рассуждении чистоты тела нельзя сделать им никакого упрека, невзирая на то, что они рубашек не употребляют, без коих не можем мы представить себе телесной опрятности. Судя по всему нами примеченному, кажется, что наблюдение чистоты есть свойство, общее всем японцам и притом во всех состояниях.
Следующего дня пополудни в 4 часа прислан от губернатора на корабль подарок, состоявший из рыбы, сарачинской крупы и птиц дворовых. Привезший сии вещи уведомил о намереваемом посещении нас многих знатных особ. Скоро потом увидели мы большое судно, распещренное флагами, которое, быв сопровождаемо многими другими, при непрестанном бое на литаврах, буксировалось к нашему кораблю. По извещению толмачей находились на нем первый секретарь губернатора, главный казначей и оттона, т. е. глава города. По прибытии на корабль сели первые на диваны, а последний на стуле по правую сторону. Приятнее всего при сем посещении было для нас видеть голландцев, прибывших вместе с ними. Разговор наш с капитаном Мускетером, который говорил весьма хорошо по-английски, французски, немецки и имел хорошие познания морского офицера, приносил мне великое удовольствие.
Крайне сожалел я, что продолжение с ним знакомства запрещено было подозрительной японской предосторожностью. Намерение посетивших нас сегодня японских чиновников состояло в том, чтобы взять у нас порох и все оружие и отвести корабль к западной стороне Папенберга. Они не хотели дозволить нам остановиться на восточной стороне под предлогом, что будто китайские джонки, коих было там пять, занимают все якорное место. В 12 часов ночи подняли мы якорь. Более шестидесяти лодок начали буксировать нас к назначенному новому месту, отстоявшему от прежнего на 2 ½ мили. Порядок, происходивший при буксировании, возбудил в нас удивление. Вся флотилия построилась в пять рядов, из коих в каждом находилось по 12 и 18 лодок. Ряды сохраняли линию с такою точностью, что ни единажды оной не нарушили. Ветер был противный; но мы перешли в час две мили.
В 4 часа пополуночи остановились мы на якорь на глубине 25 саженей, тогда тридцать две сторожевые лодки окружили нас со всех сторон и составили около корабля круг, в который никакое другое судно входить не смело. Рейд на западной стороне Папенберга защищен мало, а поторму и принуждены были лодки оставлять часто посты свои, при свежем ветре; однако, как только ветер становился тише, то поспешали они опять к своим постам, что случалось нередко в день по два раза. Некоторые из судов сих были под императорским флагом, который состоял из полос белой, синей, белой. Большая же часть из оных имела флаг Физино-Кама-Сама или князя Физен. Суда, превосходившие других величиною, имели палубу через все судно, покрыты были синим сукном и отличались двумя утвержденными на корме пиками, как знаками почести командующего офицера. Сверх сих 32 судов, стояли еще три близ корабля за кормою для принятия и исполнения наших поручений.
Октября 12-го в 4 часа утра вступил под паруса китайский флот. Строение китайских судов или джонок довольно известно, следовательно, и не нужно здесь описание оных. Мы были очевидными свидетелями, с каким неискусством и трудностями поднимали китайцы паруса на своих судах. Все люди, коих было более ста на судне, работали долее двух часов с чрезвычайным криком, чтобы поставить только один парус, что они производили посредством брашпиля. По выходе из залива поставили они и марсели, которые сделаны из парусины. Нижние паруса, как известно, состоят из рогожек. При таковом несовершенстве их мореплавания могут они только ходить при благополучном ветре. Крепкий ветер, если случится несколько противный, подвергает их величайшим опасностям. В полдень переменился ветер из NO в NNW, но и при сем, все еще попутном ветре, принужденными кашлися они возвратиться на прежнее свое якорное место. Вторичное покушение их вступить под паруса сделалось также неудачным. В третий раз, наконец, когда настал ветер постоянный от NO, удалось им только выйти в море.
Октября 11-го, 13-го и 15-го[75] торжествовали японцы праздники, которые называли толмачи кермес. Бесспорно, что учреждение не праздновать более одного дня сряду означает благонамеренную цель народного японцев постановления. При таковом распоряжении не удаляется никто от своего порядка; никакое упражнение совсем не прерывается. Многодневные празднования вредны здоровью и нравственности и сопрягаются с великою потерею времени. У японцев праздников весьма мало. Называемые кермес и праздники нового года суть важнейшие. У них нет воскресных дней.
Октября 16-го в 11 часов перед полуднем прибыл к нам один баниос со ста лодками, чтобы отвести корабль на восточную сторону Папенберга, где мы в час пополудни стали на якорь, на глубине 18 саженей; грунт – ил. Тщетно просили мы отвести корабль во внутреннюю гавань для починки потому, что оный много претерпел во время тайфуна, прежде коего оказывалась уже течь в нем. Нам отказали в сем не потому, что из Иеддо не прислано на то позволения, но приводили смеха достойную причину, что военный корабль со знатною на нем особою, каков посланник, не может стоять вместе с купеческими голландскими кораблями. Как скоро пойдут в море последние, говорили нам японцы, тогда можете занять их место.
Октября 21-го прислал губернатор толмача уведомить нас, что голландские корабли придут на другой день к Папенбергу, и сказать, чтобы не посылали мы к ним ни под каким видом своего гребного судна, также и не отвечали бы на их салюты, которые отдаваемы будут крепостям императорским, а не нашему флагу. Не имея у себя ни одного золотника пороха, который у нас взяли по повелению губернатора, не могли мы не почесть смешною последней предосторожности. Но если бы и приняли мы салюты на свой счет и имели порох, то и тогда не могли бы ответствовать, поелику оные состояли по крайней мере из 400 выстрелов и продолжались с малыми перемежками около шести часов.
Губернатор приказал нас притом уверить, что он позволит нам по отходе голландских кораблей занять их место, но во внутреннюю гавань не может пустить нас до тех пор, пока не получит на то повеления из Иеддо. Он исполнил обещание свое с точностью. По отходе голландских кораблей, 8 ноября, прибыли к нам на другой день два баниоса со своими для буксирования лодками. Мы вынули якорь и в 6 часов вечера опять положили оный между императорскими батареями, находящимися на юго-восточной и северо-западной сторонах входа во внутреннюю гавань. Расстояние между нами и городом составляло две мили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
