– Я просто рассуждаю, – ответил я, желая успокоить девушку. – Оросий слишком опасен. Если он и будет кому-нибудь помогать, то только Сфере.
– Он твой брат. Это ничего для тебя не значит?
В первый раз кто-то произнес это вслух. Что за дикая, почти отвратительная идея. Моим братом был Джерий – маленький озорник и непоседа, постоянно попадающий в беду, как любой семилеток. Та далекая, злобная фигура в Императорском дворце в Селерианском Эластре не была моим братом – им был только Джерий.
– А что это должно значить? – спросил я Равенну, подкладывая под спину подушку, чтобы прислониться к стене.
– Как бы ни был ужасен Оросий, ты не можешь считать его просто одним из своих врагов. Мауриз хочет использовать тебя, чтобы свергнуть его и основать Фетийскую республику. Но скажи, как долго проживет Оросий после свержения? Император без трона, император, которого не любили, даже когда он имел власть? – Равенна смотрела мне прямо в глаза.
– А как Оросий обошелся бы со мной, если бы захватил меня в плен?
– Дело не в этом. Ты не должен уподобляться ему. Дело в том, что для Мауриза и его друзей император – враг, самая великая угроза их планам. Они с ним никак не связаны.
Дождь барабанил по ставням, служа постоянным аккомпанементом нашему разговору, но внутри было приятно тепло, и кофе приготовил кто-то, знающий в нем толк. Интересно, сама Равенна или одна из кухарок?
– Что именно ты хочешь сказать? Что мне не следует выступать против Оросия, потому что он мой брат? Конечно, я не приравниваю его к Мидию или Лечеззару, но, Равенна, он все равно враг. Я не рос вместе с ним, я никогда его не видел, и он символизирует все то, против чего я выступаю. Насколько дальше мы можем быть друг от друга? Все, что нас связывает, это наши родители.
Я говорил как можно тише, опасаясь подслушивания, но мало кто из дворцового персонала, кто мог бы оказаться шпионом, хоть немного владел апелагос.
– Помни, если ты пойдешь против Оросия, один из вас должен будет проиграть. А проигравший умрет.
Для Равенны, не имевшей семьи, чьего брата убили сакри, это было важно, и я понимал – почему. На месте брата в ее жизни зияла пустота.
– Ты действительно думаешь, что я этого хочу? – очень мягко спросил я. Мауризу даже в голову не приходило, что я не захочу принять то, что он мне предлагает.
– Не знаю, – помолчав, ответила Равенна, переходя на свой прежний, ровный и бесстрастный тон. – Почему бы нет?
– Что бы я получил, став иерархом?
– Власть? Престиж? Богатство? Зачем еще люди всю свою жизнь так рвутся наверх?
Мы ходили вокруг да около, ни она, ни я не хотели отвечать. Фактически никто из нас не знал, что сказать. Как я мог выразить в словах те причины, по которым план Мауриза приводил меня в ужас? Что бы ни случилось, будет война, и смерть, и сожжения. Выход был, он должен быть, но не обязательно со мной в роли иерарха.
– Жизнь по дворцовым правилам, с церемониями, слугами и свитой. Прошения, диспуты, приемы… и так далее, и так далее. – Я отхлебнул кофе, который как раз достиг приятной температуры, и посмотрел на Равенну. – Ты так мало меня знаешь, что думаешь, будто бы я наслаждался этим? Что я захотел бы этого после Лепидора?
– Я уже сказала, что не знаю, – ответила Равенна, отмахиваясь от моих слов. – Я бы так не думала, но… ты читал о Таонетарной войне. Разве Валдур всегда хотел быть императором? Он отказывался стать верховным жрецом, а несколько месяцев спустя убил своего кузена и захватил трон.
Я снова отвернулся, чувствуя в животе холодную пустоту. Так вот кем я стал теперь для Равенны? Неужели Мауриз так сильно изменил ее мнение обо мне? Валдур был чудовищем.
– Мне не следовало это говорить, Катан. Ты совсем не похож на Валдура – просто он оказался единственным фетийцем, пришедшим мне на ум.
– Почему фетийцем? Я вырос в Океании. И из меня вышел плохой предводитель, пожалуйста, вспомни. Не похожий ни на какой из примеров, что ты могла бы привести.
В моем голосе проскользнула горечь. Дважды люди моего клана провозглашали меня героем, оба раза после того, как моя же неумелость и нерешительность вызывали катастрофу. Храбрости, за которую меня хвалили, было мало. И всегда будет мало.
– Ты единственный, кто так думает, – яростно возразила Равенна. Затем, словно спохватившись, затараторила: – На самом деле эти две вещи никак не связаны между собой. Честолюбие и алчность могут вознести тебя на вершину, и пока ты там не оказался, не имеет значения, хороший ты предводитель или плохой. Даже тогда, посмотри, сколько императоров обходились без этого. А если бы тебе удалось свергнуть Оросия, ты бы исполнил свое предназначение – с точки зрения республиканцев.
– Значит, потом меня отпустят на все четыре стороны? А где в этом плане Архипелаг?
– В том-то все и дело. Архипелаг от этого не выиграет. Прости, Катан, но ты – не решение проблемы. По крайней мере твое имя – не решение.
– Все пытаются меня убедить, – проворчал я, слова Равенны подтверждали мои подозрения. Вся цель этого разговора – сделать предложение республиканцев менее привлекательным. – Мауриз говорит, что я могу помочь Архипелагу, ты говоришь, что я принесу только беду.
– Боюсь, ты не сможешь сохранить анонимность – теперь. Но это не помешает тебе идти своей дорогой. Чем дольше ты остаешься здесь, тем больше власти они получают над тобой, потому что после Рал Тамара они думают, что могут тобой управлять.
– Ты хочешь, чтобы я уехал?
Равенна покачала головой.
– Только ты можешь это решить.
– Но куда мне ехать в таком случае? За мной бы охотились и кланы, и Сфера, и император. Я вообще не знаю Архипелага, и у меня недостаточно связей.
На секунду Равенна казалась встревоженной, почти полной раскаяния, но затем пожала плечами.
– Ты знаешь людей из Цитадели. Лиаса, Микаса, Персею – ее семья живет на соседнем острове. Адмирал Кэрао не всегда надежен, но он не похож на фетийцев или Сферу.
– Я должен найти «Эон». Даже если Палатина примкнет к фетийцам, надеюсь, я могу полагаться на тебя. – Я уже выпил почти весь кофе, и, странное дело, он расслаблял, а не возбуждал. – Нам еще предстоит масса поисков, прежде чем мы отыщем корабль. Но мы не должны позволить «Эону» попасть в их руки, или руки императора, или в чьи угодно.
– Но кому здесь можно доверить такой огромный корабль? – спросила Равенна. – Ведь только для того, чтобы использовать «небесные глаза», потребуется больше, чем два или три человека. Это должна быть очень сложная система.
По крайней мере на этот счет у меня была своя собственная идея.
– А вот тут нам должна помочь Цитадель. Я знаю, все предводители еретиков – осторожные старики, но мы найдем новичков, готовых помочь. Можно найти подходящих людей и в океанографических академиях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
