Как представитель колониальных англичан в Индии Картхилл выражал ужас перед «неким подобием недочеловеков», ужас перед «социальными париями», объяснявшийся тем, что «рядом живет низшая и покоренная, но выжившая, не истребленная раса» — или же раса, являющаяся негативным «последствием... естественного отбора»[1091]. «Для тех, кто не может соответствовать все более высоким требованиям, остается лишь судьба парии. Таким образом, народ бездны... становится все многочисленней по сравнению с населением Запада. Сам по себе народ бездны абсолютно неспособен сокрушить социальный порядок... Пария находит себе вождей среди людей здорового племени»[1092]. «В каждом человеке еще живет обезьяна. Она сожалеет о потере хвоста и тоскует по своему дому в кронах деревьев. А история цивилизации — это история постепенного подавления обезьяны, и поскольку обезьяна еще живет в самых лучших и благородных из нас, цивилизация так и не смогла одержать полной победы»[1093].
«И пока человек-обезьяна без стеснения удовлетворяет свои влечения, правительство свергают»[1094]. Таким образом, Картхилл рассматривал попытки поднять восстание в Британской Бенгалии в 1905 г. хоть и не как бунт «зверолюдей» (тех, что страшили англичанина Чарлза Кингсли в образе даяков, Хьюстона С. Чемберлена — в образе метисов, тех, которых собирался покорить Генрих Гиммлер на территории Советской России), но все-таки уже как «восстание неарийских элементов»... Даже гандизм, отрицавший насилие, ассоциировался у него с большевизмом. Причину кризиса 1918— 1924 гг. Картхилл видел и в «сильном влиянии евреев», «как в Англии, так и в Индии»[1095]: «За теорию еврейского заговора больше аргументов, чем против нее». (В то время подобные представления уже не были редкостью. Так, «Введение в историю Англии» Флетчера, выдержавшее много изданий, предупреждало: «Индия, полностью оставленная на милость евреев, чиновников-индусов, пишущих по-английски, и мадрасских адвокатов, безусловно является самым пустым из всех пустых мечтаний демократии»)[1096]. Бард английских империалистов Редьярд Киплинг, вдохновленный ветхозаветными представлениями[1097], и, кстати, бывший частым гостем визионера империализма Сесила Родса, также чувствовал, что призван оказать сопротивление «еврейскому влиянию» внутри и вне Индии. (Будучи англичанином, Киплинг исходил из аксиомы, что британцы являются избранной Богом расой, и, следовательно, просто не могут ошибаться)[1098].
Перед лицом всех этих опасных сил, «невежества избирателей... тлетворного влияния английских либералов, сентиментальных гуманистов, интеллектуалов, лишенных инстинкта, перед лицом мобилизации парий, людей-обезьян, неарийской части населения Индии», Картхилл как преданный сторонник империи настоятельно рекомендовал «холодно, спокойно и безжалостно» производить «подавление»[1099].
Картхил еще не называл пугающий «народ бездны» «недочеловеками», но уже предлагал массовое административное убийство в качестве вполне политического выхода из сложившейся ситуации. Оправданием этого метода прежде всего служило приписываемое «восточным людям» представление о «политическом избиении как об одной из обязанностей правительства». Уже через семнадцать лет аналогичный «аргумент» был применен в «Индии» Гитлера, на «восточном пространстве»: «Русский испокон веку привык к беспощадному отношению со стороны властей»[1100]. («Восточный человек», туземец, то есть подданный, якобы «смотрит [на административную резню] как на дело в высшей степени похвальное и вовсе не заслуживающее порицания». Правители же, не запятнавшие себя кровью, в представлении восточных людей являются трусами, — полагала раса господ[1101].) «Отказываться от власти он [правитель] не желает, и ясно, что в таком случае избиение является единственно возможным решением»[1102], прежде всего для сохранения власти над людьми Востока. Но и в отношении самой Англии «Картхиллова» апология и «зерцало государей» британского империализма предписывали использовать массовое убийство («избиение») в качестве административного акта контрреволюции: «Если есть партия, которая может стать сильной и потому опасной, то часто бывает актом благоразумия уничтожить ее вовремя» — если правительство само приходит к выводу, что «избиение» необходимо[1103]. А «если когда-нибудь революционная партия в Англии достигнет значительной силы и почувствует себя в состоянии послать вызов правительству... тогда, я думаю, вопрос решится именно избиениями»[1104]. Картхилл, этот апологет империализма, был уверен, что «когда представится случай, британцы проявляют поразительную энергию и последовательность в этой сфере административного воздействия». Словно бы массовое убийство было не более чем «продолжением политики иными средствами»...
Картхилл явно сожалел о том, что в ответ на всю губительную и подрывную работу британских моралистов, «сентименталистов», на угрозу английскому господству в Индии со стороны «народа бездны» и индийских интеллектуалов британцы не смогли продолжить свою политику «иными средствами» — средствами «административной резни».
Антипатия заступников «народа бездны» к тем, кто причиняет страдание, ассоциировалась у этого выпускника паблик-скул с «бабскими», изнеженными чувствами: возбуждение и страх «сентименталистов» при запахе крови носили, по его мнению, истерический характер и являлись слабостью[1105]. Картхилл — как и Альфред Розенберг и Хьюстон Стюарт Чемберлен — с негодованием отвергал «сентиментальное» христианство, он не принимал «мягкого сирийского Адоная... бога, милующего прелюбодейку» и плачущего над Иисусом. (Гитлер же пошел в этом вопросе еще дальше и увидел в христианстве иудейский «протобольшевизм», разлагающий государство[1106].) И поэтому вполне логично, что Картхилл (которого в качестве наставника особо рекомендовали гитлеровские геополитики) считал освящение через страдание, через терзания в Гефсиманском саду, через кровь на Голгофе — то есть основной опыт христианства — нецелесообразными. Ведь этот опыт — в случаях, «когда убивают англичанина или негр насилует англичанку» — не учит реагировать так, как подобает в империи. Те же, кто мучил цветных, называя их «проклятыми ниггерами», остались в глазах «хранителя империи» Картхилла «безупречными и отважными офицерами или храбрыми солдатами». Книгу же Картхилла можно охарактеризовать как «необычайно откровенное выражение позиции британских колониальных чиновников в Индии», — писал автор книги «Империя и английский характер»[1107]. По сути, книга Картхилла является апологетикой британского расистского империализма и ее справедливо относят к источникам британского фашизма[1108].
Глава 11
АНГЛИЙСКИЙ ФАШИЗМ В АНГЛИИ
Далеко не чуждый английскому народному характеру, фашизм — скорее новое выражение одного очень старого... течения в истории английской мысли.
Джеймс Дреннан[1109][1110]
ИМПЕРСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ
Не изобрести фашизм, а найти для него в Англии его наивысшее выражение... — вот наша задача.
Сэр Освальд Мосли
В конечном счете важным следствием английского опыта владычества в Британской Индии и других колониях стало распространение британского фашизма в самой Англии. Во всяком случае, ностальгия по имперскому прошлому все большего числа отставных «белых сахибов» из администрации колоний — то есть тех, кто, по словам Адольфа Гитлера, «совершил неслыханное в деле колонизации» — вела именно к фашизму в Англии. Фашистских убеждений придерживались многие военные, поседевшие на службе[1111]. Из таких кругов происходил и первый британский вдохновитель Гитлера — Хьюстон Стюарт Чемберлен, бывший, кстати, потомком норманнских завоевателей. Отец Чемберлена был адмиралом, два дяди — генералами, один из которых, сэр Невилл Чемберлен (1820—1902), фельдмаршал королевы Виктории, ветеран армии Британской Индии, сражавшийся с афганцами, сикхами и борцами за независимость Индии в 1857 г., служил для Хьюстона примером, достойным восхищения[1112]. Соответственно и «почтенные представители» британского фашизма являлись выходцами из тех же кругов — к ним относились прежде всего колониальные военные в отставке и бывшие члены администрации колоний[1113]. Среди них можно назвать не только сэра Хоуорта из Индийской гражданской службы, но и вице-адмирала Реджинальда Сен-Пьера Парри (1879— 1939) из Лиги защиты Индии (т. е. британских интересов в Индии — Indian Defence League)[1114]. До 1914 г. империалистические представления, которые проповедовали британские фашисты, считались вполне обычными и традиционными, «экстремистскими» они стали только после первой мировой войны.
