— Я хочу в особняк, — сказала она неожиданно сухо, чувствуя, как словно что-то внутри только-только подавало признаки жизни, и вот опять умерло, и она больше это не чувствует. Ничего даже близко подобного. Только обычная серая жизнь.
Роман опешил.
— Как домой?! — выдохнул он.
— Я хочу в особняк! — уже громче и требовательнее сказала она, упрямо посмотрев на него.
— Юля, мы уже идем по реке, тут можно остановиться только у согласованных причалов. А это только там, где мы сели на яхту.
Конечно, это была неправда или почти неправда, но он хотел задержать ее, оставить на яхте, как было задумано, ведь это должен был быть романтический ужин, а она опять была такая, как всегда. Холодная и чужая. Он не понимал.
Девушка выжидающе смотрела, когда он даст распоряжение о возвращении.
— Мы плывем дальше, — наконец твердо сказал он, смотря ей в глаза.
— Ах так! — выдохнула Юля, сама не понимая, на что готова, лишь бы остаться одной. Лишь бы не показать, как мечтала о чем-то чудесном, а оно не случилось. А потому неожиданно для него вскочила из-за стола и стремглав побежала на палубу.
— Черт возьми! Куда ее понесло! — раздраженно прошептал опешивший от перемены в ее настроении Роман. — «Это не жена, а наказание какое-то!», — была его мысль.
Но тут он услышал всплеск воды.
— Только не это!! — выдохнул он ошарашено и помчался на палубу еще быстрее, боясь, что с ней что-то случилось. — «Беда, а не женщина! Ходячее ворчливое недоразумение!» — была его мысль, когда он уже был на палубе, а ее там не было. И тут же раздалось:
— Человек за бортом!
Глава 47
Юля в порыве выбежала на палубу и стала метаться по ней в попытке понять, как отсюда вырваться. Этот мужчина сводил ее с ума, а потому желание исчезнуть, испариться было непреодолимым. Пока, не обращая ни на кого внимание, она беспорядочно пыталась найти выход отсюда, осознавая, что это невозможно, она остановилась в замешательстве. Девушка замерла, думая и пытаясь понять, что ей делать, как вдруг поняла, что не может нормально схватиться за тонкий поручень. И она медленно, словно в трансе, посмотрела на свою руку, которой держалась. Просто совершенно неожиданно ей вдруг стало очень неудобно это делать, рука соскальзывала, от чего она не могла нормально ухватиться. И когда Юля опустила взгляд, то обмерла от ужаса. Ее рука была сейчас с длинными черными почти когтями вместо ногтей и темного цвета. Она смотрела, замерев, не в силах даже кричать, а только хватала ртом воздух. Девушка вдруг поняла, что почему-то твердо уверена, что скоро рука вообще покроется мехом. Как в ее снах. Это было таким шоком, что она ничего не замечала вокруг, и только уже когда летела в воду, осознала, что упала с яхты.
— Человек за бортом! — почти тут же услышала она, а затем увидела Романа, выбежавшего на палубу с взволнованным и злым лицом.
Капитан тем временем уже остановил мотор и бросил ей спасательный круг. К счастью, она умела плавать, а потому достаточно быстро сама подплыла к яхте, где был спуск на воду, и влезла обратно, нарочито отказываясь от помощи, которую предлагал стюард и Роман. Когда она уже сидела на полу, мокрая и, дрожа от ветра, Роман молча, но с убийственным взглядом схватил ее, чтобы она уже не упала опять, а может, не могла никуда деться, и присев перед ней, стал так же молча ощупывать, все ли с ней нормально.
— Да все хорошо со мной! Все! Хватит! — зло процедила отошедшая от шока Юля, отталкивая его руки с себя, беспорядочно блуждавшие по ее телу, но он все равно продолжал, пока не убедился, что все хорошо. Со стороны все это выглядело странно, словно молчаливая схватка между ними. От этого Роман вдруг поменялся в лице, глаза его стали злыми и холодными, и он тихо произнес, пристально смотря на нее:
— Перестань! Дай мне осмотреть тебя! Не забывай, что ты теперь ответственна не только за себя, но и за нашего ребенка! А сейчас сама ведешь себя как ребенок!
И тут Юлю взяла жгучая обида, что он видит в ней только инкубатор для своего семени, а потому поспешно встала, выпрямилась перед ним во весь рост, гордо вскинула голову и произнесла, презрительно смотря ему в глаза:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я же сказала, что хочу в особняк! И лучше без тебя!
И на этом гордо ушла внутрь яхты, ежась от мокрой одежды, которая облепила ее тело. Есть ей уже не хотелось, прогулки тоже не хотелось. Ничего не хотелось, день итак начался не очень, а сейчас был испорчен окончательно, ей только хотелось остаться одной. Роман стоял на палубе, в слегка мокрой одежде от того, что пытался ей помочь, чувствуя запах реки, и был так зол, что даже не пошел за Юлей. Его трясло от ее беспечности и упрямства. А еще мужчина до сих пор был так сильно испуган за нее, что его зверь рвался наружу. А когда эта засранка не извинилась, даже не приняла его помощь, не говоря о том, что явно не понимала возможные последствия всех своих действий, то он взбесился. Инстинкт говорил ему, что она должна его слушаться, зверь был уверен в этом, потому что не знал другого, и Роман чувствовал, что именно животная сторона его сущности сейчас постепенно берет вверх.
— К причалу! — приказал он капитану резко, — как можно быстрее!
Как только яхта пришвартовалась, он схватил Юлю за руку, и, не обращая внимание на ее возражения, поволок девушку к машине, сам не зная, что будет, если возьмет ее на руки. Причем, как от себя, так и с ее стороны. Она была вся мокрая, и он очень переживал, что она простудится, от чего злился еще больше, тем более, что Юля упрямо отказывалась от его попыток помочь ей, а плед взяла только у стюарда. А от этого сам Роман уже никак не мог успокоиться, все сильнее чувствуя зверя в себе.
Всю дорогу в машине по пути в особняк они ехали молча, вспоминая и думая каждый о своем. С момента после ее падения в воду они вообще, кроме тех упреков Романа, не произнесли друг другу не слова. А Юля сидела в машине, злясь и обдумывая свое положение.
— Ты поняла, что потому что ведешь себя как маленькая, то именно я буду решать, что ты должна делать?! А поэтому ты должна меня слушаться! Речь идет о нашем ребенке! — вдруг сказал Роман жестко, а она в ответ только фыркнула, скрывая возмущение.
«Он даже не хочет выслушать меня!» — думала она с печалью и раздражением, не желая сейчас вообще с ним разговаривать, раз он такой злой и деспотичный.
Когда машина привезла их в особняк, то Юля, не дожидаясь, когда ей откроют дверь, быстро сама вылезла из машины и тут же скрылась в доме. Роман еле сдерживал в себе гнев: жена не хотела ребенка, не хотела его, не хотела принимать свою сущность!
«Она просто капризная и взбалмошная баба!» — злился он, направляясь в свою комнату, понимая, что от его одежды воняет рекой. Он теперь был очень зол и потому настроен все сделать так, как считал нужным. Ничего подобного, что он чувствовал еще утром, намереваясь добиться ее дружбы и расположения больше и в помине не было. Роман был намерен подчинить ее силу зверя своей. И сделать это как можно скорее. Поэтому мужчина быстро принял душ, только так избавившись от запаха, который все равно чувствовал, переоделся и направился в ее комнату.
Когда он без стука вошел, то замер на пороге, увидев, чем она занята. Юля, суетясь и бегая по комнате в халате тоже после принятого душа и с мокрыми волосами, судорожно собирала чемодан.
— Что ты делаешь? — выдохнул он обескуражено.
— Я не пленница, а гостья, не так ли? Так вот погостила и хватит! — разражено ворчала она, бросая вещи в чемодан.
— Что значит, хватит?! — обескураженно спросил Роман, чувствуя, что за всего пару дней общения с ней он становится совершенно необузданным и все сильнее дает волю зверю. Вот и сейчас тот ревел внутри.
Юля, наконец, посмотрела на него злым взглядом:
— Мы друг другу никто! А то, что я жду ребенка, так может и не от тебя! И вообще, мне все надоело! Отстань от меня, наконец!
Роман в шоке выдохнул, но что-то в ее взгляде насторожило его. Это был страх. Страх непонимания. И тут его озарила догадка, что, возможно, с ростом его ребенка внутри нее, ее собственный зверь просыпается быстрее, чем она готова принять это. Мужчина вдруг понял, что был слишком лоялен к ней, просто ожидая, когда все случится само собой, потому что тот факт, что она до сих пор не принимает свою суть, может стать огромной проблемой. Тем более, если она уйдет. Юля должна понять, кто она! Но как это сделать?! Идея пришла внезапно, от отчаяния, от безысходности, что все его попытки упираются в ее страх принять то, что она есть. Тогда Роман, приняв решение и поняв, что нужно делать, подошел к ней и крепко взял за руку.
