— Мистер Крюгер, — впервые обратился к нему один из охранников, — вы и правда рассчитываете свалить INSC?
— Свалить — не свалить, — Поль задумался, — а крылья им укоротить рассчитываю. А что?
— Вы очень смелый человек… Поставить все на карту не каждый может. Я хочу вам сказать, мы сделаем все, что в наших силах, и не только потому, что вы платите нам деньги.
Отойти от компьютера Сэм отказался категорически. Все увещевания Поля наталкивались на его твердое “нет”.
— Достаточно, что одну репетицию я проворонил, а сегодня ожидается генеральная.
Надо быть последним идиотом, чтобы дать INSC лишний шанс, — заявил он, и Поль понял, что дальнейшие уговоры не имеют смысла.
— В конце концов, сниматься он не будет, а черные круги вокруг красных глаз ничью эстетическую натуру не заденут. Только бы он реакции не потерял, разные возможны сюрпризы, — Поль оставил его в покое.
Без дела Сэм быстро заскучал. Все мыслимые и немыслимые приготовления он завершил днем, а теперь лениво и беспорядочно стал запускать старые игры. Не то чтобы он их сильно любил, но они помогали ему расслабиться и отключиться.
Сначала он погонял по экрану лохматое чудовище, довольно быстро загнав его в угол и аннигилировав, потом выиграл рыцарский поединок и пострелял в цель. Затем расправился с бандитами при помощи лазерного пистолета и решил полетать. Сделав несколько бочек и мертвую петлю, он из пике всадил пару ракет в самолеты противника, когда Watchdog забил тревогу.
— Начинается? — спросил Сэм охранника, с интересом наблюдавшего воздушные баталии.
Сэм не ошибся, однако вместо ожидаемого им появления дополнительного сервера исчез из Интернет один из существовавших ранее. Сэм встал и, на всякий случай, запустил камеры, чему он днем научился у Питера. Через некоторое время исчез еще один, за ним — третий, за третьим — четвертый. Сэм насторожился — действия INSC были пока не ясны. “Эпидемия” один за другим гасила флажки, что свидетельствовало о прекращении поступлений сигналов от Тейл-ов. Постепенно INSC избавила Интернет от своего присутствия за исключением одного единственного сервера.
— Сейчас! — подумал Сэм, но ошибся.
Последний оставшийся в INSC Тейл сообщал об изменении конфигурации. Сэм решил подождать: соваться в оставшийся сервер было опасно — можно выдать себя раньше времени, иди знай, на какой стадии находится противник. Через десять минут Сэм похвалил себя за правильное решение — почти одновременно прорезались все исчезнувшие Тейлы, но конфигурация сети INSC стала иной. Все было на месте, но связь с внешним миром была только через этот последний сервер, служивший Gateway для остальных. Сэм сообразил, в чем дело, даже мысленно сделал комплимент готовившему эту акцию. Во-первых, чтобы провести испытания, надо исключить возможность выхода вируса наружу, а на одном компьютере это сделать гораздо легче. Во-вторых, когда начнется настоящее дело, то именно из этой точки все и поползет. Конечно, они для правдоподобия обязаны будут поразить его вирусом, может быть, даже еще два — три, но остальные останутся нетронутыми.
Сэм снова поднялся и проверил камеры, которые исправно работали.
— Очень хорошо, — удовлетворенно заключил он, — есть прекрасно визуализированное доказательство подготовки вирусной атаки, остается лишь зафиксировать само событие.
Долго ждать ему не пришлось. Он заметил, как зеленый флажок сменился мигающим белым одно временно с тявканьем тревоги. Постепенно все флажки за исключением Gateway стали белыми. Не ускользнул от внимания Сэма и тот факт, что порядок прохождения вируса изменился — вместо цепочки он стал совершенно случайным.
— Все, — подмигнул Сэм охраннику и выключил камеры, — репетиция состоялась. Если Поль с утра заинтересуется, то пусть смотрит этот диск, а я свой сон заслужил.
* * *
Утром решающего дня Кэрол открыла глаза, и ее взгляд упал на противоположную стену. Солнечный зайчик сидел на той самой ветке, которая некогда принесла ей так много радости, а потом жестокое разочарование. Кэрол заплакала, она всеми силами старалась сдержаться, чтобы не разбудить мужа, но ее приглушенное рыдание все же вырвалось. Матью, еще не вполне проснувшись, мягко обнял ее и еле слышно спросил:
— Что?…
Кэрол, кивнув на картину, разрыдалась в полный голос. Матью молча гладил ее по волосам, по плечу, тихонько прижимал к себе и не знал, что сказать. Сам он всю неделю хоть как-то действовал, хоть что-то предпринимал — она же и вторую неделю просидела дома, ожидая развязки. Матью уже и не знал, на что надеяться. Все эти интервью и съемки, холодное, чисто профессиональное любопытство корреспондентов казались ему чем-то мелким, несущественным, какой-то пустой игрой совершенно чужих людей, ничего общего не имевшей с их Говардом. Им овладело чувство бессилия, ему самому захотелось разрыдаться также, как в детстве, в полный голос, не сдерживая себя, как рыдала Кэрол. Все его действия и поступки казались никчемными, лишенными смысла, и он жалел теперь, что пошел на поводу у Сэма, а позже и у Поля.
С усилием, сглотнув подступившие слезы, Матью сдержался. Он продолжал автоматически гладить прильнувшую к его плечу Кэрол. Может, еще не все потеряно, может же произойти чудо, и запрос сенатора сыграет свою роль? Если кто и может помочь в данном случае — то только он. Обладает же он и властью и авторитетом, да и производит неплохое впечатление, не то что эти циники-корреспонденты.
Кэрол, все еще всхлипывая, слегка отпрянула от него и спросила:
— Когда это кончится, Мат? Я больше не могу, я не выдержу этого кошмара, — она снова прижалась к его плечу.
— Когда? — подумал Матью, — завтра — последний срок, если сегодняшний день ничего не принесет, то завтра будет поздно. А если… — мелькнула у него шальная мысль, — ведь сегодня в десять он должен быть у директора, еще не поздно. Если он предъявит ему ультиматум: либо им возвращают Говарда, либо вся история идет в прессу?
Матью вспомнил свою последнюю встречу с директором. Теперь ему было абсолютно ясно, почему его поведение показалось столь странным — директор боялся, и его страх был почти неприкрытым. Он не зря льстил и пугал Матью одновременно. Цель директора была очень простой — заставить Матью отказаться от собственного расследования. Директор прекрасно понимал, что не сможет предотвратить доступ к медицинскому файлу Кэрол, это было неотъемлемым правом, а тогда… Тогда становятся очевидными два неоспоримых факта: наличие АД-2000 и странные ежемесячные пробы. На деле ничего не стоило связать пробы с визитами Кэрол в госпиталь, и все становилось на свои места. Директор — не дурак, он наверняка, точно так же как и Матью, сначала не поверил полученным результатам, но потом понял, что они означают. Если давно официально признанные лабораторные исследования в инкубаторе ничего не стоят, и решающее влияние оказывает связь плода с организмом матери, то рушатся основы как теории, так и практики, проводимой BGTI на протяжении многих лет. Из создавшейся ситуации могло быть два выхода: скрыть происшедшее с Говардом и продолжать, как ни в чем не бывало, или опубликовать эти результаты и поставить под вопрос деятельность BGTI за последние годы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
