Едва отзвучали последние звуки гимна, завершившего одну из самых удивительных радиопередач, какую когда-нибудь слышал мир, как клуб словно взорвался изнутри. Казалось, что несколько сот человек одновременно сошли с ума. Люди кричали, хлопали, стучали ногами, подпрыгивали, взявшись за руки; какой-то добровольный дирижёр, вскочив на сцену, начал быстро размахивать руками. В передних рядах раздались ритмичные выкрики. Волна этих чётких звуков, захватывая всё новые и новые ряды, прокатилась к балкону, и через несколько секунд весь зал скандировал:
— Сла-ва!.. Сла-ва!.. Сла-ва!.
Единственной спокойной группой среди жестикулирующей, беснующейся толпы были Белов и его спутники. На них никто не обращал ни малейшего внимания. Воспользовавшись суматохой, они осторожно выбрались из клуба и направились в столовую. Однако в этот день строгий санаторный распорядок полетел ко всем чертям, и поесть им удалось только через несколько часов.
После ужина по установившемуся обычаю всё население санатория собралось ненадолго на берегу моря. Отдыхающие расселись группами на ещё тёплой гальке. Сегодня у всех была только одна тема для разговора.
Рядом с экипажем «Урана» расположилась компания молодёжи. Чубатый парень в капитанском кителе со значком парашютиста на кармане бойко объяснял своим друзьям принцип реактивного полёта и сетовал на судьбу, которая не дала ему счастья участвовать в космическом рейсе.
— Но я всё равно добьюсь своего! — почти кричал он. — Я найду Белова, чего бы что ни стоило, и предложу ему свои услуги!..
— Очень ты ему нужен, — перебила его молоденькая курносая девушка. — Разве он возьмёт такого увальня?
— А почему же нет? — взъерепенился парень. — Я физкультурник, здоров как бык, по специальности — лётчик-реактивник.
— Ну и что же? Разве этого довольно, чтобы стать героем из героев? — снова перебила девушка. — Понимаешь — они титаны! Их подвиг затмил всё совершённое от начала времён! Это люди непреклонной воли, могучие, как сказочные богатыри, мудрые, как…
— Ничего сказочного в них нет! — неожиданно перебил девушку Белов. — Они самые обычные советские люди. Не будь их, нашлись бы другие. Просто они были лучше подготовлены. Зачем же приписывать им сказочные атрибуты?
— Ну уж оставьте! — вспыхнула девушка. — Чего доброго, вы ещё скажете, что вы или ваш сосед, — она указала на Константина Степановича, — смогли бы слетать на Венеру!
— Верка, перестань! Зачем грубишь? — вступился чубатый парень.
— Я не люблю хвастунов!
— Прошу вас, не обращайте внимания! — взмолился парень. — Она у нас не всегда выдержанна.
— Да уж, невыдержанный человек для межпланетного путешествия никак не пригоден! — подлил масла в огонь Константин Степанович. — Такой человек не способен ни к чему серьёзному.
— А кто вам, собственно говоря, дал право судить, на что я способна? Вы вмешались в наш разговор, наговорили кучу неумных вещей о героях межпланетного перелёта, теперь пытаетесь читать мораль! А чтобы поучать, надо заслужить на это право. Интересно, что бы вы сказали, если бы здесь присутствовали участники полёта!
— Ай, моська, знать она сильна! — не выдержал чубатый и залился смехом, который подхватила вся компания.
— Нет, кроме шуток, эти люди — слава нашей Родины. Я никогда не позволю говорить о них неуважительно! А вам, гражданин, — продолжала неугомонная Верка, поднимаясь на ноги и глядя с негодованием на Белова, — стыдно принижать их, сводя до уровня каких-то обыденных людишек! Впрочем, я сразу поняла, с кем имею дело. Не будем терять времени, ребята!
Вера демонстративно повернулась спиной и зашагала прочь. Компания не очень охотно последовала за ней.
— Если, по-вашему, обычные советские люди — людишки, то нам с вами, конечно, не договориться! — бросил ей вдогонку Белов. — А вот вам, — обратился он к приотставшему чубатому, — если вы действительно хотите посвятить жизнь межпланетным путешествиям, я бы посоветовал разыскать этого Белова. Ему наверняка нужны молодые энтузиасты.
— Да где же его найдёшь? — спросил нерешительно парень. Он, наверное, работает в каком-нибудь сверхъестественном институте! — Чубатый сконфуженно топтался. — В самом деле, станет ли он отвечать мне, если даже и сумею ему написать?..
— Значит, вы не очень хотите! — резко бросил Игорь Никитич. — Вы, конечно, слыхали о Лапласе, авторе замечательной космогонической гипотезы, той самой, которая первой отвергла божественное начало мира. Совсем безвестным юношей он приехал в Париж, чтобы заняться наукой. Он хотел заручиться поддержкой знаменитого математика Даламбера. Но Даламбер его не принимал, а письма бросал в корзину, не читая. Вы думаете, это остановило Лапласа? Убедившись, что Даламбер его не примет, Лаплас зашёл к нему и в книге посетителей вместо приветствия изложил свои взгляды на развитие механики. Даламбер, конечно, прочёл это послание и понял, что оно написано человеком необычайных способностей. Он сам разыскал юношу, и принял горячее участие в его судьбе. Неужели же вы серьёзно думаете, что советский учёный бездушно оттолкнёт молодого человека только потому, что его имя пока неизвестно?
— Но где же мне его искать?
Игорь Никитич окинул чубатого оценивающим взглядом.
— Сейчас я не могу сказать. Если хотите, приходите завтра утром в сорок шестую палату. Мы поговорим поподробнее. Может быть, я и смогу вам помочь, если это окажется нужным.
— А как мне вас спросить?
— Спросите Игоря Никитича. А как прикажете звать вас?
— Вася.
— Ну, а поточнее?
— Василий Павлович Плотников.
— Ну вот и прекрасно, Василий Павлович! Жду вас завтра часов в девять,
— И вы мне обещаете помочь?
— Уверяю, что это будет целиком зависеть от вас!
На этот раз сдержанный смешок пробежал среди друзей Белова.
— Васька, скоро ты там? Мы уже ушли! — донёсся голос Веры откуда-то сверху. Очевидно, она поднялась на откос.
— Иду, иду, — поморщился Вася. — Простите Веру, Игорь Никитич, она нагрубила вам не со зла…
— Ладно, ладно, кто старое помянет… Отправляйтесь.
Вася ещё раз попрощался и тихими шагами пошёл вслед за своими друзьями.
Закат угас. Последние красные и желтые краски вечерней зари смешались со струившимся сверху зеленоватым сумраком. Наконец небо полностью вызвездило. Застывшими клубами искристого пара протянулась молочная река — Галактика.
Тёмное море отражало звёздную пыль. Время от времени небо прорезала огненная черта запоздалого метеорита. Земля покидала поток Персеид.
Маша и Максим сидели рядышком около самой воды и молча глядели, как дрожит и колышется небо в живом зеркале моря. Константин Степанович, Сидоренко и Ольга Александровна лежали навзничь с закрытыми глазами и, казалось, дремали. Галя, свернувшись в калачик, прижалась к отцу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
