промолчу. Поднявшись с травы, он уставился на нас.
— Роман? — он ткнул пальцем, похожим на сардельку, в мою сторону. — Хоттабыч?
— Угу. Как долетел? — я подошел к нему и хлопнул по плечу. Ростом этот гном был чуть ниже меня и никак не тянул на описания сказочных персонажей, где маленькие человечки бегают с топориками. Одет правда был в простые кожаные штаны, рубаху красного цвета, кожаный жилет и сапоги, живот прикрывал широкий с большими клепками пояс с двумя массивными пряжками. В общем красавец и сердцеед, но никак не воин. Старик в это время подошел к фургону, достал флягу и начал пить.
— Где мы? — Лекс огляделся вокруг и, увидев фургон, указал на Старика. — Старик? А кто второй?
— Ты второго знаешь. Это мой дворецкий, пойдем, представимся. И сейчас мы в поле, недалеко от одной деревеньки, куда притащил меня Старик, — я подтолкнул Лекса в сторону фургона. Лекс положил свою ручищу на плечо Хоттабыча и таким манером мы пошли знакомиться.
— Учитель, — я опустился на колено, не доходя до фургона, — прими в ряды двух добровольцев. Они рвутся сопровождать нас. Думаю, мы не прогадаем, приняв их.
— Добровольцев? Скажи, пожалуй, — Старик оторвался от фляги и, сдвинув брови, посмотрел на Хоттабыча и Лекса, — и где ты таких откапываешь, малец? Давеча притащил в комнату проекцию бога гномов. Теперь посреди поля нашел одного оборванца, а второго пижона. Может, тебя заколдовали али сглазили?
Я поднялся и посмотрел в глаза Старику: что тут можно было сказать? Сам не так представлял себе это приключение и начало его, и все, что последовало дальше. Видимо, судьба правит наш не очень прямой путь и добавляет щепотку перчинок в наше непростое дело.
— Учитель, как-то само выходит, я такого точно не хотел. Судьба…
— Грузимся. Надо ехать. Скоро тут будет жарко. По дороге расскажешь, что там у тебя с судьбой. Чего стоим? — Старик посмотрел на нас, — в фургон быстро!
После команды Старика все пришло в движение. Фургон был достаточно вместительный, и места хватило всем. Погрузившись, тронулись заросшей тропой подальше от деревни.
— Правь пока прямо, скажу, где свернуть, — Старик начал командовать.
— Ты тоже не сиди, будешь смотреть за дорогой. Не гонятся ли за нами, — Игоря опять посадили в конец фургона.
Рассадив нас по местам, принялся за расспросы.
— Ну, малец, давай начистоту, кого еще ты притащишь? Чую, что следующая будет девица. В нашем мужском коллективе только дамочек не хватает.
Я выправил на дорогу, при этом фургон качнуло, и Хоттабыч приложился головой к одной из опор, тихо ругнувшись, пересел ближе к Игорю. Лекс разместился посередине, напротив Старика.
— Ну что? Братцы-кролики, давайте знакомиться. Ну-ка ты? — он указал пальцем на Хоттабыча. — Кем себя мыслишь? Небось в колдуны подался?
Хоттабыч поправил свой халат и посмотрел сначала на Лекса, а потом на Старика.
— Хаю… Здрасьте. Магом хочу выучиться, — при этом он стал поправлять свой посох, который держал в руках. Зацепив одним концом сундук, рванул в сторону так, что с навершия вылетела молния. Ударив в доски борта рядом с головой Старика, оставила после себя прожжённую дыру.
— Дай-ка сюда, малахольный, — Старик крутнулся на корточках и ловко выхватил палку у Хоттабыча, — пока не научишься, будешь ходить так. С тобой все ясно. А ты?
Теперь Старик пересел в угол, ближе к брезентовому пологу.
— Я писарь, господин, и счетовод, — тихо ответил Лекс.
— А с именем что? У гномов таких отродясь не бывало.
— К такому имени привык. Меня так и … — он запнулся, не зная, что сказать и потому замолчал.
— Ясно. Писарь с руками воина, что уж тут такого, — Старик при этом хлопнул себя по коленям.
— Писарем сделали, чтоб не учудил чего. Говорят, буйный могу быть, — Лекс старался не смотреть на Старика. Старик при этом сидел так, будто каждый день в его фургоне бывают боги, шибанутые маги и писари с габаритами Геракла.
Только Старик собрался продолжить странный разговор, как в фургон прилетели две стрелы. Одна вонзилась в облучок, на котором сидел я, другая пробила борт и вошла в пол. Старик тут же выдернул и осмотрел ее.
— Охотники. Малец, гони. Ушастые не хотят сами лезть, — он протиснулся на облучок и забрал поводья, — дайка, мне сподручней.
После он стеганул лошадей и что-то прошептал. Лошадки сразу встрепенулись, и фургон стал разгоняться. Следующая стрела прилетела в заднюю часть фургона. Нас догоняли, но сзади на дороге никого не было видно. Старик стал серьезней, а парни сидели тихо и держались за деревянные стойки.
— Нам от них не оторваться. Тут недалеко была раньше деревенька, если повезет, сможем там укрыться до утра. Туда не полезут. Но сначала надо разобраться с загонщиками, — все это Старик говорил, не отрываясь от управления лошадками, — вряд ли они всем отрядом тут. Вот!
Старик резко натянул поводья, и фургон сделал поворот. Мы слетели с относительно ровной дороги и стали углубляться в редкий лесок. Солнце постепенно катилось к закату, и сумерки медленно стали стирать краски дня. Ловко управляя фургоном, он объезжал попадавшиеся на пути деревца. Я как ни смотрел вокруг, так и не смог заметить погони, а стрелы продолжали прилетать. Задняя стена постепенно превращалась в подобие подушки для иголок. Это не вселяло оптимизма.
— Может, я по ним жахну? — наконец нарушил тишину Хоттабыч. — Я могу.
— Сиди. Жахальщик. Рано, — не поворачиваясь, проговорил Старик. — Всем приготовиться.
Фургон, петляя, углублялся в лесок, и там лошадки не могли поддерживать прежнюю скорость. Значит, нас скоро настигнут, и нужно готовиться к битве. Ребята в фургоне сидели и смотрели на нас. Старик передал мне поводья и, повернувшись к ребятам, сказал:
— Вы пока тут. Начнется заварушка, подтягивайтесь, но на рожон не лезьте. Все, бросай поводья, лошадки дальше сами. Пойдем охотиться.
Мы спрыгнули в высокие кусты, а фургон покатил дальше. Перекатившись, замерли в кустах. Пару минут ничего не происходило, мы просто сидели и прислушивались к вечернему лесу, но потом Старик поднес палец к губам. Недалеко от нас хрустнула ветка и птица вспорхнула из-за дерева. Не поднимаясь в полный рост, мы двинулись на звук. Старик шел первым, я прикрывал ему спину.
В голове было пусто, все движения выполнял на автомате: пригибаюсь и перешагиваю через поваленное деревце, потом приседаю и прислушиваюсь. Все это я повторял за учителем. Так мы прошли еще минуту, присев возле куста, стали прислушиваться. Шумела листва от порывов ветра, издалека слышно было пение птиц. Я осмотрелся и понял, что остался один. Сидящий рядом со мной Старик исчез, словно его тут
