ее запрыгали вверх и вниз, и губы задрожали…
– Вы умница, Марина Евгеньевна, – сказал Вандовский.
Ее пальцы продолжали терзать мех, ресницы метаться, губы трястись…
Игорь чуть отстранился, посмотрел в ее глаза… – нет, не возмущенные, а отчего-то перепуганные, – и снова поцеловал.
Глава 20
Никита Гальцев не спал почти всю ночь. Ныла нога, но это было естественно, болела голова, а это уже случалось редко – только от каких-то очень тяжких дум.
Думы и впрямь были очень тяжкими.
Вчера днем явилась Назарова с обедом и мобильником. Никита не состоял с Мариной в особой дружбе, исключительно в деловых отношениях, поэтому ее хлопоты и накануне поздно вечером, и сегодня днем его даже растрогали. Он всегда считал Назарову хорошей и надежной бабой, а тут и вовсе ей обрадовался, и не только из-за еды и телефона, а в принципе – не привык он просто так валяться на койке, затосковал быстро.
А потом завалился этот Вандовский – будь он неладен! – и учинил допрос: куда Никита накануне ездил и чей этот «лексус»? Какое, спрашивается, его собачье дело? Никого не касается, куда ездит помощник мэра в свое нерабочее время! Однако собачье не собачье, а Никита сильно напрягся. В потайном кармане куртки лежали пятьдесят тысяч рублей, а куртку вчера забрала Назарова. По идее, обнаружить деньги она не могла – не станет Марина рыться по чужим карманам! А вдруг обнаружила? Ну как-то случайно? Однако ему, Никите, ничего не сказала. Хотя вообще-то о деньгах она говорила, одолжить предлагала. А вдруг это просто хитрый прием? Никите аж тошно стало.
Чья машина, Вандовский, зная номера, выяснит, конечно, на раз, хотя и сам Никита не знает – чья конкретно. Однако прислал ее директор завода горного оборудования…
Никита взял телефон и позвонил Чаусову.
– Я все понял, не беспокойтесь, – сказал Виктор Егорович. – Эти сибирские визитеры – шустрые ребята… – Он выдержал короткую паузу и добавил: – И не сомневайтесь: все наши договоренности остаются в силе.
Договоренности…
Вообще-то поначалу Никита ни о чем договариваться не собирался. Хотя Чаусов предложил – сразу после похорон Бузмакина. Директор завода горного оборудования тогда сказал напрямую: ему как руководителю крупного предприятия очень важно быть в курсе того, что происходит в мэрии. Нет, ему совершенно не нужны никакие тайны, но нужно знать: какие проблемы мэр считает наиболее острыми, какие решения готовит, с кем планирует сотрудничать в том или ином вопросе… То есть ему хочется иметь достаточно выверенную и предварительную информацию. «Предварительную! – подчеркнул он. – Только и всего». А за это он готов ежемесячно платить помощнику мэра определенную сумму, разумеется, не копеечную.
Да, ничего особенного, уж слишком выходящего за рамки дозволенного, директор завода горного оборудования не просил. Но Гальцев тогда отказался. А вот теперь передумал.
Он привык к ежемесячным «конвертам» Бузмакина. Их содержимое позволяло не считать, как в прежние времена, от зарплаты до зарплаты деньги, в том числе и жены, учительницы начальных классов, а кое в чем давать себе некоторые вольности, типа поездок в дальние страны. Но Бузмакина не стало – не стало и «конвертов». И отправляя супругу с дочкой на Гоа, Никита, по сути, вывернул карманы. И занялся тем же, чем нередко занимался в былые годы, – пошел к сослуживцам просить в долг.
Но деньги были не главным! Разве при своей должности Никита не мог другие «конверты» со всех сторон получать? Мог, конечно! Однако же сроду себе этого не позволял! Не то чтобы он был сильно принципиальным, просто не хотел зависеть от всяких «конверточников», любил ходить с высоко поднятой головой и с этой высоты поглядывать на окружающих. А еще он боялся. Вокруг масса народа не боялась – и деньги брали, и бизнес свой потаенный крутили, – а Никите всегда казалось, что его непременно «накроют». И тогда – все! Хоть вешайся.
Вот и к Чаусову он подался не столько ради денег, сколько из-за страха. Кто бы что ни пытался впаривать, а Никита сразу сообразил: эти двое сибиряков явились разобраться с сотрудниками Аппарата. И коли их сюда откомандировали, вывернутся наизнанку, чтобы отчитаться за свою командировку по полной программе. Они ведь не из официальных силовиков? Ну, тогда и «командировочные» в полном объеме постараются получить. А кто для них самая удобная кандидатура на роль убийцы Бузмакина? Он, Гальцев!
«Лексус» в тот вечер подвез Никиту к служебному входу завода, помощник директора Кунин препроводил в безлюдную приемную, коротко стукнул в директорскую дверь и почти тут же распахнул ее перед Никитой.
– Заходите, заходите, Никита Сергеевич! – Чаусов поднялся из-за стола, выдвинулся навстречу Гальцеву. – Рад вас видеть.
– Я тоже.
– Чай, кофе или чего покрепче?
– Нет, спасибо.
Виктор Егорович прошел в угол кабинета, где под перистыми листьями пальмы стояли небольшой низкий столик и три мягких кресла.
– Прошу, – указал он на одно из кресел и сел первым.
Никита последовал за ним. Кунин глянул на одного, на другого и вышел из кабинета.
– Я весь внимания, Никита Сергеевич.
Кресло было мягким, каким-то домашним, скорее подходящим для дремы у телевизора, нежели для серьезного разговора, и Никита, поерзав, сполз на краешек, выпрямил спину. Сидеть было не очень удобно, зато и не расслабляло.
– Я решил принять ваше предложение, – сказал он.
– Отлично, – кивнул Чаусов.
– Но… в рамках дозволенного.
– Разумеется.
– Никаких служебных тайн.
– Естественно.
Больше говорить, по идее, было не о чем, и Никита замолчал. Чаусов молчал тоже. Надо было вставать и уходить, а уходить не хотелось, по крайней мере сейчас, потому что была еще одна тема, но Никита не знал, как к ней подступиться. «Чаю, что ли, попросить или кофе?» – подумал Гальцев. Чай с кофе располагали к беседе, а не только к короткому диалогу, напоминающую обмен выстрелами. Отчего-то Никита был уверен, что Чаусов начнет с ходу интересоваться новостями, но тот сидел, как глухонемой на диспуте, и только кончиком ботинка покачивал. А самому начинать не хотелось. Жуть, как не хотелось. Но делать было нечего, и Никита произнес:
– Вот вам для начала занятная информация. Сегодня к нам явились двое, из Сибири прибыли. Один толстяк такой, смешной, с фамилией смешной – Казик. А другой – здоровенный парнина, прямо Ван Дамм, и фамилия соответствующая – Вандовский. Сначала с Романцевым и Тишаевым встретились, а потом Вячеслав Васильевич всех нас, из Аппарата, позвал и сказал, что они будут в расследовании убийства Бузмакина участвовать.
– Любопытно, – подал, наконец, голос Чаусов. – И кто же они, эти двое?
– А их конкретно не представили. Сказали
