— Хорошо, — кивнула человечка, явно обрадовавшись этому сообщению.
Дроу ухмыльнулся про себя, развернулся к двери и снова вышел из дома. Это была удача. Элле не было и никаких распоряжений на его счет, намеренно или по забывчивости, она не оставляла. Самое время действовать!
Идти оказалось недалеко. Всего пару каких-то переулков и немного пройти по улице.
— Ну, вот и пришли, — сообщил мне мужчина, указывая на довольно большой и не самый ухоженный двухэтажный дом с большим количеством цветов на окнах второго этажа.
Я обратила внимание, что находился он на торговой улице и имел на себе пару вывесок. Одна побольше над главным входом, другая помельче в качестве указателя над черным. Мы вошли через последний, и я поняла, что дом содержит в себе два помещения. На первом этаже находилась лавка и мастерская сапожника, а на втором жилая часть. Пройдя мимо множества заготовок, колодок, каких-то инструментов и обрывков материала (большей частью кожи), мы поднялись наверх. Здесь все было прибрано, чисто, опрятно и очень-очень тихо. В светлой гостиной был полный порядок и ни души, как и в прилегающей к ней кухне, в которую я мельком заглянула. Человек нашелся только в комнате, но там по-прежнему было очень-очень тихо. Это была девушка, сидевшая у окна и прявшая. Ее взгляд был устремлен в окно, и я могла видеть только пепельные кудряшки, спускающиеся по плечам и спине.
— Лия, — позвал ее Тартин.
Девушка перестала прясть и очень медленно обернулась. Я едва удержалась, чтобы не ахнуть. Волосы были не пепельные, они были седые. Бледное-бледное лицо ее не выражало никаких эмоций, голубые до бесцветности глаза были тусклыми и будто незрячими, вся фигурка была настолько худой, что в нашем мире ее бы давно лечили от анорексии. Казалось, что девушка была прозрачной.
— Познакомься, — сказал Тартин, с любовью и болью глядя на дочь. — Василиса Роммель, она маг. Она может тебе помочь.
— Привет, — поздоровалась я, решив, что велеречивые приветствия тут будут неуместны.
Девушка перевела взгляд на меня. На секунду в ее глазах даже появился какой-то огонек интереса, но тут же снова погас.
— Амделия Сисворд, — сказала она, поднимаясь, и поклонилась. — Но мне не нужна помощь, — неожиданно ясным и звонким голосом ответила Лия.
— Ты уверена? — заинтересованно спросила я. Реакция девушки была странной. Обычно те, кто был подвержен проклятью, всеми силами желали от него избавиться, а тут… Могу понять, почему Тартин решил, что здесь замешан злой дух. Довольно похожая реакция. Но все же, что с ней такое?
— Абсолютно, — безмятежно ответила девушка, снова присаживаясь и, похоже, автоматически беря веретено.
— А ты в зеркало на себя смотрела? — снова спросила я.
— А что там? — заинтересовалась девушка, ее отец тоже неожиданно встрепенулся и беспокойно дернулся.
— Не надо, — сказал он.
— Почему? — удивилась я.
— Отец, почему мне нельзя смотреть в зеркало? — девушка перевела взгляд своих бесцветных глаз на мужчину.
— Это травмирует ее, — однако Тартин ответил мне.
— А так она даже не представляет, во что превратилась. Она же даже не понимает, какая опасность над ней висит, — урезонила я мужчину.
— Опасность? Отец, где зеркала? — встрепенулась девушка.
Тартин, сурово сдвинув брови к переносице, посмотрел сначала на нее, потом на меня и вышел, но вскоре вернулся, неся в своих руках замотанный прямоугольник. Ткань слетела на пол, и Лия с любопытством заглянула в зеркало и в следующую секунду с громким вскриком отшатнулась.
— Что это? Это я? — с тихим всхлипом спросила она. — Отец, почему ты…
Девушка не смогла договорить и расплакалась.
— А я тебя просил не говорить с ним! Говорил, что это плохо кончится, а ты мне не верила, — неожиданно жестко ответил Тартин, но тут же отложил зеркало и бросился утешать дочь.
«Ожидаемая реакция, но зачем было, вообще, от нее скрывать? Что за ложная опека? Она действительно так бы и не знала, что с ней уже давно не все в порядке», — подумала я, и окинула взглядом комнату девушки. Небольшое светлое помещение было чистым и ухоженным, как и весь дом. Ни пыли, ни мусора, ни разбросанных вещей. У единственного окна стояла расписная прялка, чуть поодаль старинный, окованный медью сундук, над которым висела перевязь с мечами (странное украшение для комнаты девушки), у противоположной стены стоял стол со свечами, подле него стул. А в самом дальнем углу была ровно застеленная кровать с резным комодом вместо тумбочки, на котором стояло множество склянок, колбочек и чашек. С одной стороны чувствуется, что мебель недешевая, с другой, новой она была явно давно и напоминала скорее об остатках былой роскоши.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда поток слез понемногу иссяк, я напомнила о своем присутствии.
— Рассказывай все по порядку ничего не упуская, — велела я, и, взяв стул, подтащила его поближе и села напротив девушки.
Та немного повсхлипывав стерла остатки слез платком и тоже присела.
— Я… пойду, очень много работы, — засобирался Тартин. Было видно, как ему было сложно уйти, но, похоже, у него действительно были большие финансовые проблемы. — Вы… помогите нам, пожалуйста…
— Я постараюсь, — снова пообещала я и приготовилась слушать.
— Сначала я слышала голос, — потупившись, начала рассказ Лия. — Как-то раз, когда я была одна, и мне было очень грустно, я сидела и плакала о маме. Тогда я его впервые и услышала. Он меня утешал. С тех пор мы с ним много разговаривали по ночам.
— О чем? — поинтересовалась я.
— Ни о чем, — чуть замялась девушка. — Так… Обо всем по чуть-чуть, никаких особенных или запланированных тем не было. Правда, через некоторое время я начала чувствовать некоторую слабость, но я это не связывала с ним. Мама так же болела, и бабушка, я подумала, что тоже больна… А потом однажды он явился мне! То есть я, не только слышала голос, но я и видела его.
— И как он выглядел?
— Ну… он чем-то похож на призрака, такой полупрозрачный, синеватый, через него проходят предметы и даже моя рука. Такое странное покалывание, — поделилась впечатлениями девушка и перевела взгляд на свою правую руку, я только сейчас заметила, что она выглядела значительно хуже левой. Кожа была совсем дряблая, будто старушечья и цвет был даже не белый, а землистый.
— Это после этого она такая? — спросила я, кивая на руку.
— Наверное, — пожала плечами девушка. — Я думала это от веретена, я же постоянно пряду.
— Странная реакция на работу, согласись, — намекнула я.
— Да, пожалуй, — не стала спорить девушка и снова взялась за платочек. — После того случая он почти неделю ко мне не приходил и со мной не разговаривал. Я даже испугалась, что он ушел!
— Испугалась? — переспросила я.
— Да, — снова замялась девушка. — Ну, он как бы стал мне другом. Больше-то я ни с кем толком не общалась, кроме отца. Я ведь больная, да еще и сумасшедшая, кто захочет со мной говорить? — девушка умолкла, комкая платок в руках.
«Та-ак, все понятно. Дух-вампир подружился с брошенным ребенком, возможно, она еще и влюбилась в него. Для такого сумасбродства она явно достаточно романтичная натура. Вопрос только откуда он тут взялся и почему привязался к ней. Проклятье? Как-то уже не очень клеится…» — размышляла я.
— Опиши его внешность? — попросила я, решив проверить свою теорию.
— Мужчина в длинных темных одеждах отделанных серебристой тесьмой, — послушно взялась описывать девушка. — У него длинные белые волосы убраны в какую-то сложную прическу, он мне как-то объяснял, что она значит, но я не запомнила. Лицо такое утонченное, только глаза большие и немного раскосые и ярко-ярко голубые, — рассказывала она, а я все больше убеждалась, что тут имеет место влюбленность, а это сильно осложнит дело. — Еще у него острые уши, кожа темная, очень темная…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Постой, он дроу? — воскликнула я.
— Да, — просто ответила Лия.
Я разве, что за голову не схватилась.
