С письмом и с этими вестями Болотников немедленно отправился в Путивль, где был принят радушно и благожелательно, и все это побудило и склонило путивлян твердо поверить, что Димитрий, как им ранее уже сообщал князь Григорий, несомненно спасся и жив. Они стали еще смелее бороться с клятвопреступниками, проливали свою кровь и теряли свое состояние и имущество ради него, хотя он и вовсе был не истинный, а новый подставленный поляками Димитрий». (Буссов Конрад. Московская хроника 1584–1613. М., Л., 1961. С. 138–140.)
Вскоре на западе Русского государства образовалось два повстанческих центра: Кромы и Елец. Против бунтовщиков в Кромах царь Василий отправил всего один полк под командованием князя Ю. Н. Трубецкого и боярина князя Б. М. Лыкова. К Ельцу были посланы три полка: Большой — под комадованием боярина князя И. М. Воротынского, Передовой — под командованием окольничего М. Б. Шеина и Сторожевой — во главе с боярином Г. Ф. Нагим. Вскоре на помощь к ним прибыли полки под началом князей В. К. Черкасского и М. Ф. Кашина. Однако, простояв все лето под бунтующими городами, царские воеводы не смогли добиться успеха.
Осенью к Кромам подошло войско под командованием И. И. Болотникова. Начались ожесточенные бои, в ходе которых Ю. Н. Трубецкой и Б. М. Лыков были разбиты и отступили к Москве.
О ситуации под Ельцом наглядно повествует Вельский летописец: «А под Ельцом тое же осени государевы воеводы и бояре и все ратные люди запасы столовыми вельми оскудели и купили чети сухарей по девяти рублей и большы. И от тое скудости многие размышления стали. И послыша то, что государевы воеводы ис-под Кром пошли, а вор Ивашко Болотников, со многими северскими людьми и з донскими казаки собрався, пришел в Кромы, и все северские и полевые и зарецкие городы от царя Василья Ивановичя всеа Руси отложилися. И бояре и воеводы и все ратные люди ис-под Ельца и ис-под Кром все пришли к Москве к царю Василью Ивановичю всеа Руси. И с Москвы разъехалися по домам для великой скудости». (Корецкий В. И. Новое о крестьянском закрепощении и восстании И. И. Болотникова // ВИ.)
К осени стало ясно, что не только Путивль, Кромы и Елец отказывались подчиняться В. И. Шуйскому, но и Монастырев, Чернигов, Стародуб и Новгород-Северский. В это время большое повстанческое войско Болотникова двинулось к Москве. Его успехи в борьбе с царскими воеводами привели к тому, что Шуйскому стали изменять и другие города: Рязань, Тула, Кашира. В них были сформированы дружины, которые направились к Болотникову. Во главе некоторых из них стоял веневский воевода Истома Пашков, во главе других — рязанский воевода Прокопий Ляпунов и Григорий Сунбулов. Все они верили, что «царь Дмитрий Иванович» жив и что узурпатора В. И. Шуйского следует жестоко наказать.
Таким образом, на подходе к Москве войско И. И. Болотникова существенно увеличилось. К нему примкнули городовые дружины не только северских городов, но и ряда центральных: Тулы, Рязани, Каширы, Калуги и др.
В его составе были мелкие дворяне, казаки, беглые боевые холопы, городовые стрельцы и даже крестьяне.
Без особых усилий восставшим удалось захватить Коломну и смять небольшой заградительный отряд, посланный против них В. И. Шуйским. Путь к столице был открыт. Последний бой царские воеводы пытались дать у села Троицкое 25 октября, но и он был проигран.
Осада Москвы
Уже 28 октября сборное войско подошло к Коломенскому. Там И. И. Болотников организовал свою ставку. Казачьи станицы расположились в селе Заборье в 7 верстах от города. После этого началась пятинедельная осада Москвы. Вместе с другими военачальниками Иван Исаевич готовился к длительным боям, поскольку понимал, что полностью окружить большой город не сможет.
Неожиданная неудача ждала восставших у Симонова монастыря. Его защищали присланные царем стрельцы. Помощь им оказывали монахи. Поэтому взять обитель не удалось, несмотря на многочисленные приступы.
С подходом болотниковцев положение царя В. И. Шуйского стало критическим, поскольку в Москве было мало войск. Многие воеводы были отпущены в свои имения за продовольствием. К тому же простые горожане волновались. Они не могли понять, чьи войска подошли к столице и почему собираются ее штурмовать. Поэтому прежде таившиеся сторонники Лжедмитрия стали открыто говорить о том, что «царь Дмитрий» снова спасся и пришел за своей короной. В качестве доказательства своей правоты они приводили следующие аргументы:
1. «Тот, кто три дня лежал нагой на площади и кого принимали за Димитрия, до того был покрыт пылью и ранами и так растерзан, что его невозможно было узнать.
2. Тот, кого умертвили вместо Димитрия, имел длинные волосы, тогда как царь незадолго до того велел их срезать.
3. У того, кто лежал убитым на позорение перед всем светом, не было бородавки у носа, которую имел Димитрий, а также знака на левой груди.
4. Пальцы на ногах убиенного были весьма нечисты и ногти слишком длинны, более схожи с пальцами мужика, нежели царя.
5. Когда его убивали или умерщвляли, он кричал, что он не Димитрий, и говорили, что то был ткач-камчатник, вывезенный царицею Сандомирскою из Польши, и он был весьма схож с царем.
6. У них было много причин сжечь труп, чтобы его более не видели». (Масса И. Краткое известие о Московии. С. 132.)
Все эти слухи настолько взбудоражили москвичей, что они начали толпами собираться на площадях и требовали объяснения от властей. Один раз такая толпа окружила самого царя, выходившего из Успенского собора, и с громкими криками попросила сказать правду о ситуации в стране. Вырвавшись, В. И. Шуйский бросился к боярам и заявил им, что готов добровольно оставить престол и уйти в монастырь. Он стал протягивать каждому скипетр и царский венец, но никто не отважился их взять.
Возможно, этот поступок царя Василия был дешевым актерством и способом проверить готовность бояр служить ему. Но он показал, что ситуация в столице критическая и необходимо принимать срочные меры по ликвидации волнений.
В этих очень сложных условиях царь В. И. Шуйский решил организовать с помощью духовенства акцию, которая должна была сплотить москвичей вокруг его трона. По просьбе царя в октябре 1606 г. благовещенский протопоп Терентий написал «Повесть о видении некоему мужу духовну», которую зачитали во всех столичных церквях. В ней рассказывалось о том, что некий человек ночью услышал звон большого колокола. Желая узнать, в чем дело, он отправился к Успенскому собору и заглянул внутрь. Там на престоле в окружении ангелов он увидел самого Христа и Богородицу Они разговаривали о событиях в Москве. Богородица просила сына отвратить свой гнев от простых христиан и не отдавать их на растерзание «злым кровоядцам», под которыми подразумевались болотниковцы. Но Христос отвечал, что не хочет прощать тех, кто постоянно досаждает ему «злобами своими и лукавым нравом», нарушает заповеди, неправедные творит суды, грабит чужие имения. В заключение он сказал: «Несть истины во царе же и в патриархе, ни во всем священном чину, ни во всем народе моем… яко не ходят по предании моем и заповедей моих не хранят». Сын Божий соглашался повременить с наказанием только при условии, что все москвичи дружно покаются в многочисленных грехах.
Из «Повести» становилось ясно, что нашествие Болотникова было Божиим наказанием москвичам за многочисленные грехи и что спасти город могло лишь всеобщее покаяние.
В итоге в конце октября по указанию патриарха Гермогена в Москве была организована публичная акция, во время которой каждый ее участник должен был покаяться в своих грехах. В числе них были и царь Василий, и представители высшего духовенства во главе с патриархом, и князья, бояре, и члены правительства и царского двора, и рядовые горожане.
Несомненно, когда В. И. Шуйский громко стал перечислять свои прегрешения, простые люди не смогли удержаться от слез. Они упали на колени и начали просить прощение не только у Бога, но и у своего государя.
Всеобщее покаяние заставило москвичей вновь сплотиться у царского трона. Не последнюю роль в этом сыграло и опасение, что болотниковцы их не пощадят в случае захвата города. Ведь по царскому указу осаждавших Москву людей называли «немилостивыми разбойниками», «кровоядцами» и босяками, желавшими разжиться за счет богатых жителей столицы.
Хитроумный В. И. Шуйский, окрыленный успехом по воздействию на умы москвичей, решил таким же способом внести разлад в стан врагов. Он начал засылать лазутчиков к руководителям осаждавших Москву бунтовщиков, которые от его имени должны были обещать им щедрые награды за прекращение «воровства». Даже Болотникову предлагали высокий воинский чин, но тот гордо заявил: «Я дал душу свою Дмитрию и сдержу клятву. Буду на Москве не изменником, а победителем».
