Избежать объяснения и позволить мне прожить всю жизнь в неведении? Скрестить пальцы и надеяться, что со мной этого не случится?
– С тобой бы этого не случилось. Я клянусь. Если бы был хоть малейший риск, что ты…
– Как вы можете быть уверены?
– Мы с мисс Сазерленд расследовали это дело под прикрытием, – вмешался Хэл. – У нас есть основания полагать, что целью убийцы были солдаты. Похоже, что каждый гражданский, заболевший до меня, нужен был для…
– Проверки яда?
Он кивнул, поджав губы.
Ханна прислонилась к стене, слабо смеясь.
– Я уже оплакала их. Я не уверена, что смогу сделать это еще раз.
– Мне жаль. – Голос Хэла был таким нежным, что Рен чуть не вырвало. В нем не было жалости, лишь понимание. – Я не могу представить, как тебе тяжело.
– Просто скажите, чем я могу помочь. – Сначала Рен ошибочно восприняла твердость в голосе Ханны за поражение. Однако когда она посмотрела ей в глаза, то увидела в них сталь и огонь. Грубую решимость. – Я хочу узнать, кто это сделал, – сказала служанка.
Рен обменялась взглядом с Хэлом.
– Сейчас мне нужно, чтобы ты помогла исправить ошибку, – сказала Рен. – Королевская Гвардия преследует меня из-за недоразумения. Я знаю, что могу все исправить. Если лорд Лоури спросит, скажи ему, что я уехала на несколько дней и взяла Генри с собой. Вероятно, он даже не заметит, что мы ушли.
Паника мелькнула в ее глазах.
– И что мне сказать, если он все-таки заметит?
– Мы поехали в соседний город. Состояние Генри ухудшилось за ночь, и мне пришлось немедленно уехать, чтобы найти траву для лекарства. Мне нужно, чтобы ты сказала ему это.
Некоторое время Ханна молчала, затем тихо произнесла:
– Как я узнаю, что вы вернетесь?
– Я пообещала тебе, что излечу Генри от болезни. Я пообещала, что никто больше не заболеет. Я сдержала эти обещания, верно? – Рен твердо посмотрела ей в глаза. – Я знаю, прямо сейчас тебе сложно довериться мне, но клянусь, что вернусь, и клянусь, что никто не навредит тебе, пока меня не будет.
Она не хотела злоупотреблять доверием Ханны и ее надеждой, но что еще она могла сделать? Им с Хэлом необходимо было уехать.
После минутного молчания Ханна опустила голову и вздохнула:
– Ладно. Я сделаю это.
Смирение в ее голосе, вероятно, будет вечно преследовать Рен.
Хэл проследовал за Рен в ее комнату, очевидно желая услышать подробности грандиозного плана. В присутствии Ханны ее голос звучал уверенно. Словно выскользнуть из поместья без ведома Лоури и выждать время, пока они не будут готовы нанести удар, было простым делом. Но в действительности она понятия не имела, что делать и куда пойти. Рен не была детективом. Она была всего лишь напуганной девушкой, которая зашла слишком далеко.
Бросив плакат с объявлением о ее розыске на пол, Рен рухнула на кровать и накрыла голову подушкой. Она пахла ее лавандовым мылом и несмываемой затхлостью этого места. Хотя Рен хотела отгородиться от мира – отгородиться от самой себя, – звук шуршащей бумаги привлек ее внимание. Она подняла подушку с головы и увидела, как Хэл разглаживал плакат.
Он просмотрел его с интересом, словно в его руках был какой-то недавно обнаруженный апокрифический текст.
– Тебя разыскивают за нападение и дезертирство?
– Вряд ли это можно назвать нападением.
Вместе они прислушивались к стонам дома на ветру.
– Ты знаешь ту девушку?
Вздохнув, Рен ответила:
– Да. Она мой командир и лучшая подруга. Точнее, была командиром и лучшей подругой.
Хэл сел рядом с ней на краю кровати, черты его лица были скрыты тенью.
– Что ты на самом деле здесь делаешь?
– Я не лгала тебе об этом. Лорд Лоури нанял меня вылечить тебя. Когда согласилась, я не знала, что это ты. – Она перевернулась на живот. – Проблема в том, что королева не дала разрешения на эту работу. Поэтому можно сказать, я… самовольно ушла.
– Но она знала, куда ты направляешься, – медленно произнес Хэл.
– Знаю-знаю-знаю. Поверь, мне сейчас не нужна твоя критика, Кавендиш. – Рен снова спрятала лицо под подушкой. – У меня были свои причины, понятно? Лоури много чего наобещал.
– Понятно. – К счастью, он не давил на ее, хотя она почти хотела, чтобы он это сделал. Он больше, чем кто-либо другой, мог бы понять, каково это – быть одним из самых ненавистных людей в Дану.
– Что теперь?
– Для начала, – сказала Рен, – тебе нужно принять противоядие.
Это, по крайней мере, было тем, что у нее хорошо получалось. Не дожидаясь ответа, она скатилась с кровати и подошла к столу, чтобы подготовить шприц. Позади зашуршала ткань. Хэл расстегнул пуговицы на рубашке. Тепло разлилось в животе, когда она прислушалась к скольжению накрахмаленного хлопка по его коже. Представила, как свет свечей заливает его ключицы. Рен глубоко вздохнула, вытряхивая пузырьки воздуха из флакона. Заключение в Колвик-Холле начало склонять ее к разврату.
– Ты думаешь, уйти – это лучший вариант? – спросил он.
– Пока что да. Через несколько дней, когда Уна не найдет наших следов, мы вернемся и разберемся с Лоури. Хотя это может затруднить расследование, его я боюсь меньше.
Как только она озвучила план, то сама поняла, что не верит в него. Если они останутся, Уна арестует их. А если они уйдут, кто знает, что сделает Лоури, когда они вернутся? Хороших вариантов не было, но слишком усердные размышления об этом вызывали у нее тошноту от страха.
– Уна Драйден не из тех, кто прощает, – отрезала Рен. – Она арестует меня, как только увидит, а тебя… Я не хочу знать, что она с тобой сделает.
Когда она развернулась, Хэл сидел на кровати, освещенный золотистым светом. Куртка лежала рядом, а рукав рубашки расстегнут, чтобы его можно было закатать выше локтя. Рен изо всех сил старалась скрыть смущение, когда взяла его за локоть.
– Она правда это сделает? – спросил он. – Даже учитывая, что вы были лучшими подругами?
Рен задумалась. Его кожа и ее магия согревали ладонь.
– Да, и я заслужила это. Она пыталась остановить меня. Отсюда и обвинение в нападении. – Рен занялась введением сыворотки в сгиб его локтя. Хэл едва заметно вздрогнул. – Это забавно. Я дезертировала, потому что меня перевели на другую должность. Потому что я хотела остаться с Уной. Но теперь она ненавидит меня и я осталась совсем одна.
– Почему тебя перевели?
Рен вздохнула, наблюдая за тем, как жидкость постепенно стекает в его руку.
– Потому что я исцелила того, кого не должна была. У нас был заключенный с открытым переломом. Уна
