— Я же сказала, что заплачу! Может быть не сразу, но заплачу все до последнего цента! Даю слово!
— Ох, — вздохнул Артур. — Ну, Шутов! Ну, сволочь! Это ж как меня подставил, чертов ублюдок! Я же не тварь какая-то, у меня же тоже душа имеется. Графиня, а хотите, я к вашему жениху подкачусь, пусть он заплатит?
— Мы расстались, — призналась Мира, вытирая сопли салфеткой. — Это кольцо — последняя память о человеке.
— Ой, — удивился Артур. — У вас, у богатых, если шиза, то на всю голову… Подумаешь, расстались! Помиритесь! Столько-то делов! Ради таких денег можно покрутить роман еще… Подъедешь к нему, туда-сюда… Простит, никуда не денется.
— Не простит. Это не он, это я его бросила, — призналась Мира.
Артур приблизился к заплаканному лицу графини, вгляделся в ее глаза, выцветшие от слез, и покачал головой.
— Ну, дает… — произнес он. — Была бы у меня такая женщина, я бы не то простил!
— Короче, — Мира отодвинулась от собеседника и раскрыла сумку, — возьмете расписку или поговорите с моим адвокатом? — ее взгляд стал ясным и выразительным.
— Господь с вами, графиня, дайте мне денег на обратный билет и на кинжал, чтобы я прирезал ублюдка Шутова. Я несчастных барышень обирать не приучен.
Мира расплакалась еще раз.
— Сколько вам дать? Я выплачу все, обещаю вам. В ближайшие дни я полностью рассчитаюсь.
— Ну, сколько-нибудь дайте. Сколько стоит билет до Варны? Машину нанять, переночевать хотя бы день в дороге… Ну, и пропитание соответственно, потому как без пропитания я могу чего доброго не доехать…
— Идемте со мной, — Мира бросилась к лестнице, Артур пошагал за ней. — Где вы храните перстень? Надеюсь, вы не закопали его в парке под деревом?
— Обижаете…
— Идемте скорее.
— Ваше сиятельство, я же объяснил, это мой бизнес. Я откапываю сокровища, а не закапываю их под деревья.
Артур облизнулся на стенд с гамбургерами.
— Идемте же… — торопила Мира.
— Вот влип! Вот же влип… — ворчал по дороге кладоискатель. — Зато с графиней пообщался. Ну, Оська! Ну, козел! Я до тебя доберусь!
Банкомат выплюнул кредитную карту, не отпустив ни купюры. Мира втащила своего попутчика в отделение банка, заставила его сесть в углу и не бросаться в глаза охране.
— Ваша кредитка аннулирована, — подтвердил служащий.
— Проверьте, пожалуйста, эти… — графиня вытряхнула на стол все кредитные карты. Одна за другой они прошли через прибор с безрадостным результатом. — Пожалуйста, — взмолилась Мира, — мне не такая большая сумма нужна! Я улажу все вопросы в течение трех дней, обещаю!
— Ничем не могу помочь, мадмуазель, — развел руками служащий.
— Дерьмо! — обратилась Мира к невидимому свидетелю, как к демону, парящему под потолком. — Поймите, он аннулировал счета мне назло! Не имея на это права! Это мошенничество. Я сегодня же разберусь…
— Понимаю, — сочувствовал клерк. — Бывает. Ничем не могу помочь.
Мира готова была вцепиться в его физиономию, но чья-то большая ладонь опустилась на ее плечо.
— Слышишь, графиня, — шепнуло на ухо небритое существо с длинной шевелюрой, — только не реви, ладно? — Что-то скользнуло в карман плаща. Мира нащупала кольцо и затаила дыхание. — Только не реви! Никогда не реви из-за мужиков. Поняла?
Рука отпустила ее, подхватила рюкзак… Мира увидела спину высокого человека, незнакомого и чужого, словно вышедшего из другого мира. Человек открыл дверь и исчез. Когда Мира выбежала на улицу, фигура кладоискателя стремительно удалялась, пересекая в неположенном месте проезжую часть своими несуразными ботинками.
— Артур!!! — закричала женщина так, что охранник вздрогнул. — Артур!!! Сейчас же остановись!!!
Глава 3
— …И сотворил Бог мир, чтобы познать его, — сказал Валех. — Записала? Каждую травинку и букашку сотворил для того, что бы познать травинку и букашку; каждую тварь земную — для того, чтобы познать тварь; и день, и ночь для того, чтобы познать день и ночь…
— …А сам внушаешь Натану, что Человек не создан для познания Бога.
— Случайно не ты фотографировала Землю из космоса?
— Нет, я фотографирую Землю плоской.
— Тогда пиши и не задавай вопросов.
— Я знаю, что у тебя на уме, Валех. Ты хочешь убедить Человека в том, что теория времени ему не по силам. Что «эзотерическая» наука, субъективная по своей природе, не станет классической, пока не разрушит до основания все, что человечество нажило своим умом.
— Ты создала Натана, чтобы он дал ответы на вопросы, на которые не можешь ответить сама, и ждешь результата?
— Жду.
— Почему ты думаешь, что кто-то не ждет того же самого от тебя? Почему ты уверена, что кто-то не затеял ту же игру с тобой?
— Со мной?
— Кто ты? Стрелок или мишень? Аналитик или экспериментатор? Избранный или крутишь «колесо паровоза»? Каково твое место в реальности, в которой живешь? Ты творишь мир, чтобы познать его, а что ты знаешь о мире, который сотворил тебя?
— Научи, как это узнать, Валех?
— Встань на пути у лавины, несущейся с гор, попробуй остановить ее волей. Попробуй не подчиниться логике навязанной тебе игры, сделать то, что не посмеют сделать те, кто рядом с тобой.
— Но лавина меня уничтожит!..
— А ты рискни. Проверь, насколько ты важна тому, кто тебя создал. Если он трясется над тобой, как ты над бродягой Деевым, лавина ляжет у твоих ног.
— А если не ляжет?
— Ты не хочешь попробовать?
— Категорически не хочу!
— Тогда не осуждай Натана. Он рискует не только головой, не только направлением любимой науки, которое ценит дороже головы. Для него ставка больше, чем жизнь. Это вопрос бессмертия.
— Я в любом случае отведу от Натана лавину.
— Он так же, как ты, категорически не желает в этом убедиться.
— Хорошо, диктуй дальше, я записываю.
— И сказал Бог, живите, радуйтесь и огорчайтесь, дерзайте и отчаивайтесь, а Я буду наблюдать и задавать вопросы. Я, а не вы. А вы будете отвечать на них и остерегаться упоминать Мое имя всуе. Вы, а не Я… А когда этот мир вам покажется странным, когда вы обнаружите в нем изъяны и потеряете логику, когда вы откажетесь верить глазам своим и ушам, когда вы заподозрите, что все вокруг вас иллюзорно и несовершенно, я приду и напомню, что этот мир — Мой, а не ваш…
Оскар готовился встречать профессора, спать не ложился, и растерялся, услышав возню под окном.
— Учитель? — крикнул он в форточку. — Натан Валерьяныч, вы? — Пришелец затаился. Оскар взглянул на часы, на барометр, на непроглядную тьму за окном, и почесал затылок. — Э-эй! Какая сволочь бродит здесь среди ночи? — он выглянул в форточку, прислушался к шороху травы. — Какой кретин здесь шляется, я спрашиваю?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
